Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила

   Но теперь я ехала в такси, подпрыгивая от нетерпения и выглядывая в окно, в надежде ухватить взглядом знакомый дом, подъезд. Я всей душой рвалась домой - не к родителям, а именно домой. К Марату.

   Таксист помог мне выгрузить чемоданы, даже занес их на второй этаж, и, забрав деньги, легко выбежал на улицу. Я же кинулась на Марата, крепко обхватив его ногами за талию, а руками - за шею. Я была как голодная, дорвавшаяся в один момент до любимых яств. Марат тоже был рад и немного удивлен тем, что я приехала раньше срока. Но я не могла. Не могла больше в маленькой, красивой и такой одинокой Праге без него.

   - Ксюша? - удивленно вскинул черные брови вразлет Марат и застыл в дверях. Я радостно кивнула, ослепительно улыбаясь, и влетела в теплые, большие объятия, в которых могла с легкостью затеряться. - Ты что здесь делаешь?

- Я приехала! Марат, как же я соскучилась!

   Счастливо рассмеялась - звонко, так что мой переливающийся колокольчиками смех отскакивал от исписанных ругательствами и признаниями в любви стен. Не умела никогда прятать эмоции, особенно когда они сильны. Вот и сейчас еле сдерживалась, чтобы не начать прыгать от радости. Я дома. Наконец-то дома.

   - Я так соскучилась, - я лихорадочно шептала, обхватывая слегка колючие щеки. Без меня даже побриться забывает. - Я дома!

Он гортанно рассмеялся, откинув голову и сверкнув белозубой улыбкой.

- Дома.

   Я снова притягиваю его голову ближе, путаясь пальцами в отросших черных прядях. Мне мало его, мне хочется больше. И Марат это чувствует, он дает мне больше, сильно сжимая в объятиях, так что трещат кости. Я удивленно охнула и оторвалась от его губ, встречаясь взглядом с потемневшими серыми глазами, которые смотрели на меня со знакомой заботой, нежностью и присущим только им выражением вызова всему миру.

   - Ты собралась прямо на лестнице? - дернув кадыком, поинтересовался парень, кивая на лестничную клетку позади нее. - В принципе, я не против, а очень даже за...

   В его голосе столько решимости и обещания, что зная Марата, я понимаю - он действительно не против. А очень даже за. Его "за" я ощущаю, внутренне сжимаясь от желания. И только потом до меня доходит смысл его слов! Господи, мы же на лестнице! Тут соседи, дети ходят. А входная дверь по-прежнему нараспашку, чемоданы перегородили проход, а мы...

   Я ласточкой спрыгиваю с его рук, влетаю в квартиру и прислоняюсь лбом к стене, пытаясь скрыть смущенный, густой румянец. Марату нравилось мое смущение, он всегда наблюдал за мной в такие моменты со скрытой, прячущейся в уголках губ улыбкой. А от его внимания я краснела еще больше.

   Кошмар! Что я делаю?! А ведь из нас двоих именно Марат любит раздвигать границы дозволенного, играть с ними, правда, никогда их не переступая. Ему нравилось смущать меня, но он всегда вовремя останавливался. А я сама...почти что на глазах у всех...

   Марат мягко рассмеялся моему стыду и, проходя мимо, скользнул широкой ладонью по бедру, приподняв подол свободного платья.

   - Я подарки привезла.

- Это все подарки? - слегка удивленно уточнил парень.

- Нет. Я прямо с аэропорта к тебе приехала.

- Домой не заезжала?

- Нет.

   Он понятливо кивнул и с легкостью внес несколько чемоданов в тесную прихожую, заставив меня потесниться.

   Я сбросила легкие босоножки, потянулась, разминая шею, и пошла мыть руки. Даже усталость отошла на второй план, уступая место счастью и радости.

   Мы познакомились два с половиной года назад. Я тогда только поступала, а Марат уже учился. Первый раз я увидела его на перваке, окруженного толпой друзей и девушек. С друзьями он был раскован, весел и видно было, что он свой в доску. С девушками же держался вежливо, каждой улыбаясь и к каждой прислушиваясь, но, тем не менее, держа их на расстоянии и никого не выделяя. Меня тогда это больше всего поразило. Обычно, если молодые люди пользуются успехом у противоположного пола, то пользуются на всю катушку, позволяя себе мыслимое и немыслимое. Именно это мне врезалось в память, и только потом я обратила внимание на внешность, когда уже Марат оказался рядом со мной.

   - Привет, - я опустила глаза вниз и затеребила подол длинной кофты, которую привезли мне родители из Франции. Мне казалось глупым стоять рядом и молчать. - Я Оксана.

   - Марат, - он протянул мне руку и со всей серьезностью пожал. Но ладошку мою не выпустил, как будто забыл о ней. Сжимал в своей смуглой руке, на фоне которой моя казалась почти болезненно-бледной, и рассматривал. Наконец, медленно поднес к губам и скользнул по нежной коже, заставив меня шокированно замереть и растерянно хлопать глазами. - Очень приятно.

   Я только открывала и закрывала рот, не в силах выдавить ни слова. Мы были в лесу, на поляне, рядом с нами куча народу, слева доносится аромат шашлыков. А он целует мне руку. Как настоящей леди.

   Он меня смутил и прекрасно это понял. Отпустил мою безвольно повисшую лапку, еще раз улыбнулся и отошел, за что я ему была бесконечно благодарна в ту минуту.

   Позднее я успокоилась и попробовала рассуждать здраво. Но стоило мне вспомнить, как его губы осторожно скользнули по руке, а потом слегка втянули нежную кожу, становилось душно и нехорошо. Я не знала, что с этими ощущениями делать. А Марат мелькал на горизонте все чаще.

   Тогда я начала присматриваться к нему. Черноволосый, с иссиня-черными блестящими волосами, кончики которых касались щек. Часто щетинистый, как будто забывал побриться, но это добавляло ему определенного шарма и красоты, совершенно не портя. Острые, резко очерченные черты лица становились еще четче, словно вырезанные из грубого камня. Хищный профиль, явно не русский. Но тем не менее, Марат меня привлекал именно несоответствием внутреннего и внешнего.

   Внешне он был донжуаном, во всяком случае, походил на такой тип мужчин. Роковой, от которых голову теряют. А внутренне он постоянно держался с достоинством, очень избирательно относясь к контактам. Будучи популярным в университете, он не имел репутации бабника и не слыл веселым шалопаем, который ничего не делает, но которому, тем не менее, все удается. Марат производил впечатление не по годам взрослого молодого человека, ответственного, решительного и надежного.

   Я не любила хулиганов. Хотя все считали меня хорошей девочкой, тяги к плохим мальчикам у меня не наблюдалось. Я была хорошей девочкой, но еще и с головой на плечах.

   Чем больше мы с Маратом сталкивались, тем больше я им очаровывалась, подмечая жесты, привычки и вкусы. Как-то раз получилось, что у нас образовалось общее окно, и мы с ним столкнулись в читальном зале. Именно тогда в первый раз Марат позвал меня на прогулку, и я пошла, хотя обычно с недоверием относилась к такого рода предложениям.

   Вначале я жутко робела, и в голове крутилась только одна мысль - зачем это все Марату? Рядом с ним крутится множество девушек - более красивых, более уверенных и раскованных. Я не была дурнушкой, я была симпатичной, по-милому симпатичной, но этого мало. Что его могло во мне заинтересовать? Что во мне такого, что привлекло его? Я не знала.

   Но Марат мою неуверенность в себе и скованность без усилий разбивал, вовлекая в интересные беседы, разговаривая меня и заставляя держаться свободней. Он был интересным собеседником, и даже шутки у него никогда не отдавали пошлостью. Ни разу он не перешел ту грань.

   - Ты родился в Москве? - я попробовала узнать о нем побольше. И вначале вполне была готова встретить отпор и сопротивление, но Марат рассказывал о себе спокойно.

   - Нет. Я далеко родился. Здесь у меня бабушка осталась. Дедушка умер, а бабушка одна. А я единственный внук.

   Какой еще человек приедет в совершенно другой город, далеко-далеко, чтобы заботиться о бабушке? А с Антониной Семеновной я потом встретилась. И если до встречи с ней у меня мелькала мысль о том, что Марат может быть корыстным внучком, только и ждущим, пока бабуля отправится на тот свет, после встречи с ней мне стало стыдно и неприятно от собственных мыслей.