Шутник - Любовь Романова

— Они обратились месяц назад. У меня раскрученный блог, через него и нашли, — быстро заговорил он, вжимаясь в стену прихожей. — Объяснили задачу, скинули тезисы, а дальше я сам.

— Что за задача?

— Поддерживать огонь веры…

— А серьезно?

— Я создаю новое учение о переселении души в интернет. Люди приходят ко мне за объяснениями и получают их. Мы ведь как устроены — нам одного чуда мало. Персты, вложенные в раны, не рождают Бога в душе. Нужны слова… Много слов… И еще нужны такие же уверовавшие. Вера, она, как грипп — чем больше рядом людей чихает, тем быстрее ты ею заражаешься…

— Кто тобой руководит? — прервал Влад поток откровений.

— Не знаю. Он выходит под разными никами.

— А деньги ты от кого получаешь?

— На карточку капают.

— Как ты находишь новых членов группы?

— Некоторые сами приходят, но вообще-то мне периодически список скидывают тех, у кого родственники воскресли. И я отправляю им приглашения. А вас ведь Владом зовут?

Влад от неожиданности немного ослабил хватку, вспоминая, не успел ли он назвать свое имя? Нет, точно не успел.

— В сети меня видел?

— Нет. У меня для вас посылочка, — заискивающе отозвался Перепутько.

Почувствовав свободу, отец Влас, нервно поскреб шею и потрусил в перевернутую верх тормашками комнату. При ближайшем рассмотрении бардак оказался еще более живописным, чем выглядел из коридора. Пол был усеян пустыми банками из-под пива, подсолнечной шелухой и, почему-то, кукурузными хлопьями, которые громко хрустели под ногами. Темную полированную мебель покрывал толстый слой кудрявой пыли.

— Вот. С курьером вчера прислали. А потом по «мылу» объяснили, кому отдать. Там еще ваша фотография была, только я не сразу вас узнал.

Отец Влас протянул Владу коричневый конверт. Внутри оказалась простенькая пластмассовая флэшка.

— Что там?

— Понятия не имею. Конверт-то запечатан был.

— Компьютер есть?

— Естественно!

Влад вставил флэшку в громоздкий, но вполне укомплектованный ноутбук, вошел на съемный диск и обнаружил один единственный файл. Видеозапись. Хронометраж — сорок одна минута. Запустил воспроизведение. С недоумением уставился в серый квадрат, возникший на экране компьютера.

Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы понять: перед ним черно-белая запись, сделанная, судя по точке съемки, скрытой камерой. В кадре появился пышный фикус, кусок офисного стола и большой кожаный диван, навевающий сладкие фантазии о стройных секретаршах и «особых поручениях». Но уже через минуту необходимость в фантазиях отпала — происходящее на экране вполне тянуло на домашнее порно. Жестокое порно. Потому что скрытая камера записала не что иное, как сцену изнасилования. Изнасилования десятилетней давности.

Происходящее в сером квадрате проигрывателя видеофайлов погрузило Влада в тягучее оцепенение. Он смотрел, как три мужика по очереди наваливаются на уже почти не сопротивлявшуюся женщину, слышал искаженный микрофоном камеры смех и стоны, и никак не мог оторваться от тошнотворного действия.

Отчего-то ему вспомнился случайно попавший в руки роман в потрепанной, пережившей ни одно прочтение обложке. Его герой, пятнадцатилетний мальчишка, путешествовал по загробному миру, в поисках души своего отца. Уж, Бог его знает, на что ему она сдалась. Подросток то оказывался внутри разлагающегося трупа, то барахтался в месиве скользких и дурно пахнущих глазных яблок, то погружался в авторский аналог реки Стикс и отбивался от протягивающих к нему синюшные руки покойников. Влад никогда не замечал за собой некрофильных позывов, но бросить книгу не мог. Она поймала его в свои цепкие, зловонные объятья и не отпускала, пока не была перевернута последняя страница.

Так и сейчас черно-белая запись держала Влада, не разрешая ему нажать на кнопку «стоп». Он заворожено наблюдал, как плотный мужик поставил на пол пузатую бутылку коньяка, перевернул уже вялую, словно осенняя муха, Алису, расстегнул ширинку, наматывая на кулак ее волосы, и вдруг поднял лицо к камере. За прошедшие годы физиономия Седого стала шире раза в полтора, но ее бугристый ландшафт на видео был вполне узнаваем.

— О! А я этого мужика по телеку видел! — обрадовался отец Влас, сопевший над правым ухом Влада.

— Уйди! — он кивнул в сторону разобранного дивана и проследил, чтобы экран компьютера выпал из поля зрения проповедника. Потом выключил запись и спрятал флэшку в карман куртки. Немного поколебавшись, вошел в интернет, заглянул в свою почту. Предчувствие не обмануло. Среди вереницы пресс-релизов от мэрии и предложений «самых горячих девушек в сети» висели уведомления сразу о двух письмах от Льва Гирина.

Первое было ответом на угрозы Влада.

«Ты не веришь, Владик, потому, что боишься, — писал покойный одноклассник, — Боишься признаться: все твои мечты и планы заброшены в дальний угол, как ненужный хлам, а вся твоя жизнь скукожилась до размеров мелких политических разборок и вечно голодного Кота. Это вообще не жизнь, а так — четверть жизни, одна десятая жизни. Ни работы, ни любви! Ничего у тебя нет! И не будет! Что там впереди? Еще три десятка предвыборных кампаний? Выпуск сборника «Золотая сотня кандидатских спитчей»? Вечера перед телевизором в обнимку с котом? И бесконечный самообман, мол, не смог потому, что жизнь, сука, не справедливая.

Пойми Владик, главное условие счастья — это полная реализация заложенных в тебя способностей. Вот сколько отмерено, столько и нужно использовать. На сто процентов. Дано писать — пиши. Сочиняй книги, отправляй их в издательства, договаривайся о публикации. Умеешь петь — пой. Записывай диски, дари их друзьям. Рисуешь — рисуй. Создавай картины, устраивай выставки. Способен по-настоящему любить — беги за своей женщиной на край света, будь с ней, не отпускай от себя… Живи, Влад. Пока есть время, живи! Помни, жизнь — это проект. Твой проект. Его можно придумать, спланировать, поставить цели и переть к ним с упорством взбешенного носорога. Только не обманывай себя пустышками. Не подменяй суть фантомами…»

Горло свела внезапная судорога. Влад попытался сглотнуть и не мог. Дышать стало трудно, перед глазами поплыли замысловатые фигуры, подсвеченные желтым сиянием. Каждое слово короткой проповеди с того света падало разъедающей кислотой в старую рану. Все, что долгие годы висело окуклившимся воспалением, обернулось бурным нарывом. Влад встал, подошел к грязному окну, потянул пластиковую ручку и резко распахнул раму. В душную квартиру ворвался Город. Обдал Влада своим пыльным дыханьем, слегка ослабив узел, стягивавший горло и грудь. Стало легче.

— Эй, вы чего? — пискнул за спиной Перепутько, — Вам плохо?

— Нет, — ответил Влад не оборачиваясь. — Мне хорошо…

Он вернулся к компьютеру и открыл следующее письмо.

«Для каждого проекта нужны ресурсы, — продолжал Лева начатую мысль. — Например, деньги. Считай эту видеозапись моим подарком. Не важно, как она ко мне попала — это вышло совершенно случайно. Думаю, тебе не нужно объяснять, сколько стоит такое кино. Мне все равно, какой из сторон ты его предложишь. Скажу лишь, что Седой заслуживает хорошей порки. Бывай».

Еще минут пять Влад неподвижно сидел перед монитором, пытаясь собрать расползавшиеся мысли. Нужно ли ему объяснять, сколько стоит эта запись? Запись, которая при правильном использовании навсегда поставит крест на политической карьере Седого? Да, срок давности по изнасилованию уже прошел, но для избирателей это не имеет никакого значения. А для его высокопоставленного зятя и подавно. «Нет, Сева, это не просто способ завалить тебя на пути в кресло депутата областной Думы, это возможность закатать в бетон всю твою строительную империю, — со злорадством подумал Влад, — Так сколько ты за нее отвалишь? Сейчас — штук тридцать евро, а за две недели до голосования, в разгар предвыборного безумия, маму родную продашь. Вот только что для тебя проще? Заплатить деньги и каждый день ждать, когда рванет эта мина, или закопать нас с Алиской в каком-нибудь сельском овраге?»

Влад достал телефон и набрал номер Швебельмана.

— Алло, Кеша, есть дело. Срочное. Можешь подъехать часа через три? Хорошо. И ребят возьми. Записывай адрес…

Нажав на отбой, Влад посмотрел на притихшего за ворохом тряпья отца Власа.

— Показывай, куда копию сохранил. — Он ни на секунду не поверил, что любопытный проповедник не нашел способа познакомиться с содержимым флэшки. Если уж Перепутько разорвал упаковку службы доставки — картонный оранжевый пакет на полу не оставлял в этом никаких сомнений, то и с бумажным конвертом не стал церемониться. Искусство аккуратно вскрывать письма над струей пара большинство людей освоило еще в детстве.