Дуэт в интерьере или Он, Она и Все Остальные - Макс Мах

лишение еды и ночевка на холоде в подвальной каморке, расположенной рядом с ледником, должны были «вправить ему мозги», но привели к совершенно иному результату.

Герт был сиротой. Во всяком случае, он ничего не помнил о своей семье. Зато в его памяти хранились многочисленные воспоминания о домах призрения и сиротских приютах, в которых он провел свое детство. И, начиная с трехлетнего возраста, когда он совершил свой первый побег, Герт привык думать, что его никто и нигде не удержит, если он сам не захочет остаться. Впрочем, такого места, где бы ему было хорошо, он не нашел ни разу. Приюты и работные дома – все они были подобием детской тюрьмы. Про тюрьмы и колонии много рассказывали успевшие отсидеть подростки, с которыми он водил дружбу в то время, когда, сбежав из очередного «учреждения», переходил на нелегальное положение. Однако жизнь беспризорника, ночующего на чердаках и в подвалах заброшенных домов, ему тоже не нравилась. Голодно, холодно и опасно, да и не слишком вольно. Там, в этом мире криминального дна, беспризорного ребенка легко могли убить или покалечить по самой незначительной причине, ну или использовать «по назначению». В этом смысле разницы между мальчиками и девочками практически не было. Разве что у девчонок, как говорили урки, было на одну дырку больше. Герт много чего видел во время своих беспризорных странствий, и быстро понял, что это не для него. Оттого, возможно, нигде не задерживался дольше, чем на пару дней, и, если уж припекало по-настоящему, попросту сдавался полицейским и снова оказывался в каком-нибудь приюте. Там, конечно, тоже водились любители «свежего мясца», но в приюте страдали в основном именно девочки, а из мальчиков рисковали своей задницей одни лишь красавчики. Герд красавцем не был, - в том смысле, что не херувим, - и, кроме того, в любом месте за ним быстро закреплялась слава сумасшедшего, который чуть что может пырнуть ножом. А ножи он умел делать буквально из всего, что под руку попадет. Особенно, легко было изготовить оружие из осколков стекла. Их и найти проще, и обрабатывать несложно: заострил лезвие-скол, обмотал «рукоять» тряпкой, и готово. В общем, Герт умел выживать и не боялся убегать, даже если бежать, казалось бы, некуда.

С фермы мастера Лунделля бежать можно было только в горы. На единственной дороге, соединявшей ферму с остальным цивилизованным миром, поймать беглеца было проще простого. Во всяком случае, в первые сутки-двое, когда ему негде спрятаться и пересидеть погоню. В особенности, если беглеца ищут с собаками, а собаки у мастера Лунделля имелись. Поэтому Герт решил идти, ориентируясь по солнцу, через отроги гор в направлении на юг, где в нескольких днях пути должен был находиться городок, называвшийся Аксбургом и знаменитый тем, что в нем находилась железнодорожная станция. Там ходили поезда, а где поезда, там и свобода. Однако не вышло. Вернее, убежать-то он убежал, но совсем не туда, куда собирался.

Лунделль оказался умнее или, скорее, опытнее, чем думал Герт, и, не найдя следов беглеца на дороге, отправился за ним в горы. Псы взяли след, и, фермер, разумеется, знавший эту местность куда лучше Герта, перехватил его уже на следующий день. Прошел коротким путем и, опередив, встретил на переправе через горный поток. Знал сукин сын, что речку, где попадя, не перейдешь, и перехватил беглеца в том единственном месте, которое Герт нашел после трех часов безуспешных поисков выше по течению. Не учел мастер Лунделль лишь одного: «силы желания» обрести свободу, помноженную на открывшийся по такому случаю Дар. Впрочем, там и тогда, Герт ничего не знал ни о магии, ни о Даре. Он просто захотел оказаться так далеко от хозяина фермы, как только возможно, и тут же потерял сознание от волны жара, прокатившейся по его телу. А когда все-таки очухался, нашел себя именно что «посередине нигде».

В первое мгновение он естественным образом офигел! Судя по положению солнца и состоянию своего организма, в беспамятстве он находился максимум несколько минут, и, тем не менее, это было совсем не то место, где он, по-видимому, потерял сознание. Там, где его настиг мастер Лунделль, лежала местность, характерная для предгорий. Во всяком случае, горный хребет Оденвальда, стеной возвышался по левую руку от Герта. Сейчас же он видел, как минимум семь горных вершин, расположенных по всем сторонам света. Да и хребтов здесь было, как бы не два. В общем, это было именно то, чего он пожелал в тот момент, когда увидел фермера и его собак. И не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что тут не обошлось без чуда или божественного вмешательства. Для Герта, не отягощенного сколько-нибудь значительным багажом знаний, разницы между тем и этим не было, так что он просто принял к сведению тот факт, что его желание исполнилось, и его куда-то перенесло. Пугаться, тем более отчаиваться было не в природе Герта, и он просто принял ситуацию, как есть, и занялся делом. На дворе стояла поздняя весна, и днем, - а солнце едва перевалило за полдень, - было достаточно тепло. Во всяком случае, в той долине, в которой он оказался, солнце припекало вполне по-летнему. Однако, Герт знал, едва стемнеет, как сразу же станет прохладно, а потом и холодно. Соответственно, имело смысл определиться с ночлегом и решить, куда он двинется следующим утром.

Карту Бегланда Герт никогда не видел. Он лишь знал, что Горная Страна огромна. Чего он не знал, так это того, где именно он сейчас находится, и как далеко отсюда до ближайшего человеческого жилья. Впрочем, было неизвестно и то, в какой стороне имеет смысл искать людские поселения, и как долго придется до них добираться, имея в виду не только расстояние, но и сложность пути через горы. Однако уже сейчас, по прошествии всего нескольких минут, Герт понимал, что ответить на эти вопросы без карты, часов и компаса он попросту не сможет, и значит выбирать направление придется «от балды», не зная заранее, не предпочел ли он ненароком самый длинный и сложный маршрут.

Еще раз оглядев долину, в которой он так неожиданно оказался, Герт решил не мудрить и идти туда, куда течет вода. Река же, похоже, имела исток где-то на севере, и значит идти ему предстояло на юг.

«Что ж, - сказал он себе, - полдела сделано. Я знаю, куда пойду завтра с утра. Осталось решить, где я заночую и что