Сёрфер. Запах шторма (СИ) - Востро Анна

— Тебе это нравится! Нравится! — шепчет он в ответ, глядя мне прямо в глаза, продолжая кружить и надавливать пальцами.

И я вижу выражение этих глаз в отсвете луча, лежащего рядом фонарика: в них плещется огонь силы и уверенности. В темноте ночи возбуждённо расширенные зрачки и медовое пятно на радужке делают один глаз практически чёрным. Эти глаза завораживают, подчиняют. Но внутренний протест во мне растет, смешивается с чем-то, что я не могу определить.

Всё ещё безуспешно пытаюсь вырваться из-под него. Пальцы больно сжимают мои запястья. Вся напрягаюсь, как струна. И, вдруг, во мне стремительно растекается волна тепла и вибрации. С громким стоном выгибаюсь, запрокидываю голову. Он ещё сильнее сжимает коленями мои бёдра. … Тихий, хриплый смех. … Снова ловлю этот взгляд и мне кажется, что теперь он светится радостью и удовлетворением моей реакцией. И эта волна становится ещё мощнее. Она буквально скручивает меня пополам.

Запястья оказываются на свободе, а сам Кир устраивается между моих ног, на коленях. Слышу, как рвётся и шуршит фольга упаковки. Несколько быстрых движений и он медленно погружается внутрь. На фоне всё ещё растекающихся внутри меня вибраций это погружение отдаётся новой волной наслаждения. Он подставляет под мои бёдра ладони и приподнимает навстречу своим движениям, сначала медленным, чувствуя каждое моё ответное движение, каждый порывистый вздох и протяжный выдох. Волны прибоя добираются до нас сбоку, обдавая холодом ночного моря, но жар наших тел и наслаждение настолько велики сейчас, что мы этого почти не замечаем. Постепенно темп ускоряется, я обхватываю его ногами, мои ладони скользят под футболкой по его груди, спине, сжимают плечи, и он раз за разом проникает в меня всё резче и глубже, пока не достигает пика вслед за мной.

После он расслабленно откидывается рядом на песок, но, спустя буквально минуту, снова садится, прислонившись спиной к мысу, и закуривает. Я же, совершенно обессиленная, долго лежу, глядя в звёздное ночное небо и слушая плеск волн. Темнота ночи отступает, небо светлеет, прохладный ветер ласкает обнажённую кожу. Поворачиваю голову — ни тени улыбки, взгляд похож на этот ветер: так же скользит по изгибам моего тела, как по горным склонам, проникает глубоко в душу и кружится в ней сразу же в поиске выхода — обратно, на свободу.

— Тебе не холодно? Иди сюда.

Отряхиваюсь от песка, одеваюсь и снова усаживаюсь между его колен. Жар наслаждения отступил, и утренняя прохлада даёт о себе знать. Чувствуя, как зябко подрагивают мои плечи, он сразу же обхватывает меня руками, обнимает.

— Скоро рассвет.

— Да, скоро.

Его горячее тело согревает. Мне спокойно и тепло. Качаюсь на волнах его дыхания. Тихий плеск прибоя убаюкивает. Закрываю глаза и погружаюсь в лёгкую дрёму.

— Солнце встаёт.

Открываю отяжелевшие веки. Край солнечного диска выплывает из-за гор, как корабль из-за горизонта, окрашивая небо в тёплые алые тона. И мне кажется, что в целом мире, кроме нас двоих, больше никого нет. Только мы, море и это солнце.

Зарисовка для любовного романа — куда деваться!

Скептическая девица внутри меня кривит губы в защитной, саркастической усмешке, а романтическая дурочка счастливо тянет ручки к этому солнцу. Не могу сопротивляться состоянию второй — она живая и настоящая, сейчас, в его объятиях.

Улыбаюсь своим мыслям и поднимаю голову, слегка отстраняясь, чтобы посмотреть на моего сёрфера. Ощущение такое, что смотрю на себя в зеркало, потому что эта счастливая улыбка отражается на его лице и взгляд теплеет. Наклоняюсь к его губам, поглаживаю пальцами линию подбородка и всматриваюсь в его лицо, стараясь запомнить каждую деталь черт, как перед прощанием.

— Ты …

— Что?

— Ты запомнишь этот рассвет?

— Я запомню тебя в этом рассвете, лимончик.

— Чёрт, Кир! — отталкиваюсь от него рукой и недовольно хмурюсь, — Ты хоть помнишь моё имя?

— Конечно! — улыбается он, — У тебя обо мне, видимо, сложилось предвзятое мнение, Ооо-ля.

Он так забавно тянет первую букву моего имени, что я начинаю хихикать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тогда к чему этот «лимончик»?

— К тому, что у тебя очень выразительный вкус.

— Кислый?

— Неет! Освежающий и аппетитный.

— Ммм? Это был вкус лимона — не мой. И у меня бы на твоём месте скулы свело.

Смеётся.

— Это был твой вкус и всего лишь маленькая долька лимона.

Он мягко, но требовательно тянет меня к себе ладонью за затылок. Этот поцелуй не похож на предыдущие. Тёплый и нежный поцелуй удовлетворённого желания.

— Я запомню — тебя.

***

Когда мы возвращаемся к трейлеру, оказывается, что Лёша уже вернулся и спит. Кир тянет меня за собой на кровать, и в этот раз он не отстраняется и не отворачивается — обнимает и шепчет: «Спи, лимончик. Надо отдохнуть».

Снова обращаю внимание какое тёплое у него тело. И это прям кайф после прохлады ночного пляжа — мои руки и ноги холодные. Поэтому, когда я прижимаюсь к нему плотнее, он вздрагивает, смеётся, что я «ледышка», но продолжает обнимать, грея своим теплом.

Как уютно, тепло и спокойно!

Удобнее устраиваюсь в его объятиях и, под шум прибоя, быстро проваливаюсь в сон.

***

Просыпаюсь. Его снова нет рядом. Трейлер опять пуст. Я слышу шум волнующегося моря.

Выхожу наружу. Мы проспали примерно до полудня, потому что солнце стоит почти в зените. Слепит глаза. Прикрываю их рукой. Сильный ветер треплет волосы. Над головой надрывно кричат чайки. Море штормит.

Лёша сидит на том же стуле, на котором вчера сидел Кир.

— Привет! — улыбается он, — Выспалась?

Сажусь рядом.

— Ммм, не совсем. А где Кир?

— Да вон он — катается.

Перевожу взгляд в указанном направлении. Полупрозрачный красно-белый парус виндсёрфа быстро скользит по волнам, в отдалении от берега. Он почти летит над водой, едва касаясь её поверхности кормой.

— Ого! Как быстро! Это и есть глиссирование? — вспоминаю термин из вчерашнего рассказа о виндсёрфинге.

— Ага. Оно самое. Он взял курс фордевинд — поймал полный ветер. Очень повезло с погодой сегодня. Я ведь говорил, что такой ветер здесь — это редкость.

— Прямо дух захватывает! А ты, почему не катаешься?

— Я уже, пока вы спали.

Лёша предлагает кофе. Первый глоток обжигающего напитка.

— Как настроение?

— Ужасное! — улыбаюсь я, продолжая наблюдать за моим сёрфером, и прислушиваясь к противоречивым эмоциям внутри.

— Ужасное? Кхм, почему-то Кир ответил тоже самое.

Сёрфер поворачивает парус и начинает двигаться, подпрыгивая и меняя направление на волнах. Крепкое сильное тело в чёрном гидрокостюме полно динамического напряжения. Контрастные, тёмно-зелёные в тени и бирюзовые в свете солнечных лучей, волны полны движущейся силы морской стихии.

Как же вчера было необычно и хорошо!

— А сейчас он взял курс галфвинд, перпендикулярно ветру и идёт галсами, — поясняет мой собеседник, — Интересно, если всё так ужасно, то почему вы спали в обнимку?

— Чтобы не было так ужасно, наверное, — смеюсь, поднимая руку и убирая, упавшие от ветра на лицо, пряди волос.

— Ого! — присвистывает Лёша, — Понятно!

Следую за его взглядом и, вытянув вперёд руки, обнаруживаю на запястьях следы синяков.

Неожиданное открытие. Хотя и логичное.

«Тебе это нравится! Нравится!» — услужливо возникает перед мысленным взором яркое воспоминание. Оглядываю себя. На белой майке рыжие разводы, оставшиеся после мокрого песка с пляжа. Провожу рукой по волосам — со спутанных прядей сыпется песок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чёрт! Я вчера его так старательно вытряхивала, но, сколько же в волосах осело этого песка, если он до сих пор продолжает сыпаться? И сколько осталось на подушке, интересно? Кира явно ждёт сюрприз, когда он соберётся спать в следующий раз! Ну, да фиг с ним с песком — голову можно помыть. Но вот синяки ещё минимум неделю будут красоваться на моих запястьях!