Быль и легенды Запорожской Сечи. Подлинная история малороссийского казачества - Валерий Шамбаров

Днепровские казаки на царской службе

Иван Грозный реформировал не только армию. Он строил новый, доселе не существовавший тип государства – земскую монархию. Она опиралась не на знать и не на дворянство, а на народ. Сильная власть царя сочеталась с широким самоуправлением на всех уровнях. Права воевод Иван Васильевич урезал, оставил им только функции начальников гарнизонов и судей. А все дела местного управления были переданы земским старостам. Их избирало само население из своей среды. Царь доверял незнатным талантливым людям, например Строгановым, предоставил им осваивать пустынные районы на Северном Урале. Высшим органом на Руси стал Земский собор – съезжались делегаты от разных городов и уездов, разных сословий. А для управления страной Иван Васильевич начал создавать постоянные правительственные органы, приказы. В них работали профессиональные чиновники, дьяки и подьячие – тоже не из знати. Их назначали не по происхождению, а по деловым качествам.

Все это вызывало растущее недовольство боярской касты. По соседству она видела совершенно другой пример государственного устройства, в Польше и Литве, где богатые аристократы диктовали волю королям, пользовались неограниченной властью в своих владениях, проводили жизнь в праздниках и кутежах. Складывалась оппозиция царю. Рождались заговоры. Но Иван Васильевич пока еще был Грозным только для внешних врагов. С подданными старался обращаться милосердно, по-христиански. Когда раскрывались измены, царь прощал виновных, возвращал их на ответственные посты – и они продолжали подспудную деятельность. Крамольными боярами интересовался польский король, поддерживал с ними связи. А оппозиция постаралась и царя взять под собственное влияние. В дружбу к нему втерся Алексей Адашев, протащил ко двору священника Сильвестра. Они стали ближайшими советниками Ивана Васильевича, фактически возглавили правительство. В окружение царя они ввели своих единомышленников – Курбского, Курлятева, Микулинского и др. Составилась «избранная рада», решавшая вопросы о назначениях на важные посты, пытавшаяся направлять государственную политику.

Завоевание Казани, Астрахани, победы над Крымом создали царю чрезвычайный авторитет в народе. Наконец-то страна избавилась от кошмара набегов, терзавших ее чуть ли не каждый год. Но перед Россией стояла еще одна серьезнейшая проблема. Для нее была жизненно важной торговля с западными странами. В то время в России еще не были открыты месторождения меди, селитры, свинца, их закупали за границей. А медь – это артиллерия, селитра нужна для изготовления пороха, свинец – пули. Торговля обеспечивала золото и серебро для казны, своего еще не было. Но самую удобную дорогу на запад, через Балтийское море, закупорили Ливонский орден и Швеция.

В период малолетства Ивана Васильевича и безалаберного боярского правления они обнаглели. Перечеркнули договоры о «свободной и беспомешной торговле», заключенные при Иване III, не пропускали через свою территорию наших купцов и стратегические товары. Порушили русские подворья и православные церкви, существовавшие в их городах. Задиристый шведский король в 1556 г. даже полез воевать. Но русские полки быстро ему всыпали, и он заюлил, упросил царя о мире. Однако Ливонский орден упрямился, выполнять требования Москвы не желал.

Вразумить его оружием казалось нетрудным. Былая сила крестоносцев сошла на нет. Рыцари забыли о воинском искусстве, занимались собственным хозяйством и надувались пивом, их мечи и доспехи ржавели на стенах замков. Но на стороне Ордена могли вмешаться Литва и Польша. Адашев разработал план, как избежать такой опасности – заключить с Сигизмундом II союз. Пускай поляки уступят русским Прибалтику, а за это царь вместе с королевской армией сокрушит Крымское ханство, ведь оно терроризировало набегами обе державы. Идея выглядела плодотоворной.

Хан Девлет-Гирей после казачьих нападений пребывал в страхе. В Москву приехало его посольство, просило о заключении мира. Но правительство Адашева сорвало переговоры, не стало даже рассматривать ханское обращение. Гетман Вишневецкий и дьяк Ржевский были отправлены на Днепр. Им дали 5 тыс. детей боярских, стрельцов и казаков, поставили задачу «воевать Крым» и отбивать литовских подданных, которых татары угоняют с Украины. Об этом написали Сигизмунду – что Россия по собственному почину уже взялась помогать ему. К королю поехала русская делегация. Везла предложение о союзе: совместными усилиями наступать на Крым и вообще покончить с ханством.

Татары и впрямь совершенно допекли Литву и Польшу. А после недавнего нашествия на Подолию и Волынь шляхта, купцы и прочие жители восприняли такие известия из Москвы с колоссальным воодушевлением. Царских послов носили на руках, в их честь устраивались пиры и праздники. Что касается короля, то казалось, что он просто счастлив. В Россию поехали ответные делегации. Произносили пылкие речи о «христианском братстве», о родстве народов двух стран. Сигизмунд в своих письмах к Ивану Васильевичу рассыпался в выражениях любви, соглашался на союз, обещал прислать полномочное посольство для его заключения. Но это было не более чем ложью. Впоследствии литовские вельможи проболтались русским послам, что король и его правительство были вовсе не заинтересованы в падении Крыма. Ханство считалось необходимым противовесом России.

Да, татары разоряли Литву. Но они угоняли простых мужиков и баб – а много ли стоят судьбы каких-то крестьян в большой политике? Зато татар можно было использовать против русских. Уступать царю Ливонию Сигизмунд и подавно не собирался. На переговорах паны всего лишь морочили головы. А приезд в Москву полномочного посольства для подписания договора под разными предлогами откладывался. Но в это же время сновали тайные делегации между Польшей и Бахчисараем, король возобновил союз с Девлет-Гиреем. Велись секретные переговоры с Ливонским орденом, Швецией. Подключился папа римский. Фактически Ливонский орден был самостоятельным государством, но юридически он числился в составе Германской империи. С императором Фердинандом поляки нашли общий язык, он подписал тайное соглашение о передаче Ливонии «под защиту» Сигизмунда. Против нашей страны составлялся грандиозный международный заговор.

В Москве об этом не знали. В 1558 г. царские рати двинулись на Ливонию. Прогнозы о том, что война будет легкой, как будто оправдывались. Отряды рыцарей сметали с дороги, взяли 20 городов. Иван Васильевич снова позвал в войско казаков, и они доходили до Риги, сожгли много кораблей, зимовавших в устье Двины. А для того, чтобы крымский хан не вмешался и не напакостил, начали действовать Вишневецкий и Ржевский с царскими ратниками, служилыми и днепровскими казаками. На реке Псел они построили лодки, спустились по Днепру до устья и не обнаружили «в поле ни одного татарина». Как выяснилось, вся орда сидела в Крыму. Ожидала нападения и готовилась его отражать. Ржевский остался на Днепре, а Вишневецкий получил приказ царя идти с казаками на Кавказ, в Кабарду. Помочь ей против ногайцев, собрать войско из горцев, гребенских казаков и вместе с донцами тревожить Крым со стороны Азова.

Хотя Девлет-Гирей был хитрым волком. Раньше его орда всегда ходила на Русь летом, когда был подножный корм для коней. Теперь он наметил набег зимой, решил нагрянуть неожиданно. К этому подталкивал и Сигизмунд. Прислал хану щедрую плату, сообщал, что все силы царя находятся в Прибалтике, южные рубежи оголены. Девлет-Гирей вывел в зимнюю степь 100 тыс. всадников, бросил тремя группировками на Рязань, Каширу и Тулу. Но от казаков полетели тревожные сигналы в Москву, и выяснилось, что не все русские полки ушли на запад. Навстречу татарам выступила рать Михаила Воротынского. Хан узнал об этом от пленных, а из тыла к нему примчались гонцы, в ужасе рассказывали – донские казаки напали на улусы, оставшиеся без воинов, угнали 15 тыс. лошадей. Девлет-Гирей без боя повернул назад. Но еще и ударили морозы, повалили снега. Крымцы рассчитывали взять конский корм в русских селениях, а без него лошади стали падать, всадники замерзали. Воротынский докладывал, что шел за татарами до Оскола «по трупам».

У русских дела выглядели блестяще. Опасаться ударов из Крыма после такой катастрофы не приходилось. А в Ливонии царили полный разброд и паника, многие орденские чины и города склонялись к капитуляции. Но тут-то вмешались другие державы. В Москве появились посольства императора Фердинанда, шведов, датчан, предлагая переговоры. И вместо того, чтобы решительным натиском добить Орден, Адашев с какой-то стати согласился на посредничество датчан. Они брались уговорить ливонцев принять русские условия, и для этого было заключено перемирие на полгода.

Однако царю его советники сумели внушить – перемирие в Прибалтике в данный момент выгодно самой России. Именно сейчас, пока Девлет-Гирей не оправился от бедственного похода, настал подходящий момент нанести смертельный удар по Крыму. Полки из Прибалтики перебрасывались на юг. Под руководством Алексея Адашева и Сильвестра составлялись и зачитывались воззвания о крещении в Крыму святого князя Владимира, о восстановлении креста над древним Херсонесом. Одним из тех, кого увлекла эта пропаганда, был Вишневецкий. Адашев наобещал ему, что он после победы станет князем крымским или, по крайней мере, днепровским.