Все бывает… (сборник) - Елена Доброва

Как вы понимаете, это, конечно же, оказался сам Саша Берман, собственной персоной. Он тоже приехал сюда на неделю по делам. Мы очень были рады друг другу, без конца удивлялись неожиданной встрече. Мы подробно рассказали ему, как вели за ним наблюдение. Я не преминул ему заметить, что он неправильно держит ложку…. Саша хохотал до слез. «Анька почти убедила меня поверить в теорию генотипов. И если б я в последнюю минуту не окликнул тебя…» На это моя жена заявила, что мы ей все испортили, всю теорию, и что она нам этого не простит. Когда мы вспоминаем эту историю, то всегда веселимся от души. Кстати, это прекрасный пример того, как женщины могут нам заморочить голову и заставить поверить во что угодно. Между прочим, выяснилось, что Сашка никуда не переезжал, он по-прежнему живет на нашей общей улице, и мы просто ни разу за эти шесть лет не пересеклись. И надо было нам обоим поехать на несколько дней в Вену, чтобы там наконец встретиться и выяснить, как жизнь и что нового. Вот такая история!

Мои друзья заметно оживились.

– Действительно, занятно.

– Здорово!

– Удивительная история!

– И абсолютно реальная! Я не придумал ни слова. Даже опустил некоторые детали. Вот вернемся в Москву, я могу вас познакомить с Сашей Берманом.

– Слушай, Матвей, а что это за дело Брю… Брюкса… или как там его?

– Брюске-Гертера. Вы правда ничего не слышали об этом? Ну, это довольно любопытная история. Я расскажу как-нибудь, обещаю.

В разговор включился Владимир.

– А у меня тоже был один эпизод – знаете, если б сам не был свидетелем, не поверил бы, что так бывает. До сих пор не верю сам себе.

– Ну, расскажи, Вов. Послушаем.

– Ну, значит, дело было так…

Как-то вечером прихожу домой с работы – никого нет. Ни жены, ни детей. Но я недолго удивлялся, звонит телефон. «Володь, мы у мамы. Заезжай за нами сюда». «А что ж вы не позвонили, не предупредили? Я бы сразу поехал». Тут теща взяла трубку, мол, Володя, не сердись, извини, это я их вызвала, что-то плохо себя почувствовала. Давай, мы тебя ждем, поужинаешь и поедете.

Ну, ладно, думаю. От нас до тещи минут десять без пробок. Съезжу, раз такое дело. По дороге купил кое-какие продукты, всякую ерунду, чтоб у нее был запас какой-то. Я к теще-то хорошо отношусь. Она жить не мешает. Обо мне даже заботится. Короче, приезжаю, значит. Сидят на кухне – теща, моя Вера и наша дочка старшая Ася. «А Маруська где?» «Маруська уснула у бабушки на тахте с котом. Пусть спит». «Марья Григорьевна, что случилось? – Да, все уже в порядке. Страху нагнала. Поешь, все горячее». Накормили они меня. Сидим, пьем чай. Разговор зашел о Маруське. Она девушка боевая, общительная, надо ее в детский сад определять, пусть энергию там расходует и дисциплине учится. А то она в свои три года всех детей, даже шестилеток, во дворе уже выстроила, ее так и называют – атаманша. И бабушка с ней не справляется. Она и бабушкой норовит командовать. Вот Аська такой не была. Ее отдали в сад, но она там не смогла прижиться, полгода походила, а потом все с бабушкой. Ба, почитай, ба, расскажи. А бабушку хлебом не корми, дай с внучкой пообщаться. Так и выросла без всякого детского сада. Короче, сидим, разговариваем.

– Пап, а ты ходил в детский сад?

– Да вроде ходил, но каких-то внятных воспоминаний этот период жизни у меня не оставил.

– Мам, а ты?

– Я долго ходила, до самой школы. У нас был очень хороший сад.

И тут Вера с Марьей Григорьевной пустились в воспоминания. У Веры была воспитательница – Зоя Павловна. Ее все дети любили. Добрая женщина. У нашей бабушки тогда тяжелый период был, она без работы осталась, так Зоя Павловна ее на лето устроила в детский сад на дачу нянечкой – и Вера пристроена, и мама при ней, да еще и деньги какие-то. Потом, когда Марья Григорьевна уже нашла работу, Зоя Павловна всегда к Вере как к своей дочке относилась. Кстати, с ее дочкой, Ларисой, Вера подружилась, они всегда вместе гулять ходили, а иногда у Зои Павловны в комнате играли, когда дождь шел. Верка спать днем не любила, так Зоя всегда потихоньку ее с Лариской гулять отпускала вместо тихого часа, и девчонки то раскрасками занимались, то книжки читали – Вера в шесть лет уже хорошо читала, а Лариска – тем более, она уже школьница была. Вера вспомнила, как они ходили с Зоей Павловной за грибами, как Зоя солила сыроежки, и Вера впервые в жизни их попробовала, как Зоя их учила различать ягоды – бруснику, костянику и волчьи, а землянику нанизывать на тонкую травинку, если нет с собой корзиночки или банки. Как впервые увидела Иван-чай на болоте, и само болото, и как Зоя рассказывала, что болото может затянуть, и у Веры так на всю жизнь и остался холодок ужаса при мысли о болоте. А еще Вера вспомнила, как топили баню, и как пахло дымком, и дым шел из трубы. И Вера всегда старалась попасть к Зое Павловне, так как та всегда аккуратно их ополаскивала, чтобы вода в глаза не попадала, а другие окатывали детей горячей водой с ног до головы, и за волосы дергали, когда расчесывали, и попробуй, пикни! А из хороших воспоминаний остались походы на дальний пляж, через огромный луг, полный ромашек, и через поле с васильками. Пляж был песчаный, вода в речке теплой, и Зоя разрешала купаться не десять минут, а почти сколько хочешь. Недалеко от пляжа была березовая роща, и несколько раз, когда был Зоин выходной, она брала Ларису и Веру, и они втроем уходили в березовую рощу, а потом купались в речке и валялись на песке, а потом возвращались через поле и луг, мимо огромных стогов, и каждая приносила охапки васильков, ромашек и полевых колокольчиков, которые потом в банках и вазочках стояли на длинных обеденных столах, и в спальнях детей, и в музыкальном зале и везде, где можно.

В Москве Зоя Павловна с мужем и Ларисой жили недалеко от Марьи Григорьевны, то есть от того дома, где до сих пор живет моя теща и где мы сидели и предавались воспоминаниям. Но потом у Зои начались какие-то неприятности с мужем, похоже, они развелись, и им пришлось разменять эту квартиру. Куда делся муж, бабушка не знает, а Зоя с Ларисой переехали куда-то на Преображенку, что было довольно далеко. Зоя уволилась из этого детского сада и устроилась в другой, поближе к дому. Вера помнит, как все переживали и говорили, что кому-то очень повезло, что они получили такую Зою. Потом Вера пошла в школу, детский сад стал забываться. Зоя Павловна первое время приезжала к ним в гости, то одна, то с Ларисой. Все звала к себе, но они так и не выбрались. Потом Зоя стала только звонить, потом все реже, и как часто бывает в жизни, их пути окончательно разошлись. С тех пор про нее ничего неизвестно, жива ли, здорова ли…

Мне, конечно, все это было очень интересно, все-таки это детство моей жены, да и Аська слушала, открыв рот. Но пора уже было собираться домой.

– Давай, Ась, буди-ка Марусю и поедем.

В это время раздался звонок в дверь. «Ой, ой» – запричитала теща, – «это же Лизавета, моя приятельница с четвертого этажа. Я обещала ей занести журнал и совсем забыла. Вер, открой ей. Я сейчас».

Вера пошла открывать дверь. Я стоял в коридоре и услышал такой разговор.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Вы Лизавета? Заходите, пожалуйста.

– Нет, я не Лизавета. А вот вы, наверно, Верочка.

– Да.

В голосе Веры звучало удивление.

– Верочка! Какая же ты стала взрослая. Ты меня, конечно, не помнишь. А вот я тебя сразу узнала. Я Зоя Павловна, была у тебя воспитательницей в детском саду. Ты была еще совсем… Что с тобой, Верочка?

Я не поверил своим ушам и поспешил к двери. На пороге стояла седая, пожилая, грузноватая женщина и растерянно смотрела на Веру, которая сначала застыла, не в состоянии вымолвить ни слова, а потом залилась слезами.

– Вера, Верочка, спокойно. Приди в себя, пожалуйста. Зоя Павловна, я Владимир, муж Веры. Вы извините ее, проходите, пожалуйста…

– Ой, я наверно не вовремя. Испугала ее чем-то?

– Да что вы, Зоя Павловна, все нормально. Я вам сейчас все объясню. Вы сами удивитесь. Проходите, проходите, пожалуйста.

– Я… тут… Со мной…

В это время к двери подошла еще одна женщина, помоложе.

– Мам, ну что?

– Вы, наверное, Лариса? – догадался я.

– Да, правильно. А вы кто?

– Меня зовут Владимир, я Верин муж. Заходите, пожалуйста.

Лариса неуверенно вошла и увидела плачущую Веру.

– Верка, ты что ли? Ты чего ревешь?

– Лари-и-исочка, – прорыдала Вера и кинулась ей на шею. Через минуту они уже обе рыдали.

В это время в коридоре появилась Мария Григорьевна с журналом.

– Лиз… – начала было она. Но вдруг побелела и схватилась за сердце. – Нет, этого не может быть! Невероятно! Невозможно!

– Тихо, тихо, Марья Григорьевна! Пожалуйста, все хорошо, все в порядке. Зоя Павловна, Лариса, не пугайтесь ради бога, заходите, пожалуйста, мы тут на кухне сидели, чай пили. Сейчас еще попьем. Сейчас все будет нормально. Все хорошо.