Великие оригиналы и чудаки - Рудольф Баландин

Получив такую «путевку в жизнь» и обретя свободу, Чарли тотчас все понимает. Он счастлив, готов обнять весь мир… Вдруг из кустов возникают вооруженные мексиканцы, начав яростную перестрелку. Куда бежать? Чарли мчится вдоль границы, по одну сторону которой подлый буржуазный порядок, а по другую – бандитизм…

Впрочем, Чаплина лучше один раз увидеть, чем сто раз о нем услышать. Тем, кто его понимает – а таких сотни миллионов, – он сообщает очень многое, забавляя, веселя и поучая одновременно, вызывая «чувства добрые». Множество его находок, трюков с той поры использовали самые разные режиссеры и артисты, а Чаплин по-прежнему остроумен и нов, ибо вызывает смех сочувствия, понимания, очищения.

Подобно всем настоящим гуманистам Запада, Чаплин надеялся, что Советский Союз прокладывает путь в общество свободы, равенства, братства и справедливости. Говорил: «Я не коммунист, но поддерживаю коммунистов всей душой». Его поступки и творчество полностью подтверждают эти слова. Недаром Центральное разведывательное управление США вело расследование его «подрывной антиамериканской» деятельности.

Действительно, фильм «Новые времена» – едкая и точная сатира на буржуазное общество эпохи технической цивилизации. В одной из американских статей говорилось: «Чаплина упрекают в том, что никогда еще он не был так резок, так строптив. Находят, что нынешнее его политическое направление совсем близко к коммунизму. Ему не прощают того, что он яснее, чем когда-либо, заявил себя врагом крупных промышленников и полиции».

Но значение фильмов Чаплина не ограничивается разоблачением бесправия, страданий и унижений «простого человека» в буржуазном обществе. Чаплин поднимается до более высоких обобщений, показывая трагедию человека в бесчеловечной цивилизации.

…У его шедевров автором сценария, режиссером, композитором, актером, продюсером был один и тот же человек – Чарлз Спенсер Чаплин. А созданный им образ Чарли остается живым для новых и новых поколений (чудесное достоинство кинематографа!). Он не устареет до тех пор, пока у обитателей Земли не угаснет любовь к людям и сочувствие к их нелегкой жизни, пока будут в чести стремление к справедливости и сохранению человеческого достоинства.

А он высказывался о своей работе без пиетета: «Откуда берутся идеи? Только из упорных поисков, граничащих с одержимостью. Для этого человек должен обладать способностью мучиться и не утрачивать увлеченности в течение длительных периодов. Может быть, для некоторых людей это легче, чем для других, хотя я сильно сомневаюсь в этом.

Все, что может такой человек, как я, – это разоблачать зло, предоставляя тем, кто способен на большее, миссию решать сложные проблемы современной жизни.

Одна лишь правда в искусстве живет вечно».

Мистики и феномены

Признаюсь: так и не могу разобраться, кого следует считать мистиком, феноменом, экстрасенсом, чудотворцем. Среди этих людей встречаются незаурядные мыслители и откровенные шарлатаны, обладатели редких способностей и шизофреники. Распознать «кто есть кто» порой непросто.

В нашем привычном понимании феномен – человек необычайный, экстрасенс, воспринимающий сверхчувственные сигналы из окружающей среды или подсознания. Но ведь и фокусник способен поразить нас чудесами, а уж о необыкновенных возможностях техники и говорить нечего. До сих пор не прекращаются попытки доказать телепатию, передачу мыслей на расстояние без приборов. Хотя с помощью приборов это делается с потрясающей точностью и полнотой (радио, телевидение).

Со времен Античности к тем, кого теперь называют экстрасенсами, относились по-разному. Одни верили в их колдовство, заклинания. Другие потешались над подобными суевериями. Об этом свидетельствует такая эпиграмма:

Дико рычащий и пахнувший дурно при том заклинательДемонов вредных изгнал – силой зловонья, не чар.

К мистикам (от греческого «мистикос» – таинство, таинственный) можно причислить самых разных людей. Даже отъявленный материалист согласится с тем, что существует немало явлений, которые остаются непознанными, непонятыми, загадочными. Правда, он будет утверждать, что когда-нибудь наука снимет покров тайн. Но это уже элемент веры, не имеющий доказательств.

В мистическом экстазе, как принято считать, человек может прорицать будущее, постигать неведомое. Такое состояние с полным основанием называют вдохновением. О нем у нас еще пойдет речь особо, в связи со свойствами мозга и попытками изучить их методами френологии.

Со времен каменного века, не менее десяти тысячелетий назад, у разных племен земного шара существовали предсказатели. Сначала это были шаманы, входившие в мистический транс и в таком состоянии якобы общавшиеся с духами, переносясь в прошлое и будущее.

С появлением государств священнослужители помимо всего прочего сообщали правителям и народу «волю богов» (так, как они ее понимали, чувствовали). Самое замечательное, что они проявляли не только мудрость, но и незаурядное мужество.

Агриппа Неттесгеймский

Агриппа Неттесгеймский (1486–1535) был характерной личностью той эпохи – философ, медик, мистик и отчасти авантюрист.

В поисках счастья и приключений вступил он в австрийскую армию, воевал в Испании, Италии, Голландии; учился в Парижском университете и, обвиненный в ереси, бежал в Англию. Преподавал теологию в Кёльне, служил при дворе императора Максимилиана, изобретал военные машины, читал лекции в Италии, был лейб-медиком матери французского короля, практиковал как врач в Антверпене, получил должность придворного историографа императора Карла V, бедствовал в Милане, сидел в тюрьмах Брюсселя и Лиона.

Он написал трилогию «Сокровенная философия» – первую сводку «оккультных наук» (магии, алхимии, астрологии и других). Утверждал, что все в мире взаимосвязано, а потому через самое малое (например, заклинания) можно воздействовать на великое.

В легендах Агриппа представлен магом и повелителем демонов: он мог вроде бы читать одновременно лекции в разных городах, превращать навоз в золото и обратно, демонстрировать в зеркале лик умерших, повелевать демонами, а на диске Луны наблюдать события, происходящие в любом конце Земли.

«Его занимала… – по словам поэта Валерия Брюсова, – борьба с очевидностью». Как адвокат он защищал деревенскую женщину, обвиненную в колдовстве, и выиграл процесс. Ради заработка занимаясь составлением гороскопов, в письме другу признался: «О, как часто приходится читать о неодолимом могуществе магии, о чудодейственных астрономических таблицах, о невероятных превращениях, достигаемых алхимиками… Но все это оказывается пустым, выдуманным и лживым, если принимать сказанное буквально… В нас самих, говорю я, скрыт тот таинственный делатель чудес».

Сказки об Агриппе укрепляли веру в оккультизм. Хотя сам он – человек умный и образованный – не очень-то верил в него.

В романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле (1494–1553) высмеял своего старшего современника Агриппу в образе астролога, физиогномиста, хироманта Гер-Триппы. Получив богатые дары, этот чародей предсказал умному прохвосту Панургу всяческие неприятности, предлагая гадания не только по руке и по звездам, но и на огне и воздухе, на воде и зеркале, на сите и муке, на костях и сыре, на ладане и ослиной голове и на многом другом, заранее предполагая один и тот же ответ. В другом месте романа Панургу гадают на Волшебной Бутылке, которая издает лишь звук «Тринк!», после чего с помощью толстых фолиантов гадатель долго растолковывает всю мудрость такого ответа.

Агриппа рассуждал логично. Если в мире все взаимосвязано, а человек – микрокосм, часть мирового порядка, то не только окружающее влияет на человека, но и его духовные силы воздействуют на окружающий мир. Связи человека с Вселенной могут выражаться в знаках, начертанных на небесах, которые разгадывает астрология. Незримыми духами природы можно овладеть при помощи магических заклинаний и манипуляций, ибо Слово обладает божественной силой.

Оккультизм оказался привлекательным для многих исследователей. Он давал надежду на осуществление алхимической мечты о философском камне, превращающем простые металлы в золото; о панацее, излечивающей от всех болезней; о предсказании будущего по расположению звезд и планет…

Оккультная философия вдохновляла многих ученых на новые искания. Под ее влиянием богатые люди выделяли средства на лабораторные работы химиков и наблюдения астрономов, на медицинские исследования.

Но вот прошла пора мечтаний и надежд. Стала проясняться печальная истина: невозможно сотворить философский камень, создать панацею, точно предсказать судьбы людей, народов, государств. Оккультизм не прошел проверки на опыте. Те самые науки, развитие которых поощряла оккультная философия, по мере накопления знаний стали ее опровергать.