Медовая ловушка - Леонид Млечин

- Не сразу сумел отличить, - ответил журналист. - Они были слишком красивые. В его голосе чувствовалось раскаяние.

- От первой и третьей я ушел. А вторая и четвертая бросили меня. С четвертой мы еще даже и не развелись.

- А почему вы на ней женились? - спросила Кристи.

- Это получилось само собой. Она работала секретарем в редакции - без образования, но прекрасно печатала на машинке. Лучшей машинистки я не встречал. Однажды в пятницу вечером мы остались в редакции одни.

Тут он вдруг застеснялся.

- Знаете, как это бывает. Мы получили премию Союза журналистов, у нас была вечеринка, мы с ней выпили. Нас вдруг потянуло друг к другу. Ну и вы понимаете, как это происходит. В редакции никого не осталось, свет потушили, у шефа в приемной есть диван...

Кристи смущенно улыбнулась. Молодой человек прыснул в кулак.

- Словом, утром я решил жениться. Она приняла мое предложение.

Журналист вытащил пачку болгарских сигарет без фильтра, задумчиво посмотрел на Кристи и спрятал сигареты.

- У нее не было жилья, она переехала ко мне. Мы заботились друг о друге. Она очень интересовалась моей работой, расспрашивала, чем я занимаюсь, как пишутся статьи и рецензии. Однажды она сама захотела написать рецензию. Я купил ей книгу рассказов одного молодого писателя, велел прочитать и написать, что она по этому поводу думает.

Она принесла мне пять машинописных страничек. Отпечатаны они были великолепно. Но никуда не годились. Не то что опубликовать, их даже нельзя было никому показывать. Я видел много никуда не годных рукописей с чудовищными ошибками, но автор должен хотя бы понимать, что именно он желает сказать.

Он покачал головой и как бы в рассеянности налил себе еще коньяка.

- Что же вы сделали? - спросила Кристи. Журналист пожал плечами.

- Написал рецензию вместо нее. Что мне еще оставалось? Рецензию напечатали. И она всем понравилась. Позвонил сам автор книги, чтобы поблагодарить, и сказал, что хотел бы встретиться с таким тонким ценителем литературы.

По мере того как пустела коньячная бутылка, украшенная медалями, его голос становился все более саркастическим.

- Главный редактор перевел ее в отдел культуры. Мы поженились, и я каждую неделю должен был писать за нее рецензию.

Молодой человек поглощал домашнее печенье и посмеивался над рассказом. Иногда он бросал взгляд на Кристи, и она чувствовала, что нравится ему.

- Как вы думаете, чем все это закончилось? - Журналист обращался в основном к Кристи. - Ее взяли в большую газету. Как только ее приняли на работу, она собрала свои вещи и переехала к подруге.

- А как же вы? - спросила Кристи.

-А я остался.

- Но она же без вас пропадет, - сказала Кристи. - Кто-то же должен писать за нее рецензии.

- Желающие всегда найдутся, - меланхолично заметил журналист. - При ее фигуре и улыбке.

Большим глотком он опустошил рюмку и убрал под стол пустую бутылку. Через минуту он встал и пошел прощаться с хозяевами.

- Что вы об этом думаете? - спросила Кристи, повернувшись к молодому человеку,

- Не хотел бы я быть на его месте, - ответил он. Уходили они вместе, и он предложил Кристи проводить ее.

Они расстались у ее гостиницы.

- Меня зовут Кристина, - сказала она. - Для друзей Кристи.

- Меня зовут Конрад, - эхом отозвался он. - Для друзей Конни, -добавил он по-немецки.

- Вы говорите по-немецки? - обрадовалась Кристи.

- Я немец, - просто сказал Конни. - Из русских немцев, которые переехали в Россию еще при Екатерине.

На следующий день они встретились на улице Горького и пошли в кафе-мороженое "Космос".

- Самое модное кафе в Москве, - гордо произнес Конни.

Он заказал две порции шоколадного мороженого в металлических вазочках и два бокала шампанского. Он налил немного шампанского в мороженое, которое запузырилось, и стал есть. Еще через день они вместе поехали в парк культуры и отдыха имени Горького. У Конни был отпуск. Он рассказал, что работает в радиомастерской и увлекается приемниками.

Он нравился Кристи. Он был простым, спокойным и молчаливым парнем. Говорила она одна. Он слушал ее очень внимательно и уважительно. Так еще ее никто не слушал.

Они провели в парке культуры целый день, крутились на чертовом колесе, катались на лодке, ели шашлыки, и когда Кристи подумала, что им пора прощаться, Конни, краснея и смущаясь, сказал, что они могут зайти к его приятелю и выпить у него чаю. Приятель уехал отдыхать на Черное море, оставил ему ключ, и они вполне могут у него отдохнуть.

Поехали на Юго-Запад. Станция метро называлась "Университет".

- Здесь рядом новое здание Московского университета, - пояснил Конни.

Он привел ее в новенький дом рядом с кинотеатром "Прогресс". Первый этаж занимал обувной магазин. Несколько пар мужских туфель, выставленных на витрине, показались Кристи музейными экспонатами. Такой обуви в Германии не носили.

- Дом улучшенной планировки, - торжественно объявил Конни, вызвав лифт.

Это была непонятная для Кристи формула. В Западной Германии дома просто делили на хорошие и плохие. Они поднялись на третий этаж. Квартира оказалась трехкомнатной, с небольшим балконом, чистенькой и даже как бы нежилой.

- Приятель не женат, - сказал Конни. - Днюет и ночует на работе.

Он снял куртку и остался в хорошо выглаженной клетчатой рубашке, летних брюках и сандалиях. В холодильнике оказался большой запас свежей провизии и даже несколько бутылок жигулевского пива. Одну бутылку он сразу откупорил. Кристи выпила полстакана. Пиво было холодное и вкусное. Она поняла, что Конни загодя приготовился к этому визиту, и мысль была ей приятна.

Кристи отправилась в ванную.

Пока она умывалась, Конни приготовил ужин, выставил несколько бутылок жигулевского пива - для себя, сок и сухое грузинское вино - для нее. В квартире нашлись даже свечи. Кристи была тронута. У них получился настоящий романтический ужин с вином и свечами.

Конни подливал ей вина, подкладывал горячие картофелины, свежие овощи, кусочки тушеного мяса.

Кристи ела мало, но незаметно для себя выпила полбутылки вина. Голова приятно кружилась. Ей было необыкновенно весело и хорошо. Она смеялась, круглое лицо Конни казалось ей необыкновенно милым, и вообще она только сейчас поняла, какой он замечательный.

Уже стемнело, когда Конни принес с кухни вскипевший чайник, дешевые чашки с золотым ободком и шоколадный торт под названием "Прага". Кристи вышла на секунду в ванную комнату, а когда вернулась, Конни поджидал ее у двери. Он привлек Кристи к себе и поцеловал в губы. Ее губы ответили с готовностью.

Они целовались, наверное, целый час. Потом Конни потянул Кристи за собой к постели. Он медленно, очень медленно снял с нее рубашку, джинсы, лифчик и трусики, опрокинул на кровать, опустился рядом на колени и начал целовать ее тело. При этом он продолжал говорить, какая она красивая, какая у нее пышная грудь, какая шелковистая кожа.

Он раздвинул ей ноги и погрузил лицо во влажную и трепещущую плоть.

Теперь уже он замолчал, но движения его языка были необыкновенно красноречивы. Они сказали Кристи столько нового, что она была потрясена. Об этой роскоши самые смелые ее подружки никогда не распространялись. Может быть, они просто ничего подобного и не испытывали?

Когда он оторвался от нее, она присела и, обхватив руками его голову, поцеловала Конни. И тут же почувствовала на губах незнакомый вкус - ее собственный вкус.

Он снова положил ее на кровать и лег сверху.

Она так жаждала его, что он мгновенно проник в нее. Боли Кристи почти не почувствовала. Первое неприятное чувство сменилось сладостным ощущением полного заполнения. И эта сладость казалась бесконечной. Потом, посмотрев на часы, она поймет, что они провели в постели больше полутора часов.

Он был мягок и нежен до самой последней минуты, когда она, совершенно обессилив, распласталась на кровати.

Конни аккуратно откатил Кристи в сторону и вытащил из-под нее простыню с большим пятном. В темноте пятно казалось черным. Она стыдливо отвернулась.

- Меня будут искать, - озабоченно сказала Кристи. - Нас предупредили, что мы обязательно должны ночевать в гостинице, иначе советские власти устроят скандал.

- Чепуха, - успокоил ее Конни. - Никто тебе ничего не скажет.

Она спала совершенно голой, избавившись от необходимости надевать на ночь пижаму - на чем всегда настаивала ее мама. Она прижималась к нему во сне и улыбалась.

Когда они в первый раз проснулись вместе, Кристи ощутила себя другим человеком. Она не просто стала женщиной, она повзрослела.

Утром позвонила переводчице Маше и сказала, что сегодня не пойдет на экскурсию, а сама погуляет по, городу. Маша нисколько не возражала. Любезность советских людей не знала предела.

Они провели вместе целый день. До обеда гуляли. После обеда сидели на скамейке на набережной Москвы-реки и пили пиво из одной бутылки.