Игры в «Русский М&А» - Юрий Борисов

ОАО «Бурятзолото» поглотило к 2002 г. все золотодобывающие активы в Бурятии и находится в активном поиске новых крупных активов для поглощения. Крупнешими акционерами являются High River Gold, Jipangu, ЕБРР и Банк кредитования малого бизнеса. Акции компании котируются на Берлинской и Франкфуртской фондовых биржах. В планах компании консолидация с High River Gold и создание на их основе международной горнодобывающей группы с диверсифицированным портфелем качественных активов. На геологоразведочные работы потратила за последние годы $4,7 млн.

Британская компания Peter Hambro Mining Plc за $40 млн. купила 75 % акций Покровского рудника в Хабаровском крае, производящего 2,3 тонны золота. Компания вложила в развитие рудника около $40 млн. Новое производство введено в строй в конце 2002 г. и рассчитано на переработку 1,6 млн. тонн руды и получения из нее 5 тонн золота в год. Себестоимость тройской унции на Покровском одна из самых низких по стране д ля рудного золота.

А вот правительство Москвы разочаровалось в проектах золотодобычи в Кемеровской области, на открытом еще в прошлом веке Федоровском золоторудном месторождении. В 1999 г., по соглашению с губернатором Тулееввым, Лужков решил вложиться в золотодобычу. Интерес был взаимовыгодный: Кемерову — рабочие места, Москве — автономный золотой запас. Но за четыре года созданное ими ОАО «Ке-Мо» золота не добыло, но успело задолжать «Банку Москвы» 70 млн. руб. В сентябре прошлого года московские власти предлагали к продаже 60 % уставного капитала «КеМо», но, несмотря на повальную в стране «золотую лихорадку», желающих не нашлось. Содержание золота в руде низкое, запасы не доказанные, а лишь прогнозные, региональная власть — капризная, а долг на компании висит нешуточный.

Действительно, можно уверенно констатировать, что в России последние два года наблюдается что-то вроде золотой лихорадки, приведшей к активизации процессов М&А в золотодобывающей отрасли. Отрадно и то, что все слияния и поглощения происходят мирно, без стрельбы, масок-шоу и прочих привычных атрибутов российского передела собственности. Никто не оспаривает результаты аукционов: ни силовыми методами, ни липовыми судебными процессами, которые были бы неизбежны, начнись консолидация золотодобывающих активов в России еще пять лет назад. Отрасль, которая изначально считалась самой криминализированой в стране, дала сто очков форы в цивилизованных решениях перераспределения собственности другим российским металлам.

Что-то сдвинулось, наверное, в стране, за последние годы.

В лучшую сторону.

Москва, 2004 г.

Скромное обаяние монополий

«Алмазы надо продавать так, что если на земле останется всего четыре человека, то хватало бы только двум».

Самая первая в мире война за передел ресурсов уже поделенного мира разыгралась на юге Африки в начале XX века. Капская колония Британской империи довольно долго мирно сосуществовала с бурскими республиками Оранжевая и Трансвааль, так как у буров практически ничего не было, кроме скота. Но открытие месторождения алмазов в районе Кимберли, около семейной фермы никому не известных голландских переселенцев Де Бирс, перевернуло мировую историю. В этой войне, не на жизнь, а на смерть, Британия впервые в мире применила пулеметы, бронепоезда и концентрационные лагеря для мирного населения. Весь мир сочувствовал бурам, но отсталые сельскохозяйственные республики, при всем героизме защитников, не смогли тогда противостоять самой мощной в мире индустриальной державе.

Закономерным итогом англо-бурской войны можно считать становление мировой алмазной монополии — британской компании De Beers, присвоившей себе имя согнанных со своей земли фермеров. Спустя столетия США решили переделить алмазный рынок, который по-прежнему прочно удерживала De Beers, но уже как южноафриканская компания, персонал которой давно говорит не на английском, а на языке африкаанс.

Но агрессивная политика стран «золотого миллиарда» по глобальному поглощению мировых ресурсов, выбравшая оружием не пулеметы, а рыночные и пиаровские технологии, сумевшая на рубеже миллениума подмять под себя 50 % мирового рынка добычи золота[1], захлебнулась на алмазном фронте. Характерной особенностью этой мировой алмазной войны стало то, что без России, с ее весомой пятой частью мировой добычи алмазов, в ней никому не выиграть.

До середины 90-х гг. XX века мировой рынок торговли сырыми алмазами был практически полностью монополизирован центральной сбытовой организацией (ЦСО) южноафриканской компании De Beers[2], которая поддерживала максимально высокие цены на сырье. В Лондон, где располагался главный сток компании, стекались практически все сырые алмазы из Африки, России и Австралии. Там алмазы сортировались по ювелирным лотам и промышленным партиям. Лоты распределялись среди 150 сайтхолдеров De Beers, которые, в свою очередь, и выступали оптовыми торговцами сырых алмазов для диамантеров[3]. Естественно, желающих покупать алмазы напрямую у De Beers всегда было больше, но ЦСО такое ограничение покупателей давало возможность держать максимальную цену.

Лучшие камни попадали на огранку в США, Израиль и Бельгию. Камни похуже гранились в Индии, Таиланде и Юго-Восточной Азии. Россия до 1998 г., когда смоленский «Кристалл» получил статус сайтхолдера ЦСО, гранила только собственные алмазы. Лучшей огранкой в мире считается русская, худшей — индийская.

После огранки бриллианты поступают, в основном, на четыре рынка: США (55 % мирового потребления), Японию (17 %), Европу (Италия — 5 %, Великобритания — 3 %) и страны Персидского залива. В России рынок бриллиантов не развит: спросом пользуются либо самые дорогие, либо самые дешевые камни.

Годовой оборот алмазного и бриллиантового рынка колеблется около $70 млрд в год. Сбытовая политика De Beers, скупавшей все сырые алмазы, даже случайно попавшие на рынок, приводила к тому, что цены на алмазы только росли. Ввиду того, что бриллианты весьма компактны при их большой стоимости, они являются весьма привлекательным активом для тезаврации ликвидного капитала. Сумму в $100 млн. можно тезаврировать 10 тоннами золота, или 5 тоннами платины, или 8 килограммами сырых алмазов ювелирного качества, или 1 фунтом (425 граммов) бриллиантов весом свыше 3 карат…

США, организовавшие глобальный передел сырьевого рынка в 1990-х гг. в пользу англоговорящих транснациональных корпораций (ТНК), захватив 50 % мирового рынка добычи золота, не могли не обратить внимания на рынок алмазов. Тем более, что De Beers с 1947 г., согласно антимонопольному законодательству США, являлась на американском рынке персоной non grata и оперировала на нем только через автохтонных посредников. Как главного потребителя бриллиантов и сырых алмазов ювелирного качества, истеблишмент США не устраивало сложившееся распределение прибыли на алмазном рынке. Соответственно, задача ставилась на изменение конфигурации контроля над этим рынком.