Дамский гамбит - Ольга Троицкая

Женщину поразила аскетичность обстановки. Ни тебе мягкого кресла в холле, ни паласа. Единственное «украшение» — висящие на желтоватых стенах длинные листы с текстами, набранными на компьютере. Внизу каждого стояло «Н.У.». Полина ощутила острое любопытство. Ей захотелось увидеть человека, у которого оказалось столько философских мыслишек, что он, как паутиной, умудрился опутать ими сильных молодых людей.

По деревянной резной лестнице поднялись на второй этаж. Вошли в зал, над которым тоже весьма усердно потрудились доморощенные дизайнеры. Посреди большой комнаты лежал алый, будто пропитанный кровью, очень пушистый ковер. В пасти камина бились языки пламени Окна, закрытые черными бархатными шторами, не пропускали даже лучика. Угольные обои придавали залу сходство со склепом. Из темных углов плыл тяжелый неприятный запах. Кажется, так «благоухали» зажженные ароматические свечи — новомодное средство от простуды. Полина имела глупость купить их по рекомендации подруги в одной сомнительной фирме. Венза тогда еще подумала. этой гадостью не грипп, а дьявола изгонять.

Посреди комнаты в огромном красном кресле сидел толстый мужик с густой смоляной бородой и волосами до плеч. В правом углу притаился Родя с какой-то бабкой. В противоположном, дальнем, застыла Светлана, покрытая белоснежным платком.

Полина сделала несколько быстрых шагов по направлению к племяннице. Однако бородач остановил женщину вопросом:

— Зачем ты пришла, дочь моя?

У него оказался густой, сочный бас, как у оперного певца.

— Я вам не дочка, — холодно отозвалась Полина. — Мой отец, хоть и имел недостатки, но был честным человеком, — и, больше не позволяя себе отвлекаться на это пугало, сказала:

— Света, пойдем домой.

Но мужик, явно косящий под Распутина — видно, новый сценический образ поленился придумать! — снова забасил.

— Мы пустили тебя в светлый дом, хоть ты и появилась здесь, не очистившись от грехов.

— Да пошел ты! — огрызнулась Полина. — Света, собирайся! Я вся издергалась за эти дни…

— Новой дочери хорошо в нашем доме, — снова подал голос бородач. — Она нашла здесь то, чего ей не хватало — любовь и утешение. Что можешь дать чистой девушке ты, погрязшая в скверне?

Полина дернулась.

— Я сейчас в милицию позвоню, — пригрозила она. — И тебя, лжебатюшка, привлекут. Знаешь, сколько за похищение человека дают?

В черных глазах Учителя полыхнули молнии гнева.

— Мы никого не удерживаем силой. Каждый приходит к нам по велению сердца. Я никого не неволю. Света, хочешь ли ты отправиться с этой женщиной? — возвысил он голос и впился пухлыми бабскими руками в подлокотники кресла.

— — Нет, — быстро, испуганно ответила девушка.

— Света! Я тебя прошу… Дома выясним все в спокойной обстановке. Поговорим. Милая моя… Обещаю, что не стану на тебя давить. Пойдем!..

Что-то дрогнуло в глазах племянницы.

— Ты не нужна ей, и твой грязный мир тоже, — прогнусавил Учитель.

— Сам ты грязный! — взвизгнула Полина. — Воспользовался тем, что ребенок один. Уголовник!

И она решительно двинулась к девушке. Ей казалось: если сейчас дотронуться до Светланы, та сбросит с себя злые чары и пойдет с нею. Однако в этот момент из противоположного угла выползла старуха и встала на пути у Полины. Седые волосы коротко подстрижены, на толстом носу большие очки. Не иначе, мать Роди. Светлана упоминала как-то, что та «спасается» вместе с сыном. Удивительная женщина, которая ловко совращает чужих детей.

— Остановись, — прошептала она. — Я вижу: душа у тебя черная-черная и больная.

Коронный номер концертной программы. Прямо идиотизм какой-то!

— Меня ваше кликушество не впечатляет. Так что не усердствуйте, — с отвращением бросила Полина и сделала еще шаг вперед. Однако старуха не двинулась с места. Стояла, как изваяние, широко раскинув руки.

— Вина… Гнетет тебя страшная вина, — бормотала она, как в полусне, опустив веки.

— Что за бред!

Тут старуха открыла глаза и уставилась ими прямо в лицо гостьи. Из-за толстых линз они казались очень большими и страшными.

— Поля, почему ты бросила умирающую мать?

Женщина вздрогнула, как от удара.

— Мама так нуждалась в твоей ласке и заботе, а ты веселилась и распутничала, когда она мучилась.

Краска прилила к щекам Полины. Она отметила, что Света смотрит на нее с напряженным, жадным интересом, точно ждет чего-то. Полина откинула голову. Эти идиоты нахватали фактов из ее жизни, не уловив сути. Впрочем, возможно, ждущие сознательно их извращают — пытаются настроить Светлану против тетки. Она не хотела оправдываться перед ними, но понимала: надо что-то сказать. Для племянницы.

— Мама хотела, чтобы я закончила институт.

Это была ее мечта. Она и Галя настояли, чтобы я уехала. Я одна была против.

— Да-да, — закачала с сокрушенным видом головою старуха. — Но признайся: ты ведь рада была сбежать из душной комнаты, где пахнет лекарствами и раздаются стоны. Ты ведь каждый раз отворачивалась, когда заходила к матери… Прятала глаза… Уверяла себя, что все не так уж плохо.

Бежала на волю и распутничала опять.

— Нет! — крикнула Полина. — Это ложь!

Распутничала! После занятий в институте она спешила в кафе, где подрабатывала официанткой.

Дорогие лекарства требовали все больше денег, и Полина стремилась хоть как-то помочь семье. Сделав непроницаемое лицо, она обслуживала своих же однокурсников.

— Ты бросила всех своих близких. Поля, зачем ты предала сестру? Даже не приехала попрощаться с нею? Разве мало добра она сделала тебе?.

Старуха била в самые болевые точки. Полина корила себя, что редко в последние годы выбиралась к сестре. Правда, помогала ей регулярно. Она жестоко страдала от того, что не успела попрощаться с Галиной. Сцепив зубы, женщина процедила:

— Что вы несете?! У нее схватило сердце. Она умерла мгновенно.

— Ты всегда находила оправдание своей грязи.

Но как… Как ты могла бросить эту девочку?! Дочку Гали.

Полина повернулась к племяннице уже всем корпусом. Девушка смотрела на нее обвиняющими глазами. На дне их колыхалось злорадство. Кажется, Светлане нравилось, что тетку хлещут по щекам за содеянное и несодеянное.

— Когда у Гали был первый приступ, она взяла с меня слово, что Света ни в чем не будет нуждаться… Что она закончит институт… — Полина пыталась говорить уверенно, но голос ее западал и ломался.

— И ты не сдержала слово, которое дала умирающей. Какой страшный грех на тебе! Ты нищей пустила племянницу по миру.

— Что вы плетете! Я регулярно посылала ей деньги.

— Да-да. Откупалась, чтобы не брать на себя настоящую заботу. Так сын бросает мать в деревне в нетопленой хатенке. Вода за километр. А в воскресенье едет на час, везет старухе городскую булку — откупается.

Полина снова вскинула глаза на племянницу.

Та смотрела на нее почти с ненавистью.

— Это не так… — к горлу подступили слезы, и Полина приостановилась. — ..Я люблю тебя. Кроме тебя.., у меня никого нет… Я думала… Не хотела, чтоб ты в чем-то нуждалась… Я старалась…

Голос ее прервался. В носу захлюпало. Женщина кусала губы, пытаясь справиться со слезами.

— Покайся, — наклонилась к ней старуха. — Очисти душу, искупи грехи! Ведь их много на тебе висит. И ты воссоединишься с племянницей.

Ее участливый мягкий голос обволакивал, завораживал, подчинял. Полина стояла, прикрыв глаза рукой, жалкая и бессильная.

— Поплачь… Покайся перед Учителем. И узнаешь благодать.

Полина глубоко вздохнула. С некрасивым хлюпаньем вытерла нос.

— Света, — , выдохнула она. — Поверь мне, все не так! Ты знаешь, как мы были близки с твоей мамой и никогда не бросали друг друга в беде…

Вспомни: я ссорилась с ней когда-нибудь?

— У Светланы сделалось несчастное лицо, но старуха снова заголосила:

— Грех сильнее тебя, Поля. Сопротивляйся!

— Давай поговорим дома… Выскажем друг другу все, что наболело. Если хочешь, вообще не будем разговаривать. Но умоляю.., памятью матери…

Уйди отсюда! Тут не место молоденькой девушке. Светлана беспомощно подняла руку ко рту.

Бедная, маленькая, заплутавшаяся девочка. Тут из тени выступил Родя и промяукал:

— Света ведь сказала вам, что никуда отсюда не пойдет. Это ее дом. Светочка, повтори.

— Уходи, — выдавила девушка. — Ты мне не нужна.

Полина побелела и сжала руки в кулаки. Нет.

Нельзя отдавать им победу! Стараясь, чтобы голос звучал жестко, произнесла:

— Если завтра, крайний срок — послезавтра, Света не будет дома, я звоню в милицию! Вас привлекут за содержание притона.

В комнате повисла напряженная тишина. Чем бы еще пригрозить? И тут в памяти всплыл крик Володи: «Хочу рассказать, чем занимаются ждущие!» Решив действовать наудачу, продолжила:

— Думаю, милицию заинтересует, что узнал о вас Юдин. Тот самый, которого убили. Он перед смертью позвонил мне. И я уже кое-что проверила.