Бесконечный мир. Роман. Книга 1 - Елена Поддубская

К большой радости Жаклин, остался в Каире и Стив Роджер. Абсолютно убеждённый, что разгадка инфицирования животных кроется в загрязнении окружающей среды, Роджер неистово исследовал Нил на всём протяжении. Жаклин он поручил вести исследования согласно оговорённому с коллегами плану работы, и названивал секретарше в Лос-Анджелес по нескольку раз в день.

Итак, в сотрудничестве со многими коллегами Жаклин Брайд трудилась над разрешением проблемы выяснения характера вируса. До сих пор ни одному из учёных так и не удалось определить его. Закрутившись в водовороте дел, Жаклин совершенно забыла про встречу в Асуане. Как вдруг, в один из вечеров её срочно вызвали в лабораторию. Впервые за длительное время на общий компьютер поступило новое трагическое сообщение. На этот раз о массовой гибели китайских дельфинов. Услышав об информации по телефону, Жаклин похолодела. Она тут же помчалась в лабораторию. Весь коллектив поисковой группы уже находился там в полном составе. Лица сотрудников означали одно: предварительные анализы коллег из Пекина убеждали в идентичности вируса, над загадкой которого работал весь мир. Полная отчаяния от бессилия понять хоть что-то, Жаклин взяла с компьютера информационный листок и пошла в свой кабинет. Тупо уставившись через стекло на вид ночного города, она вдруг вспомнила своего странного знакомого с берегов Нила.

– Дурацкое наваждение! – Жаклин отказывалась верить в чудеса, – Как этот нильский идиот мог догадаться, что местом следующей катастрофы станет азиатский континент?

Женщина принялась нервно расхаживать по кабинету и рассуждать вслух. Если предполагать что то, что сказал ей тот человек, сказано наугад, как тогда объяснить, что он мог вычислить что жертвами станут именно дельфины? Жаклин трясло от услышанного ранее прогноза, верить в который она отказалась. Предупреждение разговаривающего с ней в Асуане вдруг отчётливо прозвучало в голове. Женщина бессильно простонала.

Она подошла к компьютеру и ещё раз перечитала только что полученный подробный анамнез заболевания млекопитающих.

– А ведь он с абсолютной уверенностью пообещал, что модификация вируса произойдёт в ближайшие дни, – прошептала учёная себе самой, – О, боже! Что он там ещё говорил? И как его зовут? Я совершенно не помню…

Жаклин повернулась лицом к залу лаборатории и вдруг замерла. По коридору, по направлению к ней, шёл знакомый из Египта. На нём была точно такая же униформа, в какую были одеты все сотрудники их лаборатории, поэтому его присутствие удивления окружающих не вызывало. Мужчина зашёл в кабинет.

– Этого идиота, уважаемая мисс Брайд, зовут Лойз.

Он подошёл к учёной.

Жаклин стало неловко.

– Простите, мистер Лойз. Сама не знаю, как у меня это вырвалось. Я в таком затруднении, – впрочем тут же, на правах хозяйки, она сменила тон, – А как это вы сюда попали? Знаете ли вы, что вход в эту часть лаборатории запрещён не только посторонним, но и даже многим нашим сотрудникам?

Голос женщины был строгим, но появившийся мужчина только разочарованно закатил глаза.

– Боюсь, мне долго придётся убеждать вас, мисс Брайд, в том, что я попытался рассказать неделю назад, – он развёл руками, – Что ж, жаль. Мне очень хотелось помочь вам и, в вашем лице, хоть как-то людям. Но, я чувствую, что все мои старания тщетны.

Понимая, что пришелец обижен и может уйти также внезапно, как появился, Жаклин спохватилась:

– Простите меня, мистер Лойз! И, пожалуйста, не уходите. Конечно же, я должна была вам поверить. Но с другой стороны, это было так неестественно, что я…

– Что вы и сейчас мне не верите?

– Да. – признание было честным. Теперь юлить не стоило: у Жаклин не было другого выхода, кроме как дослушать рассказ Лойза до конца.

Он посмотрел миролюбиво:

– Пойдёмте отсюда! Рассказ будет долгим, и нам необходимо найти для разговора более подходящее место. К тому же, мне пора принять пищу.

…Они нашли тихий уютный ресторанчик в центре Лос-Анджелеса. Таких заведений, американского типа, но с европейской кухней, в Америке было немного. В его единственном зале, полу-пустом, несмотря на вечернее время, стояла тишина. Это располагало к беседе. Усевшись за столик, покрытый скатертью, что тоже было нехарактерно для местных ресторанов, Жаклин и Лойз заказали ужин: индюшечью вырезку под ананасом для неё и бутылку «Эвиана» для него.

Жаклин посмотрела на компаньона с непониманием. Дожидаясь, пока официант уйдёт, она расправила на коленях салфетку.

– Разве вы не сказали в лаборатории, что вам пора принять пищу?

– Совершенно верно, – Лойз тоже взялся за салфетку, но для того, чтобы посмотреть как она сложена в розочку, —Только та пища, какой питаются люди, и наша – сильно отличаются. Вы едите не только, чтобы насытиться, но и для удовольствия.

– А вы?

Лойз отрицательно покачал головой:

– Наш эмоциональный мозг, представленный лимбической системой серого вещества, практически неразвит.

– Почему?

– Еда, красота, напитки, любовь, искусство – дополнительная нагрузка для мозгов, – Лойз перечислял монотонно, без всяких эмоций, – Это мешает качественному контролю за основными жизненными функциями.

Жаклин, как и прежде, поспешила не согласиться. Подобные доводы казались ей научно недоказанными. Почему, слушая любимую музыку, человек не задыхается? Ведь, по логике пришельца, центр дыхания должен бы был перестать действовать.

Саифн, пытаясь свернуть салфетку снова в цветок, виновато улыбнулся:

– Разве я сказал, что процесс авторегуляции других отделов головы замирает, когда возбуждается, например, центр удовольствия?

Благополучно справившись с тканью, он поставил розочку на стол. Жаклин терпеливо ждала.

– К счастью, вегетативная нервная система на зависит от наших эмоций. И всё же, рассматривая поведение человеческой особи при совокуплении, мы каждый раз регистрировали в этот момент нарушение нейрогуморальной регуляции: сердцебиение учащалось, дыхание становилось сбивчивым. К тому же, подобная деятельность притупляет инстинкт самосохранения.

Учёная улыбнулась, не комментируя. Ей стало смешно от того, как инопланетянин тщательно избегал терминов при определении рода деятельности, о которой говорил.

– Вы зря не верите мне, – Лойз понял усмешку по-своему, – То же самое, правда в большей степени, происходит при эмоциональном возбуждении, вызванном наркотиками, курением или алкоголем. Гипоталамус – железа секреции гормонов возбудителей таких, как адреналин или вазопрессин, под действием вышеперечисленных стимуляторов теряет свою первоначальную роль контролёра всей центральной нервной системы. Он не может качественно управлять такими функциями, как, скажем, нормализация кровяного давления. И даже способен вызвать блокаду сердца или остановку секреции пепсина в желудке.

Жаклин, как биолог, не могла не согласиться с доводами. Заметив, что его слушательница внимательна, Лойз продолжил.

Когда-то, очень давно, его предки пришли к выводу, что для того, чтобы стать менее уязвимыми, им необходимо постепенно атрофировать эмоциональный центр. Со своей задачей они справились: он стал у саифнов таким же рудиментом, как аппендикс.

Жаклин лукаво улыбнулась:

– Иными словами, вы хотите сказать, что людям тоже нужно разучиться любить, чтобы перестать болеть?

Лойз, словно в подтверждение, пожал плечами.

В этот момент официант принёс заказ.

С аппетитом вдохнув запах, исходящий от блюда, Жаклин принялась за вырезку. Лойз, как и тогда в Египте, налил воду в стакан и, всыпав туда свой порошок, стал тщательно перемешивать.

– Это ваш ужин?

Не понимая её насмешки, Лойз выпил приготовленную жидкость.

– В этом порошке – свыше сотни составных комплексов. Кроме тех двадцать шести природных элементов, что содержит любой организм для восстановительных процессов, тут есть ферменты, необходимые для синтеза белков, липазы, растворяющие жиры, витамины для сгорания углеводов и стимуляции эндокринной системы.

Мысль отразилась в глазах Жаклин.

Лойз кивнул:

– Да. Это – суточная норма.

Жаклин удивлённо раскрыла глаза.

Лойз снова кивнул:

– Вы правы. Так питается любой житель моей планеты. Это удобно, экономично, щадяще для внутренних органов. При таком питании, исключаются последствия печёночного криза. Ведь вы, люди, так часто страдаете от переедания. К тому же, с точки зрения рационального питания, смертельно употреблять одновременно мясо с хлебом и фруктами, – кивнул пришелец на кусок индейки, украшенный ломтиком ананаса.

Жаклин замедлила движение руки с хлебом ко рту. Она вспомнила, что много читала про сказанное. Действительно, человек, смешивающий одномоментно во рту белки, жиры и углеводы, нарушал основные принципы метаболизма. Каждый из компонентов пищи требовал своих, отдельных ферментов для качественной переработки.