КПСС у власти - Николай Николаевич Рутыч-Рутченко

Эдуард Бернштейн опубликовал в органе германской социал-демократии «Форвертс» заявление, где писал:

«Ленин и его товарищи получили от кайзеровской Германии крупные суммы на ведение в России своей разрушительной агитации. Я знал об этом еще в декабре 1917 года. Сейчас из абсолютно заслуживающих доверия источников я узнал, что речь шла о большой, почти невероятной сумме, о сумме, превышающей 50 миллионов золотых марок. При получении такой суммы у Ленина и его товарищей никакого сомнения не могло быть из каких источников шли эти деньги … Не интересуясь намерениями лиц, снабжавших его деньгами, — писал Бернштейн, — он использовал последние для осуществления социалистической революции. Что он так поступал нельзя отрицать. Но такими доводами может быть оправдана любая, самая нечистоплотная политическая авантюра»[33].

Заявление Бернштейна большевики замолчали. Когда немецкие коммунисты подвергли его злобным нападкам, Бернштейн предложил им и большевикам привлечь его к суду, если они считают его клеветником. Но к суду Бернштейна никто не привлек, советская печать также полностью замолчала его заявление и лишь Зиновьев в отчетном докладе ЦК на XIII съезде (май 1924 г.), назвав представителей германской социал-демократии «последними негодяями и подлецами», упомянул о Эдуарде Бернштейне, как об «одном из последних, поддерживающих версию о шпионстве Владимира Ильича». «Будто бы у него есть документ, говорящий о том, что Владимир Ильич является немецким шпионом». Аргументация Зиновьева не лишена своеобразия:

«… И это заявление Бернштейн, вождь II Интернационала, делает уже тогда, когда даже вся буржуазия отказалась от этой подлой клеветы»[34].

Пикантность аргументации Зиновьева заключается и в том, что он не мог не знать тогдашнего посла Веймарской республики в Москве графа Брокдорф-Ранцау, являвшегося не только информатором Эдуарда Бернштейна, но и одной из центральных фигур в немецкой работе с большевиками в 1916–1918 гг., когда он занимал пост германского посла в Копенгагене и непосредственно руководил работой Парвуса и его группы (см. ниже). Естественно, что германский посол в Москве, в эпоху расцвета советско-германских отношений предпочитал хранить тайны прошлых отношений.

Но рано или поздно тайны раскрываются. Недавно опубликованные секретные архивы германского министерства иностранных дел подтверждают полностью и без остатка зависимость Ленина и большевиков от кайзеровской Германии, проливают яркий свет на одну из самых запутанных страниц подготовки и проведения Октябрьского переворота и позволяют многое переоценить в истории коммунистической партии.

Создать централизованную, дисциплинированную, мобильную и послушно идущую за своим руководством организацию было, конечно, невозможно без значительных денежных средств. Немецкие деньги помогли Ленину осуществить свою идею о партии, сформулированную еще в «Что делать?», и дали ему возможность поставить непосредственно вопрос о «диктатуре пролетариата», ибо в его руках оказался инструмент для осуществления тотального властвования.

Именно поэтому Ленин так торопился в июле, сентябре, октябре 1917 года с захватом власти. Он не мог не понимать, что инструмент, находящийся у него в руках, неизбежно распадется, большевики «сойдут на нет как партия», если он не успеет пересадить его с немецкой финансовой базы на базу российской государственной власти с ее безграничными возможностями.

Опубликованные ныне документы германского министерства иностранных дел сохранились лишь благодаря случаю. Во время последней войны архив был вывезен в район Гарца и спрятан в нескольких замках. Вопреки инструкции гитлеровского правительства, хранивший архивы чиновник не сжег их в момент капитуляции Германии, и огромное количество документов попало в 1945 году в руки английской армии.

После разбора, тянувшегося годами, и снятия копий архив этот был передан правительству Германской Федеративной Республики.

Часть найденных документов публиковалась в различных газетах (западногерманская газета «Ди Вельт» и др.), а затем, в 1958 году, в издании Oxford University Press появилась первая публикация З. А. Б. Зимана на английском языке, охватывающая важнейшие документы германского министерства иностранных дел по интересующему нас здесь вопросу[35].

Ближайшее ознакомление с этой публикацией не оставляет сомнений в подлинности документов.

Первые из них говорят о предложении русского подданного Александра Гельфанда-Парвуса германскому правительству.

Связь Парвуса с немцами во время Первой мировой войны уже давно установлена. Но подлинные германские документы и особенно «меморандум» Парвуса от марта 1915 года (приводимый нами ниже в выдержках) стал известен только теперь.

Парвус, член РСДРП, активный участник революции 1905 года, игравший тогда вместе с Троцким видную роль в создании первого Петроградского совета, в начале войны, находясь уже около десяти лет в эмиграции, занимался сомнительными денежными операциями и поставками турецкому правительству в Константинополе. Там он связался с германским посольством вскоре после вступления Турции в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии.

Уже 9 января 1915 года германский посол в Константинополе предложил помощнику государственного секретаря Циммерманну принять Парвуса в Берлине с целью выяснения вопроса о финансовой поддержке русских революционных организаций, занимающих пораженческую позицию.

Парвус, который до этого был неоднократно высылаем из Германии, был принят в Берлине 13 января 1915 года чиновником при главной квартире кайзера Гицлером, будущим советником графа Мирбаха в 1918 году в Москве. В результате этой встречи, 9 марта 1915 года германское министерство иностранных дел получило обширный меморандум «доктора Гельфанда» (он же Парвус), в котором он предлагал широко задуманный план проведения в России «политической массовой забастовки», с центром в Петрограде, которая, как минимум, должна была парализовать все русские железные дороги, ведущие к фронту[36].

На опыте революции 1905 года Парвус доказывает, что после энергичной пропагандной подготовки всеобщая забастовка может дать возможность создания революционных комитетов, способных захватить власть.

Во второй части меморандума Парвус указывает на украинских, кавказских, тюркских и других сепаратистов, предлагая оказать им максимальную поддержку. Однако он подчеркивает, что центром тяжести в борьбе с русским правительством являются прежде всего большевистская и меньшевистская партии социал-демократии[37].

Опуская здесь многочисленные технические предложения Парвуса о переброске литературы в Россию и об организации связей и контактов, в том числе через моряков в Антверпене, приведем заключение Парвуса:

«Теперь является особенно важным начать работу в области:

1. Финансовой поддержки большевистской группе Русской Социал-Демократической Партии, которая борется с царским правительством всеми имеющимися в ее распоряжении средствами. Ее вожди находятся в Швейцарии.

2. Установления прямых связей с революционными организациями в Одессе и Николаеве через Бухарест и Яссы …

5. Нахождения авторитетных личностей из среды русских социал-демократов и социал-революционеров в Швейцарии, Италии, Копенгагене и Стокгольме и поддержки тех из них, которые стремятся к немедленным и решительным действиям против царизма.

6. Поддержки тех русских революционных писателей, которые будут продолжать участвовать в борьбе против царизма, несмотря даже на то, что война продолжается …»[38].

Парвус потребовал в начальной стадии для постановки указанной в меморандуме