Тайна Лысой горы - Павел Шуф

— Да ты что! — ахнул он. — Слышишь, как рычит — чисто медведь.

Андрей вздохнул:

— Что ж теперь делать, Кулак. Оба мы с тобой виноваты. Пришла, видно, пора отвечать. Чему быть — того не миновать.

— Надо что-нибудь придумать, — заволновался Кулак.

— Есть идея! — ответил Андрей. — Если хочешь, я побегу к двери и скажу физруку, что пришел поработать в фотолаборатории, а дверь спортзала просто забыл закрыть.

Кулак оживился:

— Беги скорее к двери, пока он нас обоих здесь не нашел!

И Андрей, ликуя, помчался ко мне. Когда он был уже у двери, я натужно пробасил что было сил:

— Посиди, Кулак, в моей берлоге до рассвета! А утром тебя выпустит на свободу физрук.

— Если, конечно, выпустит! — пискляво взвизгнул счастливый Андрей.

Мы резко захлопнули дверь и заперли ее на ключ. Все, теперь Кулак заплатит сполна за свои проделки!.. Васька, конечно, сразу понял, что его одурачили. Он подбежал к двери и стал толкать ее плечом, на все лады уговаривая нас подарить ему волю… И даже грозил, что отлупит обидчиков, когда руки до нас дойдут…

— Испугались мы тебя очень! — сказал я двери, нервно вздрагивающей под напором Кулака. — Завтра Мумин Ахмедович тебе популярно разъяснит, что такое

хорошо и что такое плохо. Спокойной ночи, Кулак, мы пошли.

И тут мы услышали из-за двери судорожные всхлипы. Кулак плакал. Андрей растерянно глянул на меня:

— Плачет, что ли?

И тут Васька прорыдал в замочную скважину:

— Ребята… Я… больше не буду… Я… не виноват… Это дружки… Они мячи попрятали… От-к-ройте… п-по-жалуйста!

— Вот и отлично, — кивнул я. — Завтра все это директору и расскажешь.

Я потянул Андрея за руку:

— Пошли домой, комедия окончена!

Андрей сделал вслед за мной несколько неуверенных шагов и остановился.

— Ты чего? — разозлился я. — Кулака жалко стало? Андрей пожал плечами:

— Не знаю… Но почему-то жалко немножко.

— Пошли! — жестко сказал я. — И нюни не распускай. Ты вспомни, как он ухмылялся, когда одурачил тебя с ключом и вдобавок обозвал соучастником. Он — пожалел тебя?.. Пожалел?

Мы дошли уже до школьных ворот. И тут Андрей опять остановился и, пряча глаза, виновато сказал:

— Володя, может выпустим, а?

Я вздохнул и промолчал, а Андрей, ободренный этим, горячо продолжал:

— Ты сам подумай, что с ним завтра будет. Ведь из школы его исключат — факт.

— Исключат из школы? — переспросил я. — А что, вполне возможно.

— А куда он денется, Кулак-то? Другой школы в поселке нет.

— Некуда деваться… — согласился я.

Мы снова помолчали,

— Ты знаешь, Володя, — осторожно сказал Андрей, — мне кажется, что Васька уже наказан. Такой ведь не каждый день плачет?

И так мне стало нехорошо от этих жалостливых андрюхиных уговоров, что я не выдержал:

— Ладно, беги, выпускай арестанта. Я вас здесь подожду.

На проводе — товарищ Кулаков

Самое время вернуться к рассказу о том, как мы с Андреем ездили в город за оборудованием для фотолаборатории… Было это вскоре после того, как директор вызвал Андрея и велел ему составить список всего необходимого. Он и составил. Когда подсчитали — оказалось почти на 250 рублей.

Мумин Ахмедович даже за голову схватился:

— Так много? М-да… Размах!

— Для начала хватит, — с достоинством ответил Никитенко.

— Ах, для начала?.. — Мумин Ахмедович схватил карандаш и придвинул к себе список:

— Давай-ка еще раз посмотрим, что тут у тебя. Так, фотоаппарат — это нужно, без этого не обойдешься. Электроглянцеватель — две штуки… Постой, а зачем тебе два глянцевателя?

— Можно, в принципе, и один, — согласился Андрей. — Просто с двумя работать быстрее. В принципе.

Мумин Ахмедович решительно исправил двойку на единицу, приговаривая при этом:

— Это хорошо, Андрей, что ты человек принципиальный.

Словом, после тщательного изучения списка пострадали: один бачок для проявки пленки, две кюветы, сменный объектив, штатив-тренога и всякая мелочь. Новый список весил лишь 150 рублей.

— Совсем другое дело! — подвел итог Мумин Ахмедович. — В воскресенье и поезжайте.

Проведав, что Андрей едет в город, я напросился в спутники — хотел купить ватман, краски и карандаши. И еще — фломастеры. Без них стенгазета казалась мне мрачноватой. Андрей не возражал — вдвоем всегда веселее, и потом, я, хотя и не спец по части фотографии, но тащить-то купленное Андреем из магазина в машину вполне смогу.

Воскресным утром мы въезжали в Ташкент со стороны Паркентского базара. С улицы Пушкина, от самого памятника поэту, машина вдруг повернула направо.

— Другая дорога? — спросил я шофера.

— Метро строят! — лениво процедил Мурад — школьный шофер. — Глядите!

Мы с Андреем оглядели диковинную машину, на которую показывал Мурад. Выбрасывая черное облачко при каждом выдохе, она легко, словно гвозди, пихала в землю толстые железобетонные сваи.

— Мост здесь будет, — объяснил Мурад. — Точно такой же, как через канал Актепа.

Андрей кивнул:

— Правильно, здесь строят вторую очередь метро. Скоро весь город можно будет за полчаса на метро объехать.

Я слушал молча: Андрей — бывший ташкентец, он про город все знает.

— Куда поедем? — спросил Мурад.

— В ГУМ, — сказал Андрей. — Там выбор хороший.

И мы покатили по улице Навои — мимо Аллеи парадов, мимо Панорамного кинотеатра и телебашни, взмывшей острием к белому пушистому облаку.

Тут меня толкнул Андрей.

— А вот цирк, — сказал он.

Огромная бетонная хлопковая коробочка, вокруг которой люди казались муравьями, показалась мне прекрасной.

— Давай подъедем поближе! — взмолился я. — Гляди, городские ребята в фонтане купаются… Давай, тоже искупаемся, а?

— Может, сначала дела завершим? — улыбнулся Мурад.

— Успеем еще, — настаивал я.

Мурад свернул к цирку и. покатил на стоянку. Мы вылезли из кабины и я стал разглядывать здание цирка. Вот бы побывать здесь всем классом, подумалось мне.

И тут к нам виляющей походкой подошел какой-то джинсовый парень и развязно обратился к Мураду:

— Шеф, огоньком не брызнешь?

— Чего? — растерялся наш шофер.

— Зажигалка, говорю, имеется? Или — спички? Мурад зашарил в карманах, достал спички, чиркнул.

Парень прикурил одну за другой две сигареты.

— А зачем тебе две? — спросил я.

— Вторая не мне, — заулыбался парень. — Это для моей кадры. Вон она, у фонтана. А меня Бобом звать. А хотите — просто Боря. Для вас…

Мы увидели загорелую девчонку в ослепительно белых шортах. Через плечо у нее была перекинута сумочка с полыхавшей на солнце застежкой. Вдруг Андрей сильно сжал мне руку.

— Это она! — выдохнул он. — Катя Суровцева.

— Ты ее знаешь? — удивился я. — Какая Катя?

— Я тебе о ней рассказывал. Помнишь — книгу она мою топтала. Вот она — Катя…

Парень с любопытством слушал Андрея и не выдержал наконец.

— Кэт! — крикнул он и махнул рукой девчонке. — Хиляй сюда, тут я, кажись, нашел чуваков из твоей кодлы.

Катя сразу же отвернулась и медленно стала удаляться.

— Ты ошибся. Мы не из вашей кодлы, — сказал я. — А ты скорее иди к ней, а то другой твою «кадру» заклеит.

— Не заклеит, — скривился парень. — У меня батя в ГУМе пашет, фирменные шмотки достает. Она за меня крепко держится. Видите, на ней шорты и сумку? Батя достал! — и он с гордостью посмотрел на нас.

— Ты, Боб, все равно иди к своей Кэт поскорее, — посоветовал я.

— Боб ушел к Суровцевой, торжественно неся ей зажженную сигарету.

Мы молчали.

— Тебе ясно теперь? — сказал я наконец. — Она тогда не книгу твою топтала.

— А кого же?

— Себя…

Мое внимание привлек черный газик на стоянке у цирка — уж очень он мне напоминал что-то. Я сделал несколько шагов к машине, инстинктивно глянул на номер и… испуганно замер. Уже в следующее мгновение я подбежал к Андрею и начал тормошить его:

— Беги за милиционером, а я покараулю. Это они!..Они!..

Андрей выкатил глаза:

— Зачем за милиционером?

Пришлось объяснить:

— Помнишь, браконьеры к нам приезжали с кучей мешков и кетменем… Они это, я сразу узнал машину! Ты на номер посмотри: тридцать — это нас столько в классе, а тринадцать — это столько Кулаку было лет.

— Ну, тогда ладно, — нехотя протянул Андрей. — Пойду поищу.

— А чего искать. Во-он милиционер, ребят из фонтана прогоняет, — показал я. — Беги за ним.

Подошел милиционер.

— Кого вы тут поймали? — спросил он, переводя взгляд с Андрея на меня.

— Вот их машина! — показал я. — Они у нас в поселке хотели всю рыбу из озера увезти.

Милиционер неспешно обошел машину.

— А номер тот? — спросил он.