Еретик: Предатели Камигавы - Скотт Макгоу

ней мужчины. Металлический каркас веера зазвенел о замороженное глазное яблоко.

Кику провела веером по его бровям, носу, ниже к губам, и подбородку и кивнула.

- Плотный, как камень, - сказала она. Она повернулась к стоящему с посеревшим лицом головорезу, нервно барабанящему пальцами по топору на поясе. – Если бросишь в него камнем, он рассыплется.

- Пошли, - сказала она. – Мне нужно посмотреть на тот знак, что нашли крысы.

Отряд свернул лагерь, и наемники водрузили тяжелые тюки на спины. В полной тишине они прошли за скаутами незуми и Мозго-Грызом. Позади, остальная стая незуми и громил Урамон оглядывались по сторонам, напуганные словно дети.

Сама Кику не сводила глаз с тропы перед собой. Ее беспокоил тот факт, что что-то выманило мертвецов из их палаток. Ей было бы спокойнее, если бы Тоши зарезал их во сне.

К тому времени, как они достигли начертанного знака, солнце было уже высоко над горизонтом. Собратья Мозго-Грыза возбужденно визжали и размахивали руками, прыгая у основания дерева. Он схватил каждого из них за плечо и оттащил их в сторону, когда Кику подошла к дереву.

Она взглянула на символ, качая головой, не веря своим глазам. Тоши на самом деле сошел с ума. Сердце Холода и без того было проклятым, а он решил начертить именно этот символ, да еще и своей кровью, на одном из немногих деревьев, достаточно выносливом, чтобы выжить в этом убийственном холоде.

- Мэм, - выкрикнул один из резачей. – Что это значит?

Она перевела взгляд от одного лица к другому, с Урамоновских изуродованных, покрытых шрамами рож, к волосатым, хитрым мордам животных в группе Мозго-Грыза. Стоило ли говорить им о том, что выпустил на волю Тоши? Было ли важно им знать, что все они были в одном вдохе от своей участи, включая самого Тоши?

Они могли бы сбежать. Это бы им не помогло, но сбежать они могли.

Она сама могла бы сбежать. Она могла бы вернуться и рассказать Урамон, что все ее некомпетентные слуги передохли в ловушках Тоши. Босс бы в это поверила. У нее бы понизилось мнение о Кику, и ее клану йюши пришлось бы возместить эту неудачу, но Кику осталась бы жива.

- Где Учида? – спросил еще один бандит. Кику повернулась в сторону говорящего резача.

- Кто? – спросила она.

- Учида. Тот, кто нашел трупы утром. Он шел сзади, но его нигде нет.

Кику проворчала. Повернувшись к Мозго-Грызу, она сказала, - вернись по нашим следам. Ты, вероятно, найдешь его невдалеке от тропы. Когда найдешь, возвращайся сюда как можно скорее.

Мозго кивнул и издал гавкающий гортанный звук. Еще два незуми гавкнули в ответ, и все трое побрели назад, вниз по склону, исчезнув за ближайшим уступом.

Резач, спросивший о значении канджи, шагнул вперед. – Мэм, - сказал он. – Что происходит?

Кику проигнорировала его.

Совсем скоро вернулся Мозго-Грыз с напарниками. Они тяжело дышали, выдыхая  плотные клубы белого пара. Двое остальных рухнули на колени в снег, но Мозго-Грыз лишь уперся руками о колени.

- Мертв, - прохрипел он. – В сотне ярдов, или около того.

Кику кивнула. – Замерзший, как и остальные.

- Ага.

- Как это возможно? – выкрикнул один из резачей.

- Ага, солнце ведь высоко, - вторил ему незуми.

Глаза Кику вспыхнули гневом. Выругавшись, она выхватила веер и резким ударом с размаха сбила им Мозго-Грыза с ног.

- Ты, жалкий, лишайный грызун, - прорычала она. – Это явно не первый канджи, начертанный Тоши. Он, вероятно, орошает кровью все камни и льдины по всему пути наверх. Это всего лишь первый, который вы, никчемные блошиные комья, заметили.

Мозго-Грыз обнажил свои жуткие, кривые зубы и сплюнул кровь на снег. Он вскарабкался на четвереньки и сказал, - И что, теперь? Что мы упустили? Что это, вообще?

Кику замолчала, злобно всматриваясь в тропу позади них. Теперь опасность была не только впереди, но и позади них. Теперь уже бежать было бессмысленно. В одиночку она лишь станет очередной легкой добычей. Среди сброда, который выслала с ней Урамон… она была волком в стае овец. А значит, она смогла бы застать другого волка врасплох, когда тот придет за очередной жертвой.

Кику протянула сложенный веер Мозго-Грызу. Незуми замешкался, но затем схватился за его конец. Кику потянула на себя, поднимая Мозго на ноги.

- Теперь нам нужно держаться вместе, - сказала она. – Мы на ее территории. Я не знаю, призвал ли ее сюда Тоши, или она всегда была здесь, а он лишь потревожил ее – но это ее гора, и мы не сможем сойти с нее, не встретившись с ней.

- Ее, - повторил Мозго-Грыз. – Кто… что… «она» такое?

Кику покачала головой. – Не сейчас. Нам нужно поберечь дыхание и идти дальше. Если мы сможем поймать Тоши до ночи, у нас будет куда больше шансов встретить следующий рассвет.

Кику отправилась вверх по тропе к вершине горы, не ожидая, пока следопыты отыщут след Тоши. Путь был всего один, и она рассчитывала идти так быстро, как могла.

Она укуталась в плащ и опустила капюшон, прикрыв глаза от лучей восходящего солнца. За спиной Кику остальные ворчали, строили догадки и молились, пытаясь спешно собрать поклажу и поспеть за ней. Мозго-Грыз был первым, кто нагнал ее, но и остальные быстро выстроились в шеренгу.

Никто не хотел оставаться один на тропе, даже при солнечном свете.

*   *   *   *   *

- Это существо называют йуки-онна, - сказала Кику. – Снежная Женщина.

Мозго-Грыз и несколько резачей застонали. За короткие часы, отведенные им дневным светом, они прошли довольно большое расстояние. Никаких признаков Тоши не было. Его след и запах исчезли полностью, как только солнце начало погружаться за вершины Сокензан.

Они все сели вокруг самого крупного костра, который им удалось развести, ютясь в естественной полости скалы, защищающей их от поднявшегося ветра. Они уже давно перестали задавать вопросы Кику, поэтому удивились, когда она неожиданно заговорила сама.

Йюши говорила, не сводя глаз с огня. Ее голос звучал уверенно, словно она проговаривала факты, заученные давным-давно. Кику многое узнала от старейшин своего клана, но никто из них не сталкивался с тем, с чем сейчас столкнулась она. Все, что у нее было, это пересказанные через вторые руки истории и древние сказания, и все они были не обнадеживающими.

- Существует много историй о лесорубах и одиноких паромщиках, которые