Спасти Батыя! - Наталья Павлищева

– Скоро Белеули, там хороший караван-сарай, там отдохнем день. И вода есть, вдоволь воды, – усмехнулся толмач. Карим прекрасно знал, чего мне не хватает больше всего. Вообще-то мне больше всего не хватало моих родных, но думать о них запрещено, а кроме них, конечно, воды.

Когда прямо посреди степи перед нами выросло нечто, я обомлела. Это нечто было сложено из здоровенных желтоватых каменных плит, имело по углам круглые башни, а прямо перед нами шикарные высокие ворота. Или портал, как там у архитекторов это называется?

Караван-баши тут же стал распоряжаться, кому и куда отправляться, как разгружать верблюдов, куда нести вещи. Наш попутчик подошел ко мне бочком и стал что-то спрашивать. Я развела руками, мол, не понимаю. Карим знаком позвал к себе кого-то из местных, и начался разговор уже с двумя толмачами. Оказалось, человек просил, чтобы ему позволили помочь таскать грузы. Как таскать-то? Сам едва держится на ногах!

Анюта тут же вставила свое веское слово:

– Ага, как же! Сопрет и глазом не моргнет!

Я снова зашипела на нее змеей:

– Тогда таскать будешь ты!

– Нет, я же не против, только за ним глаз да глаз нужен, говорю… Кто его знает, кто он и откуда.

– Карим, скажи, чтобы держался ближе к нам с тобой, а то тут таких, как Анюта, может оказаться много.

Толмач почти заскрипел зубами:

– Настя, такая, как Анюта, одна. Никто не оставит человека в беде посреди степи и не обидит недоверием того, кто попросил помощи.

Я почти извиняющимся тоном попросила Карима пристроить новенького, дать ему работу в нашем сопровождении, если это нужно:

– Ну, хотя бы до Гурганджи или вообще до людей. И не надо его пока заставлять работать, у него же нога повреждена. Скажи: потом отработает.

– Ты права, просто так он кусок хлеба не возьмет, а за работу возьмет.

Человек как-то внимательно прислушивался к нашим переговорам, речь знакома? Это, видно, заметила и служанка, стоило Кариму увести новенького и заняться разгрузкой наших верблюдов, она снова зашипела:

– Во как глядел-то! Понимает же, собака. Оберет он нас, как пить дать оберет.

Я вдруг схватила служанку за плечи и крутанула в сторону степи:

– Смотри! Что вокруг? Куда может человек уйти, даже украв что-то, да еще и хромой? Если ты не прекратишь чесать языком, я тебя отправлю обратно!

– Куда?

– А вон караван стоит встречный, с ними и пойдешь.

– Нет!

– Тогда закрой рот.

Как мне хотелось в тот момент действительно избавиться от Анюты! Толку от нее никакого, а проблем и впереди будет немало. Зря я не послушала Карима и не оставила ее в Сарайджуке.

От злых мыслей отвлекла необходимость устраиваться.

Из большущих ворот караван-сарая навстречу нам уже вышел его хозяин. Он держался важно, видно, хорошо сознавал, какой ценностью владеет. И ценность этого сооружения была не только в четырех колодцах, к которым погонщики тут же повели верблюдов, стало слышно, как заплескалась в водопойных колодах вода, но и в самом здании. Наш караван-баши был ему, видно, хорошо знаком, потому что встреча получилась весьма теплой. Они обнялись, кажется, трижды, выказывая друг дружке всяческое уважение. Хозяин что-то спрашивал, наш отвечал.

По тому, с каким интересом покосился в нашу сторону хозяин караван-сарая, я поняла, что самыми необычными гостями была наша троица. Заметив, что на нас смотрят, я вдруг принялась проявлять чудеса вежливости, взяла да и поклонилась в пояс. Даже на расстоянии было видно, как полезли на лоб глаза у хозяина, но он тут же ответил на поклон, правда, менее низким, но весьма душевно прижав руку к груди. Полненькие ножки шустро понесли его в нашу сторону. Так… предстоят переговоры с местной властью. Я убедилась, что Карим рядом, и прошипела Анюте:

– Молчи!

Нас приветствовали явно не по-монгольски, но понять добрые пожелания можно и без перевода. Карим понял, он стал что-то говорить хозяину, показывая на меня, тот кивал, осторожно косясь на необычную женщину, губы раздвигала улыбка, в которой не было примеси ухмылки. Человека явно удивляло, что девушка решилась на столь далекое путешествие ради спасения брата, он сокрушенно качал головой, кивал, снова прижимал руку к груди, потом пригласил нас внутрь, присовокупив еще один поклон.

Карим усмехнулся:

– Ты ему понравилась, сказал: отважная девушка.

– Карим, а как новенький?

– Он будет с остальными, его не обидят, не бойся, иначе не брали бы с собой.

– А покормить?

– Здесь накормят всех, за все заплатит караван-баши. – Толмач кивнул в сторону нашего старшины.

Прежде чем войти в ворота, я не удержалась и остановилась, уставившись, словно баран, на барельефы наверху. Наверху арки по бокам два льва словно шагнули навстречу друг дружке. Размером в один такой большой блок каждый, но вырезаны так здорово, что казалось, вот-вот сойдут с камней и действительно начнут тереться носами.

Мое потрясение было замечено и оценено, хозяин тоже остановился, довольно наблюдая за необычной гостьей. Наверное, лучшего комплимента, чем этот, сделать нельзя, мое молчаливое любование произведением искусства на его воротах было куда красноречивей всяких слов.

Подозреваю, что это тоже сыграло свою роль в распределении жилплощади на предстоящую ночевку. За воротами обнаружилась большая площадка с каким-то бассейном посередине, по-местному это называлось хаус. По сторонам видно вдоль стен самого караван-сарая в два этажа комнаты. Такое я уже видела в Сарайджуке. Гостиница по-средневековому. Вполне приемлемо, особенно если ничего другого нет.

Нам с Анютой отвели большую комнату, даже поделенную надвое, где у стен на каменных ложах постелены одеяла. Тут же появилась то ли наложница хозяина, то ли какая-то родственница, подозреваю, что одно другому не мешало, знаками показала, чтобы следовали за ней. Дальше была небольшая экскурсия по караван-сараю. Воду из этого бассейна можно было брать в любых количествах, носить к себе кувшином, который нам тут же вручили, наливать в большой медный таз, стоявший в комнате, а выливать просто в небольшую ямку на земле в углу все той же комнаты. Все верно, внизу песок, сколько ни лей, все впитает.

Потом девушка показала, будто что-то жует, и ткнула рукой в сторону задней стены. Тоже понятно, там, видно, все ужинают, а большой медный поднос, подвешенный над одной из дверей, подает знак для сбора. Чтобы мы не сомневались, когда это произойдет, девушка, все так же мило и чуть смущенно улыбаясь, показала на начавшее садиться солнце, мол, как только сядет, так сразу и…

Понятно, времени немного, пора приниматься за приведение себя в порядок к вечернему приему.

Кроме нас, в караван-сарае был еще один караван, как мы поняли, встречный, и я действительно вознамерилась вернуть Анюту обратно. Ни к чему мне такая обуза. Но стоило заговорить об этом, как служанка залилась слезами. Сквозь рыдания удалось разобрать, что ей нельзя возвращаться, потому что она сбежала из дома от злого мужа. Закончилось все тем, что, услышав гонг, я махнула рукой и отправилась ужинать. Видно, от нее никуда не денешься…