Без тормозов - Екатерина Орлова

– Да, – отвечаю практически шепотом, а потом подаюсь вперед, и наши губы наконец встречаются.

Не знаю, чего я ждал. Наверное, наивно полагал, что Вера тут же кинется мне на шею и ответит на поцелуй, но этого не случилось, и теперь к прежнему раздражению примешивается уже новое, с другим оттенком. Я хочу, чтобы она отзывалась на поцелуй с той же жаждой, с которой я набрасываюсь на ее губы. Отстраняюсь на пару миллиметров и шепчу:

– Ответь мне.

Она распахивает глаза и смотрит на меня испуганно, потом косится на лобовое стекло.

– Окна тонированные, – говорю севшим голосом, потому что, кажется, понимаю, чего именно она боится.

Пронизываю Ангела взглядом, побуждая услышать меня, а потом аккуратно прикасаюсь к ее губам, удерживая своего внутреннего зверя, чтобы не напирать на Веру, не пугать еще больше. Секунда, и она наконец отвечает, а у меня голова идем кругом от этих ощущений. Робкий, словно девичий, поцелуй, так не похожий на поцелуй взрослой замужней женщины. Что мы, мать твою, творим?! Зачем нам все это? Ей, у которой уже наверняка устоявшаяся жизнь, и мне, который за пару дней помешался на женщине старше себя. Не знаю, зачем, не хочу анализировать и думать. Меня тянет к Вере, как не тянуло ни к кому другому. То ли это ее запах творит нечто невообразимое с моими гормонами, то ли прерывистое дыхание, а может виной тому этот невинный взгляд опытной женщины… Не знаю, но стоит мне лишь взглянуть на нее, как меня накрывает с головой. Я словно бреду в плотном тумане, видя только ее в конце пути.

Мы не отрываемся друг от друга, поцелуй становится порывистым, жадным.

– Такая сладкая, – шепчу ей в губы, и тут мою щеку накрывает прохладная ладонь. Глаза сами собой закрываются от этих ощущений, и я крепче сжимаю затылок Веры, пытаясь вжаться в ее губы своими. Поглотить без остатка, смаковать и пожирать, пока не оставлю от нас обоих только тонкую, как пергаментный лист, оболочку.

Через силу отрываюсь от Веры и ловлю ее расфокусированный взгляд. Хочу ее так сильно, что сводит внутренности. Вот такую размякшую, растерянную, теплую и сладкую.

– Поехали? – мой голос окончательно сел от возбуждения, и из меня выходит только хрип. Вера кивает и поворачивается лицом к боковому зеркалу, а я завожу машину и срываюсь с места. Всего один поцелуй, но теперь во мне столько энергии, что я могу подпитать пару районов в этом паршивом городе. Страшно представить, что со мной станет, когда я смогу по-настоящему коснуться своего Порочного Ангела.

Глава 7

Саундтрек к главе: Straniza feat Kesh – Остановись

Вера

Что я творю?! Зачем мне все это? Тимур же совсем мальчишка, любые действия которого продиктованы низменными инстинктами. Но как же он все это преподносит… Каждый раз, когда он напирает, я как будто вылетаю из реальности, запирая суровую действительность на огромный навесной замок. Потому что здесь, рядом с ним, мне впервые за много лет хорошо. Я наконец чувствую себя желанной, обласканной женщиной. И пускай эта ласка грубая и не имеет ничего общего с нежностью и глубокими чувствами, но кому они вообще нужны? Хочется ответить, что мне, но мои желания не берутся в расчет уже долгих четырнадцать лет. В следующем году мы с Лешей отпразднуем пятнадцать лет нашей совместной жизни, и я даже примерно представляю, как пройдет этот праздник. И не хочу. Ни праздников, ни дней рождения, ни вообще каких-либо событий. Хочу просто тихонечко плыть по течению, слиться с водой, чтобы никто меня не заметил. Но мимо Тимура, судя по всему, проплыть не удастся.

Я поворачиваюсь лицом к нему и блуждаю взглядом по мужественному профилю. Надо же, такой молодой, а внешность и взгляд уже как у взрослого мужчины. Слишком серьезный, напористый, а еще чересчур рассудительный для своего возраста. Да, ему, как и любому молодому парню, присущи импульсивность и вспыльчивость, что можно объяснить еще и горячей кровью. Судя по всему, это у него от отца. Но при этом от него исходит такая сила и властность, что его отцу впору поучиться у сына. Георгий Матвеевич тоже не хлюпик, но до сына ему явно далековато.

Тимур, замечая мое внимание, кивает на переднюю консоль, с которой вот-вот слетит небольшая коробочка.

– Твой маффин.

– Мой? – удивленно спрашиваю я. Давно мне никто не покупал сладости.

– Твой. И кофе, – он показывает на бумажный стакан, стоящий в подстаканнике между креслами.

А я не знаю, что сказать. У меня как будто отнялся язык. Когда последний раз я получала такие простые знаки внимания, что ценнее любого шикарного подарка? Наверное лет двадцать назад, если не больше.

В детдоме, воспитанницей которого я была, жил мальчик по имени Костя. Сначала он по классике дергал меня за косички, толкал, бил портфелем, на что я жутко обижалась. А потом, когда мы подросли, и этот странный, свойственный детям способ демонстрации симпатии сошел на нет, Костя начал ухаживать по-настоящему. Помогал мне во всем, воровал из кухни сладости, которые нам выдавали поштучно. Его за это наказывали и даже закрывали на сутки в изоляторе, оставляя без какой-либо еды, но он упорно продолжал носить мне вкусности, аргументируя это тем, что я слишком худая и никогда не понравлюсь мальчикам, а мне надо устраивать свою жизнь. Так он рассуждал, когда нам было примерно по шестнадцать. Сейчас эту заботу я вспоминаю с теплом и улыбкой, и каждый раз кляну себя, что, когда встал выбор между ним и Лешей, я выбрала не Костю. А ведь он любил меня до самого выпуска. Нежно, трепетно. Никогда не посягал на мою честь, не оскорблял и не провоцировал, в отличие от того самого Алексея. Уже тогда мой будущий муж брал желаемое нахрапом, как сейчас это делает Тимур. Он не позволял мне вздохнуть, заполняя собой все пространство. Будучи уже тогда довольно хитрым, он не воровал из кухни сладости, за него это делали другие, они же и отдувались, если их ловили. И только Леша оставался чистеньким, но не помыслами. Благодаря ему,