Другой вагон - Л. Утмыш

специальных соревнованиях, однажды в Китае. Снималась на ТВ. Держалась как заправская звезда, ничего не путала в ходе интервью. Чересчур активная девочка, но, безусловно — солнечная, любимица группы.

Обе с диагнозом солнечности, поведение разное. Тренер объясняет:

— Воспитание разное. Мать Ани потакает капризам дочери. Отец Алины верный подход нащупал. Все от воспитания.

— Как от воспитания? Это же солнечные дети.

— Автоматически никакие дети не растут «солнечными». Это работа родителей.

Крутой полицейский

Судьба, проказница — шалунья,

Определила так сама:

Всем глупым — счастья от безумья,

Всем умным — горе от ума. А. С. Грибоедов

— В мае капитана дали, в Москву забрали. Отдел? Тот же, по борьбе с наркотиками. Что? Громче говори, братан, плохо слышно, я в автобусе. Что в городе делаю? В отпуск приехал.

Говорил мужчина громко, уверенно. Пассажиры невольно прислушивались.

— Ты же меня знаешь, жениться некогда. Пока не передавлю всех, бля, не успокоюсь. Что говоришь? Перевод с района в город? Реально. Командир первого отряда, да знаешь ты его, Семякин, бля, ушёл в управление. Запишись на личный приём. Что? — Говорящий замолчал. Говорили на том конце. — Да знаю я твою ситуацию, братан. Семякин посодействует, бля. Братан, выхожу. Звони. Чем могу — помогу.

Автобус остановился. Капитан из отдела по борьбе с наркотиками тремя большими шагами оказался у двери, бросил водителю «Дима, спасибо, братан», выскочил из автобуса.

— Мат перемат, а ещё в милиции служит. — Опомнилась пожилая женщина. — Слушать противно.

— Не мент он, мелкий жулик. — Студент тоже принял мужчина за настоящего капитана. Он лишь слышал разговор сзади себя. Когда увидел, что тот собой представляет, понял, их «кинули». — Классно всех нас «развёл».

— Я не Дима, вообще-то. — Водитель пришел в себя, но забыл ехать. Повернулся к салону, внимал диалогу пассажиров.

— Где вы видели капитана в старых тренингах, в шлёпках? Без стрижки? Чтоб пешком ходил? Устроил спектакль, чтоб не платить.

— Как «развёл», а? Я от души клюнул. — Вступил в обсуждение пожилой мужчина.

Автобус стоял. Водитель слушал.

— Я сразу поняла, не милиция он. Матерился через слово. — Пожилая женщина, видимо, жена пожилого мужчина, они сидели рядом, поморщилась. — Они не матерятся.

Студент и пожилой мужчина переглянулись, улыбнулись: матерятся всё мужики, служивые в первую очередь. Рядом с женщинами сильный пол «забывает» на время нецензурно изъясняться. Водитель не проявил солидарность с мужиками, не улыбнулся. Он просто-напросто офонарел от «развода».

Студент «протрезвел», передумал:

— Не жулик он, больной на голову. Живот раздутый, ноги тонкие.

— Болен, что ж поделаешь, — смилостивилась пожилая женщина.

Водитель очнулся, воспринял слова женщины как благословение в путь, завёл машину, поехал. Студент сник. Оправдываться не хотел, что сидел спиной, не видел эксцентричного мужчину, разговор правдоподобно звучал. Можно ли по голосу, по манере говорить определить, здоров ли психически человек? Он не смог. Более того, поддался внушению, распустил уши, ничего не заподозрил. Какой капитан на трезвую голову в рейсовом автобусе хвастаться будет, что его повысили? Что с наркотой воюет? Он-то думал, что хорошо интуичит, не проглотит крючок с мякиной. Однако проглотил, не поперхнулся. Ему кинули перчатку. Он принял вызов, решил, что пойдёт специализироваться в психиатрию.

Случай Ромки

Может ли ЗПР ребенок быть талантливым? То, что некоторые художники, без намёка ни на кого конкретно, были, по мнению окружающих, «чокнутыми», отрицать глупо. Ромка хорошо рисовал; родители не поощряли его наклонность к визуальному мышлению. Переоделся во все черное, мешал коктейль Молотова, кидался им на заброшенной стройке. Купил нож-кастет.

С ножами чертовский фокус происходит. Во многих семьях прививают инстинкт передавать нож рукояткой вперед. Невинный ножичек для хлеба, взятый иначе, вдруг преображается в орудие. И ружье имеет привычку стрелять, когда ему вздумается.

Рома не ходил в школу два дня, чтобы подготовиться основательно, технически и морально. Скоро 20 апреля — день рождения американской заразы. Родители ушли по делам, он в себя. Парень лег на кровать, запустил цепочку зомбирования. Он больше не хочет, точнее, не может, поэтому не будет терпеть издевательства однокашников. Он не осёл. Он этих козлов накажет. Он очистит школу от мрази. План прост, заучен как мантра: убить обидчиков, в конце себя. Он реальный пацан, потому что ликвидирует себя. Зайдет в класс последним, закроет дверь, заколет врагов. Скоро, скоро он станет знаменитым.

Замешкался, чтобы выйти из квартиры позже родителей. Он планировал акцию на день Х, ему не дали спокойно дожить, спутали карты. Он горит, вот-вот сгорит. Напрасно. Безрезультатно. Он не допустит этого. На секунду Ромка перестал метаться, решив, сегодня или никогда. Хорошо, если ВЫ так хотите, пойду в школу, устрою возмездие. Он бросил полторажку с бензином в рюкзак, поперся в школу. Его поздно спасать, бесполезно лечить. Он устроит гэнг бэнг. Гэнг бэнг. Гэнг бэнг.

Ромка в числе последних учеников прошел сквозь металлодетектор. Раздался сигнал, вахтер не отреагировал. У каждого телефон, связка ключей, замучаешься проверять, кутерьма начнется, а ей, пожилой женщине, столпотворения не надо. Сидел возле кабинета, боясь войти и покарать. Сейчас или никогда. Сейчас или никогда. Взрыва мозга, который он испытывает в школе, больше не будет. Ему плохо, плохо, плохо. Станет безпереходно хорошо, когда они захрипят, задохнутся в крови, которую он выпустит. Край кайфа придет, когда он пырнет в себя, кровь хлынет наружу, но больно не будет. С кровью из него вытечет жизнь: затуманится голова, накроит слабостью, он прикроет глаза и перейдет Рубикон между жизнью и смертью. Он не вернется к людям, надоели. Он хочет быть в тишине, темноте и в тепле один.

Как пойти с ножом на учительницу, которая не третировала? Как будто услышав Ромку, учительница вышла в коридор, без нервов спросила, почему не идет в класс. Они класс коррекции, могут себе позволить открыть дверь, уйти: «устал», «неинтересно». А то и вовсе усесться в коридоре: «отсюда лучше понятно», «мешают слушать». Или улечься на последних стульях в кабинете: «спать хочу, отстаньте». И все это во время урока.

«Убью всех. Надоели», — Ромка вытащил нож, размахивая им,