Три трупа для хеппи-энда - Анна Орлова

– Дорогой, зачем куда-то ходить? – раздался знакомый насмешливый голос.

Прокурор быстро повернул голову. Ошарашенно застыл.

На ловца и зверь бежит! Рук нарисовался в дверях – небритый, взъерошенный, пиджак расстегнут, в углу губ тлеет сигарета. А ствол в руке смотрит аккурат меж лопаток моего незваного гостя.

– Ты-ы-ы! – прохрипел брюнет, нелепо тараща глаза.

А потом схватил меня за плечо и дернул на себя, пытаясь выставить щитом между собой и Руком.

Я пискнула, в панике взмахнула рукой… и угодила прокурору тяжелой банкой по голове. Он как-то нелепо дернулся – и тяжело, кулем, беззвучно осел на пол.

Рук приподнял брови. Неслышно ступая, подошел к лежащему ничком мужчине. Вокруг его головы – осколки толстого стекла и лужа варенья. Густая сладкая жижа лавой потекла по лицу, попала в раскрытый глаз, капнула в рот… Брюнет даже не дернулся.

Блондин прислушался к чему-то, полуприкрыв глаза, и хмыкнул.

– Ну вот. Я тебя спасать нацелился, а ты, умница моя, сама справилась.

– Мертв? – выдохнула я.

Рук кивнул.

Я перевела взгляд на свою руку, в которой все еще сжимала отбитое горлышко. Торопливо разжала пальцы, отбрасывая улику. А потом судорожно вздохнула и сползла по стенке. Слишком много для одного дня. Слишком…

– Эй, ты чего? – Рук схватил меня за подмышки и усадил на стул. Осторожно похлопал по щекам. – Сладкая, ты как?

Я лишь головой помотала, не открывая зажмуренных глаз. Да уж, сладкая – пальцы липкие от проклятого варенья.

Рук вздохнул, скрипнула дверца кухонного шкафчика, загремела посуда. В губы мои ткнулся холодный край стакана.

– Выпей, – велел блондин. – Ну!

Я послушно глотнула и закашлялась. Кашляла и кашляла, хрипя и давясь. Рук дождался, пока я восстановлю дыхание, и влил в меня остаток коньяка.

– Оклемалась? – поинтересовался он заботливо.

– Д-да, – я кивнула, стараясь не смотреть на труп.

Если в моем доме найдут убитого брюнета, нам с Руком – каюк. За такие дела положена веревка.

Блондина, казалось, это ничуть не занимало. Он усмехнулся и, взъерошив короткие светлые волосы, развалился на стуле. Сложил на столе крупные руки со сбитыми костяшками, хрустнул пальцами.

– Ну, с боевым крещением тебя. Труп тоже сама закопаешь или помочь?

Я понимала, что он пытается меня расшевелить, не дать погрязнуть в запоздалом страхе. И улыбнулась вымученно:

– Забирай оба!

– О, – блондин насмешливо прищурился. – У тебя есть запас?

– Ага, – кивнула я, понемногу приходя в себя. Схватила полотенце и принялась оттирать руки. – В погребе.

И взглядом указала на люк в полу.

Гангстер хмыкнул. Подумал немного и отправился на разведку. Присел на корточки и заглянул в подпол, присвечивая себе зажигалкой.

А потом присвистнул уважительно, покачал белобрысой башкой и захлопнул люк.

– Надо же, и правда запас. Я смотрю, ты тут без меня не скучала.

– Да уж, – я нервно хохотнула и обхватила себя руками.

– Не знал, что ты такая кровожадная, – хмыкнул он, поднимаясь на ноги.

– Ты просто Мышку обижать не пробовал, – пробормотала я, откладывая полотенце в темно-красных разводах.

Машинально взяла колоду, перетасовала. Бесцельно, только бы чем-то занять дрожащие руки.

Блондин подошел, осторожно отобрал карты и пристроил их на угол стола. А потом взял меня за плечи и притянул к себе…

– Знаешь, сладкая, – выдохнул он, когда у нас обоих закончился воздух, – вообще-то если я избавлюсь от этого трупа, мы с тобой станем соучастниками.

– И что? – я подняла на него взгляд.

В тот момент я не очень-то соображала. Кровь, страх, коньяк и близость Рука – тот еще коктейль, ударяет в голову не хуже пули.

Блондин тронул пальцем мои припухшие губы.

– Ты в курсе, что муж и жена не могут давать показания друг против друга?

Я мотнула головой, пытаясь выгнать из нее туман. Получалось не очень, к тому же здорово отвлекала рука блондина, поглаживающая мое бедро.

– Что-то слышала. А что?

Рук ухмыльнулся.

– Надо позаботиться, чтобы об этой истории нас с тобой никто не мог допросить.

Я смотрела на него, не находя слов. Наконец спросила осторожно:

– Ты хочешь на мне жениться?

Он ответил прямым взглядом.

– А ты против?

– Постой, – попросила я, отстраняясь. – Ты же показывал мне те бумаги, по которым мы мистер и миссис Вайт.

Рук фыркнул.

– Сладкая, это же липа. А я хочу по-настоящему, понимаешь?

Брови у меня поползли вверх.

– Серьезно? Дом, детишки и все такое?

– Почему бы и нет? – он кривовато улыбнулся. – Ну, детишки не прямо сейчас, конечно.

– Зачем? – спросила я напрямик. И затаила дыхание, ожидая ответа.

– Где я еще найду девушку, которая насмерть уделает врага банкой варенья?

– Смеешься, – вздохнула я, выдираясь из его рук.

Он не пустил. Вздохнул тяжело, поднял мое лицо за подбородок. И сказал хрипловато:

– Я же без ума от тебя, сладкая. Серьезно, соглашайся.

Я смотрела на него, пытаясь представить семейную жизнь с револьверами вместо детских игрушек. С мозгами врагов на ужин и свинцовыми пилюлями на завтрак. С пеленками, которые будут сушиться в кабаках и притонах.

«Ну ты и дура, Меган Вон», – вздохнула я про себя.

– И я от тебя, сладенький!– усмехнувшись, сказала я вслух и обняла его за шею.

На пол посыпались стаканы и карты, сметенные со стола нетерпеливым блондином.

А сверху на кучу битого стекла медленно спланировал туз червей – символ, чтоб его, семейного счастья.

КОНЕЦ