Пингвин Тамино - Кристиан Берг

Кристиан Берг

Пингвин Тамино

Глава первая,

в которой Тамино узнаёт кое-что о любви

Пингвин Тамино жил, как и подобает порядочному пингвину, на Южном полюсе. Он жил там со своими родителями, холил в третий класс пингвиньей школы и был отличным парнем.

Его учительница, госпожа Тюлень, считала его самым опрятным учеником Южнополюсной школы, потому что его черный костюмчик всегда выглядел как новенький.

Учился Тамино тоже очень хорошо. Уже в первом классе он мог не глядя, только по вкусу, отличить сельдь от макрели. А еще он умел превосходно нырять и плавать, и плавал так быстро, что запросто обгонял даже госпожу Тюлень и своего друга Атце, с которым он сидел за одной нартой с первого класса и вместе играл в школьной команде по пингболу.

Во втором классе он мог без запинки сказать всю таблицу умножения, сверху вниз и снизу вверх, и проплыть за один присест пятьдесят метров кролем.

В третьем классе он научился пырять с открытыми глазами и удирать от опасных морских слонов всеми возможными способами: пешком, ползком, броском, рывком, и вплавь и вброд, и как угодно.

Морские слоны были заклятыми врагами пингвинов, потому что больше всего на свете эти прожорливые обитатели Южного океана любили пингвинье мясо.

Но еще опаснее были большелапые, о которых никто ничего толком не знал. Известно было только, что эти странные существа приплывают в каких-то корытах, отлавливают пингвинов и увозят их в неведомые края. Поскольку никому из похищенных пингвинов вернуться не удалось, то никаких других сведений о большелапых и не было.

Тамино узнал о них на уроке истории, когда учитель поведал им о печальной судьбе Большого Императорского Пингвина и его дочери, принцессы Нанумы.

Большелапые похитили Нануму несколько лет тому назад. Она бесследно пропала. Безутешный отец перестал разговаривать, забросил своих подданных и только сидел целыми днями, молча поедая креветки. Дела в королевстве пошли из рук вон плохо, страна напоминала большой корабль, капитан которого заболел морской болезнью и закрылся у себя в каюте. Все перессорились. Хаос и запустение воцарились на земле императорских пингвинов. Положение было безнадежным. Спасти страну могло только возвращение принцессы или какое-нибудь чудо. Императорские пингвины очень горевали оттого, что горюет их король, и потому каждый понедельник, после ужина, они все как один забирались на Королевскую гору, и начиналось великое рыдание. Они рыдали так горько, так душераздирающе, что тот, кто хоть раз слышал это, забыть уже не мог никогда.

Тамино тоже слышал эти рыдания. И Атце слышал, и другие дети, живущие на Южном полюсе, тоже слышали, только называли это понедельничной бурей, потому что думали, что это где-то далеко воет ветер.

В тот день, когда учитель рассказал о похищенной принцессе, Тамино по дороге домой все думал и думал, как бы помочь ей, ее несчастному отцу и всем императорским пингвинам. Но что может придумать маленький пингвин, если большие пингвины ничего придумать не смогли. Тамино приуныл. Он попробовал представить себе, что бы он чувствовал, если бы его похитили и он бы потерял надежду увидеть своих родителей.

От этой мысли Тамино стало так горько, что он совсем расстроился. Повесив нос, брел он, не разбирая дороги. Невыразимая тоска терзала его сердце. Он не заметил, как лапы привели его на берег океана. Без сил опустился он на прибрежный ледяной валун и залился горючими слезами. Он плакал и плакал, слезы в три ручья текли по его щекам и падали вниз толстыми каплями. Они капали, капали, капали, пока не прокапали целую дорожку на ледяном валуне, который от этого стал потихоньку подтаивать. Соленые ручейки сбегали в океан и, наверное, изрядно подсолили прибрежные волы, которые в какой-то момент вдруг запузырились, забурлили, и на поверхности появился маслянисто-черный бугор, оказавшийся при ближайшем рассмотрении гигантским китом с маленькими сердитыми глазками.

— И кто это тут соли столько напустил в мою купальню? — пробасил он не слишком приветливым голосом.

Тамино от испуга сразу перестал плакать и уставился на кита.

— Ну что смотришь? Скажи-ка лучше, чего ты тут расселся и зачем мне всю воду пересолил? Чего ты плачешь?

Тамино откашлялся.

— Мне грустно, — с трудом выдавил он из себя.

Кит подгреб поближе к валуну, на котором сидел Тамино, и задумчиво посмотрел на маленького пингвина.

— Как же тебе помочь? — спросил кит. — Ведь не могу же я тебя тут так оставить, ты ведь опять начнешь слезами обливаться и превратишь всё в рассол.

Тамино тяжело вздохнул.

— Это я из-за принцессы Нанумы, — сказал он, совладав с собой, — дочери Большого Императорского Пингвина. Я расстроился из-за того, что ей никто не может помочь. Никто-никто. И я не могу ей помочь, вот что грустно.

— А почему ты уверен, что не можешь ей помочь? — удивился кит и пустил фонтан.

— Потому что я всего-навсего маленький пингвин! Разве ж мне справиться с большелапыми?! И где они водятся, эти большелапые, я тоже не знаю… Где искать принцессу? — Тамино готов был снова расплакаться, но удержался.

Кит тяжело вздохнул и опять пустил фонтан. Потом еще один и еще. Тамино был уже весь мокрый от китового дождя.

— Как тебя зовут, малыш? — спросил кит.

— Тамино. Пингвин Тамино, — дрожащим голосом ответил новоявленный друг принцессы Нанумы.

— А я Эфраим, — представился кит. — Слушай меня внимательно, дружок. Я редко даю советы, потому что люблю плавать и нырять, а не болтать. Ты говоришь, 9 что ты маленький. Это верно. С виду ты невелик. Но ты можешь сделать великое дело. Если отправишься в путь. Хотя «если» тут ни при чем. Ты уже в пути!

— В пути? — удивился Тамино. — Что вы хотите этим сказать, господин Эфраим?

— Я хочу сказать, что у тебя нет выбора, малыш. Твои слезы тому доказательство. Они привели тебя сюда. И ты пойдешь дальше. Чтобы найти любовь. А вместе с ней ты найдешь и принцессу Нануму.

— Любовь… — эхом отозвался Тамино. — А что такое любовь?

— А вот с этим ты должен разобраться сам. Потому что любовь у всех разная. Если найдешь свою любовь, то найдешь и Нануму. — С этими словами Эфраим махнул хвостом и исчез под водой так же неожиданно, как и появился.

Тамино остался один. Посидев какое-то время, он поднялся и отправился домой. Он решил спросить у мамы, что это за штука такая — любовь. Он всегда спрашивал маму, если чего-нибудь не понимал. А сейчас ему как никогда нужен был ее совет.

— Любовьлюбовьлюбовьлюбовь… — бормотал он по дороге, боясь забыть новое слово.

После ужина, когда папа-пингвин уселся смотреть вечерние новости, а мама-пингвиниха мыла посуду, Тамино решился, наконец, поговорить о том, что его волновало.

— Мама, а что такое любовь? — осторожно спросил он.

— Любовь — это самое прекрасное на всем пингвиньем свете, Тамино! Любовь — это… когда внутри все так… ворохается и… шурумбурумится… И хочется, чтобы это никогда не кончалось.

— А когда у меня заворохается? — нетерпеливо спросил Тамино.

— Ну не знаю… Когда найдешь свою любовь, тогда и заворохается, — ответила мама. — Всё, пора спать. Я тебе свежие льдины постелила, давай-ка справляться. — Она поцеловала Тамино в макушку и пожелала ему спокойной ночи.

Всю ночь Тамино не мог глаз сомкнуть. Он лежал и думал о том, что сказала ему мама: «Когда найдешь свою любовь…» Вот и Эфраим говорил что-то похожее. Тамино ворочался с боку на бок на своей ледяной кровати, и мысли о любви все никак не шли у него из головы. «Найдешь, найдешь, найдешь…» — стучало у него в мозгу. Стоп! «Найдешь»! Ведь чтобы найти, надо искать. Вот именно, искать! Нужно идти искать! Верно… Идти… Как это сказал Эфраим? «Ты уже в пути…»

Тамино вскочил с постели. Он пойдет искать любовь. Решено. Сердце отчаянно билось. Или ворохалось? Наверное, это и есть то самое великое дело, которое под силу даже маленькому пингвину, если он следует голосу сердца.

Тамино быстро нацарапал клювом на ледяном полу записку маме и папе: «Пошел искать любовь. Вернусь, когда найду. И освобожу принцессу Нануму».

Он выскользнул за дверь и остановился на пороге дома. Первый раз в жизни он оказался глубокой ночью на улице. Один-одинешенек.

Вокруг стояла звенящая тишина. Добродушная толстощекая луна освещала мягким светом бескрайние снежные просторы.

Тамино взобрался на ближайший холм, чтобы сориентироваться, в каком направлении ему лучше двигаться. Где же искать ее, эту самую любовь?

Справа тянулись сплошные торосы. Там любовь нечего искать. Потому что среди торосов не поныряешь, так говорила мама.

Слева небо было сплошь затянуто тяжелыми облаками. Того и гляди снег повалит. Нет, туда, пожалуй, тоже ходить не стоит. Про снег мама ему ничего не говорила, когда объясняла, что такое любовь.