Запечатление - Анастасия Князь

во вселенной возможностей. Теперь же некоторые науки грозили стать необходимыми. К примеру, чары исчезновения или невидимости требовалось усовершенствовать до планки, когда он сможет скрывать огромные живые объекты, а не исключительно мелких мышей или неподвижный дом, как сейчас. А также, что бы там ни говорил Эл, необходимо отточить стихийную магию – научиться подчинять и обуздывать пламя, которое, как чувствовал Кай, скоро станет его четвёртым сожителем.

К тому моменту, когда комнаты были готовы, подземный зал очищен после ритуала, ужин приготовлен и съеден, а камин в башне растоплен, Кай совсем выбился из сил и едва мог доползти до кровати. Он рухнул на неё со стоном облегчения и некоторое время не мог заставить себя раздеться. Даже в замке короля ему не приходилось так много работать, да и давненько он не переживал столько потрясений за день. Лишь спустя несколько минут он заставил себя подняться и стянуть мантию. Оказалось, что любовь драконят к нему не прошла даром: ноги, плечи и спина были покрыты царапинами. Местами, судя по кровавой корочке, довольно глубокими. Но у Кая не нашлось ни сил, ни желания обрабатывать их – крепла уверенность, что теперь они станут его постоянными спутниками, и придавать им значение не хотелось. Хотелось коснуться головой подушки и тотчас уснуть. Забыться сладким, спокойным сном.

Но сон не шёл. Первое время Кай ворочался, раздражённый навалившейся вдруг бодростью, но потом понял, что причина не в ней. Когда он успокоился, унял нервозность и попытался расслабиться, то понял, что ощущает тревогу. Беспокойство и страх, словно ему неуютно, некомфортно, и самое главное, он чувствовал нехватку чего-то важного. Кай силился понять, чего именно ему так не хватает, но никак не удавалось. У него не было конкретных желаний, кроме одного – поспать. Но страх и тревога не проходили, и оставалось только перебирать в голове прошедший день в попытках вспомнить то важное, о чём он забыл. И воспоминания сами навели его на драконов.

Это был их страх.

Мысль пронзила сознание яркой вспышкой, и Кай ни на миг не усомнился, что она верная. И тут же тревога стала сильнее и словно ярче, чётче. Они звали его, искали. Кай не понимал, откуда знает это, но знал точно. Но вместо того чтобы пойти к малышам, он испытал раздражение. С какой стати он должен покидать тёплую уютную постель и идти в холодную башню? Холодную… Кай будто на себе ощутил хлад каменных стен, и тело покрылось мурашками. Но он грубо отогнал от себя жалость к малышам. Не так уж там и холодно, он ведь лично разводил огонь.

«Это как собаки. Если ты один раз сделаешь поблажку, пустишь их в постель, потом уже не отучишь. Тяжело только в первую ночь. Нужно перебороть жалость и выработать привычку. Это им же на благо», – мысли казались верными, и сомнений в них не возникло ни на минуту. Кай даже уверовал, что ему вполне хватит силы воли остаться на месте и не дать жалости взять верх. В конце концов, здравый смысл должен победить, ведь именно в нём Кай видел главное превосходство разумного существа. Отличие человека от животного – самоконтроль и способность не идти на поводу у желаний.

Спустя примерно четверть часа он, закутанный в одеяло и с подушкой под мышкой, стоял перед дверью комнаты, в которой разместил двух маленьких драконов, и ругал себя на чём свет стоит. Морально он готовился, что стоит ему открыть дверь, и малыши тотчас же кинутся к нему, радостно виляя хвостами и царапая коготками. Картина играла яркими красками, и мага даже не смутило, что в его фантазиях драконы напоминают щенят, – Кай успокаивал себя тем, что завёл парочку питомцев. Относиться к ним иначе всё равно было невозможно. Ведь именно так они себя и вели, разве нет?

Но за дверью его ждала иная картина. Оба дракона лежали в углу комнаты, свернувшись в два тесно переплетённых кольца, и, сложив головы друг на друга, всматривались в темноту. Как и предсказывал Эл, они соорудили себе некое подобие гнезда: свалили одеяла в кучу и друг на друга, а в центре вытоптали ямку, в которой и разместились. Когда Кай вошёл в комнату, они дружно подняли мордочки в его сторону. Две пары глаз, в которых ещё мгновение назад отражалась вселенская тоска, зажглись радостным, счастливым огоньком, и оба дракона приветливо затрещали тоненькими голосами.

– Да-да, я пришёл к вам, – вздохнул Кай обречённо, направляясь к гнезду. – Но это первый и последний раз!

В жёлтой и зелёной парах глаз ясно читались согласие со всем, что он скажет, и готовность убеждать его в этом до последнего. Кай с усталым стоном упал на одеяла, и оба дракона немедленно залезли на него. Он ещё даже не успел устроиться и укрыться, а зелёный малыш уже забрался к нему под локоть, прижавшись к правому боку. А чёрный, внаглую топчась по его животу, переместился под левую руку Кая, чтобы так же свернуться кольцом и просунуть мордочку под второй его локоть. Чей-то хвост – Каю было лень подниматься и смотреть, чей именно – обвил его ногу, а лежащий справа дракончик ещё и накрыл его лапой, чтобы каждый раз, сладко позёвывая, от удовольствия сжимать коготки и оставлять на нём всё новые и новые царапины.

– Эл не сказал, есть ли у вас имена, – тихо заговорил Кай, и оба дракона приоткрыли глаза, с интересом слушая, что он скажет. – Так что, полагаю, я могу дать их вам.

Зелёный приблизил мордочку к его лицу и, видимо, соглашаясь с таким решением, лизнул шершавым языком в кончик носа. Кай протянул руку и погладил его в ответ.

– Ты будешь Виктер. А ты… – Он обернулся назад, чтобы встретиться взглядом с чёрным драконом. Последний приподнял всего одно веко, словно желая сделать вид, что его это нисколько не интересует. – Янтил.

Малыш прикрыл глаза и довольно засопел, выражая согласие. Вик, как уже мысленно сократил его имя для себя Кай, широко зевнул и тоже прикрыл глаза, кладя голову на одеяла. Чувство тревоги, что не давало человеку покоя в своей комнате, сменилось умиротворением, а безмятежное сопение под ухом убаюкивало не хуже ночного дождя или треска камина. Сон не заставил себя долго ждать.

Глава 3

Впечатления и зов

Утром всегда легко себя обмануть и не вспоминать события минувшего дня. Особенно если снилось что-то приятное, а пробуждение не отличается от вчерашнего, позавчерашнего