Пингвин Тамино - Кристиан Берг

— Давай, забирайся ко мне на спину, садись на домик и устраивайся поудобнее! — скомандовала Изабелла.

Тамино покорно взгромоздился на улитку, и счастливая Изабелла тронулась в путь.

Глава одиннадцатая,

в которой Тамино показывает улитке, как можно передвигаться быстрее

Поначалу Тамино даже понравилось ехать на улитке. Во всяком случае он мог позволить себе даже немного вздремнуть. Ведь с того самого момента, как он высадился на берегах Италии, он не сомкнул глаз. Тамино заснул и проспал довольно долго. Проснувшись, он обнаружил, что за целый день улитка одолела только один километр. Тамино пришел в ужас. Он соскочил вниз и с криком «Стоп!» преградил улитке путь.

Бедная Изабелла так перепугалась, что затормозила, можно сказать, на полном ходу, отчего ее даже слегка занесло вбок.

— Что случилось? — испуганно спросила улитка. — У вас голова закружилась от быстрой езды, дорогой Тамино? Я, наверное, перестаралась.

— Нет, нет, дорогая Изабелла! Всё прекрасно! — пришлось соврать Тамино. — Просто мне кажется несправедливым, что вы всю дорогу должны тащить на себе такую тушу! Не могу же я все время сидеть на вашем домике!

— Да что вы, Тамино! Мне это только в радость! Первый раз в жизни у меня нашелся спутник. Ведь нам, улиткам, обычно приходится путешествовать в одиночестве. Так что я счастлива, что вы согласились составить мне компанию.

Нужно было срочно что-то придумать. В таком темпе он до Милана и за год не доберется. Но как скажешь такое улитке — ведь обидится. А этого Тамино совсем не хотелось. Тогда уж лучше молча ехать дальше. Ведь улитка не виновата, что она такая медлительная. Тамино всегда казалось, что это несправедливо — смеяться над кем-нибудь из-за того, что он выглядит не так, как другие, или не может чего-то сделать, что для других пара пустяков. К тому же он сегодня уже допустил бестактность по отношению к улитке и прошелся по поводу ее «скорости», поэтому, наоборот, нужно было постараться как-то обойти больную тему. Как бы так повернуть дело, чтобы улитка сама отказалась от своей затеи доставить его в Милан?

— Скажите, госпожа Тормозяки, — осторожно начал Тамино, — есть ли что-нибудь такое, о чем вы мечтали всю жизнь? Что-нибудь такое, что вам хотелось бы непременно сделать?

Изабелле Тормозяки не надо было долго думать. Ответ у нее уже был готов. О чем может мечтать существо с такой фамилией?!

— Я мечтаю о том, чтобы не тормозить, чтобы хоть раз в жизни почувствовать, что такое скорость! Чтобы пройти хоть немножко со скоростью черепахи!

Такой ответ очень порадовал Тамино. Потому что у него уже был наготове план.

— А как вы посмотрите на то, дорогая Изабелла, — сказал он осторожно, — если мы поменяемся ролями?

— Поменяемся ролями? Как это?

— А вот как. Я покажу вам сейчас, с какой скоростью передвигается пингвин. Как черепаха я, конечно, двигаться не смогу, но как пингвин — пожалуйста. Тогда вы сможете сравнить, и, возможно, окажется, что быть улиткой не так уж и плохо.

— И как вы собираетесь мне это показать? Я-то, как я это смогу оценить? Ведь мне за вами не угнаться.

— А вам и не нужно будет гнаться. Я возьму вас под мышку, и мы пойдем себе дальше. Уверен, вам понравится! Знаете, это удивительное чувство, когда ты делаешь что-то необычное — то, что превышает твои возможности! У меня так уже было. Когда я летел с двумя чайками через Атлантику.

— Если я поеду у вас под мышкой, я совершенно не буду вас тормозить! Здорово! Тогда мне впору будет поменять свою фамилию — Изабелла Нетормозяки!

Улитка была вне себя от счастья. Тамино поднял ее, сунул под крыло и пошагал в Милан. Он старался идти как можно быстрее, выжимая из себя максимальную пингвинью скорость. Изабелла не могла поверить в такое счастье! Никогда в жизни не доводилось ей передвигаться столь быстро! Теперь она мечтала только о том, чтобы это ощущение длилось как можно дольше.

По прошествии четырех дней и трех коротких ночевок путешественники добрались наконец до предместья Милана. Солнце уже давно скрылось, и было довольно темно.

— Если вы пойдете все время прямо, дорогой Тамино, то попадете в город. Городом люди называют место, где они любят гнездиться в таких здоровенных домах, — пояснила улитка. — Вот там-то, среди этих домов, и находится ваш Оперный театр.

— А вы что, со мной дальше не пойдете? — спросил Тамино, аккуратно ссаживая Изабеллу на землю.

— Нет, — ответила Изабелла. — Улиткам в городе появляться опасно. Там такая круговерть! В одну секунду можно угодить под колеса, или еще кто раздавит ненароком. Там ведь и собственного дома вмиг лишиться можно. Останешься на улице без крыши над головой, потому что какому-нибудь ребеночку взбредет в голову сделать из улиткиного домика себе украшение на шею. Нет, нет, ни за что! Я отправлюсь на виноградники. Мы с семьей каждый год встречаемся там осенью, когда вино молодое поспевает. Сейчас на дворе у нас июль, самое время в дорогу отправляться, чтобы не прийти к шапочному разбору.

— Ну что ж, счастливого пути! — сказал Тамино и погладил улитку по домику. — Надеюсь, вам понравилось наше быстроходное путешествие.

— Я никогда его не забуду, Тамино! Если бы не вы, я так и не узнала бы, что такое настоящая скорость. А теперь я знаю и могу спокойно ползать себе не спеша и особо не горевать, потому что, как вы правильно заметили, и у медлительности есть свои преимущества. Будьте здоровы и не забывайте вашу Изабеллу Тормозяки!

— Я лучше буду думать об Изабелле Нетормозяки, — улыбнулся Тамино.

Попрощавшись, они разошлись: Изабелла поползла в сторону виноградников, а Тамино поспешил в Милан, где он надеялся найти любовь.

Глава двенадцатая,

в которой Тамино знакомится с коньковым крысом и впадает в отчаяние

Открыв от удивления клюв, шагал Тамино по гнездовью людей, которое они называют городом. Он шел и все не мог надивиться — столько тут было всего необычного и непривычного.

Дома у людей были огромными. Даже если поставить друг на дружку двух китов, так и то они вместе будут меньше, чем эти гигантские коробки. И даже здание пингвиньей школы, которое у них на Южном полюсе считалось самым высоким, — далее оно казалось но сравнению с этими великанами детской игрушкой.

А людей-то, людей здесь сколько сновало туда-сюда! Они носились как угорелые и не обращали на Тамино ни малейшего внимания, потому что все были очень заняты своими делами. Самое интересное, что у них в карманах и сумках постоянно что-то пищало. Как запищит, так они сразу — хоп! — достанут такую крохотную штучку и к уху ее прикладывают. «Телефон, — догадался Тамино, — только очень маленький».

Некоторые люди разъезжали на трескучих лошадках, у которых почему-то был всего один огромный светящийся глаз, а вместо ног — два колеса. Большинство же передвигалось в каких-то ящиках, тоже на колесах, только на четырех. От этих ящиков вокруг стоял ужасный шум, и к тому же от них шел очень противный запах. «И чего они в них разъезжают? — подумал Тамино. — Лень, наверное, лапами шевелить. А может быть, им кажется, что хождение на лапах — слишком медленный способ передвижения. Им бы всем с Изабеллой Тормозяки познакомиться. Она бы им объяснила, что совершенно незачем стараться быть быстрее, чем ты есть на самом деле».

Но вот что совершенно ошеломило Тамино, так это людская дерзость: каким-то образом они ухитрились распихать солнце по банкам. Эти банки у них висели повсюду и освещали им путь. Хотя чему тут удивляться? Тот, кто похищает маленьких принцесс, и на солнце может спокойно позариться. «Хорошо еще, — подумал Тамино, — что не всё солнце себе заграбастали, кое-что и другим оставили».

Тамино все шел и шел, и чем дальше он продвигался, тем больше народу попадалось ему навстречу, хотя на дворе уже стояла глубокая ночь. Весь город сиял и переливался в лучах баночного солнца, все шумело, гудело, сновало, бежало и катилось. Тамино решил, что, когда он вернется домой, обязательно напишет новую главу для Большой книги пингвинов. Он расскажет пингвинам правду о большелапых, которые на самом деле не такие уж и страшные. Уж не страшнее морских слонов! Но главное — они не очень-то умные. Разве будет разумное существо по доброй воле разъезжать в вонючей таратайке и скакать по ночам как блоха, если на это есть белый день?

«Но это потом», — сказал себе Тамино. Сейчас перед ним стояли совсем другие задачи: нужно было отыскать любовь и спасти принцессу Нануму. Ведь, в конце концов, имен но ради этого он и отправился в далекое путешествие, а вовсе не для того, чтобы исследовать большелапых. Ему очень хотелось помочь императорским пингвинам. Ведь это не дело, когда в стране никто не смеется, никто не радуется, все только плачут и печалятся. Хотя, конечно, заплачешь тут. Ведь жалко все-таки родителей, у которых пропала единственная дочь. О том, что его собственные родители тоже сейчас могут плакать, Тамино как-то не думал.