Милицию вызывали? - Александр Шемионко

Бааахххх…х!!!

Ещё не успевает отзвенеть посуда в шкафах, когда в комнате зажигается свет и с грозным криком: «Лежать! Работает ОМОН!» в комнату с автоматами наперевес, один мешая другому, пропихиваются Лёвкин и Парфёныч. Сначала они недоумённо, сверху вниз, смотрят на лежащего на ковре Белозёрова, а потом…. Потом Парфёныч, зажав рот рукой, на полусогнутых ногах, уходит в коридор, его плечи при этом вздрагивают и кажется, что милиционер тихо рыдает. В то же время, Лёвкин, как подстреленный, прислонившись спиной к стене, начинает медленно сползать на пол, издавая при этом странные хрюкающие звуки и показывая на ноги Белозёрова трясущейся рукой.

– В чём дело? Вы всё осмотрели? Что за цирк?! – заорал перепуганный Белозёров и, получив вместо вразумительно ответа, истеричное ха, ха, ха, посмотрел на свои ноги. Только тут до него дошло, почему ушёл Парфёныч, а по комнате, хрюкая, как поросёнок, ползает на четвереньках сержант Лёвкин.

На левой ноге Белозёрова висел здоровенный рыжий… КОТЯРА, весом килограммов на шесть, а то и более! Да, да, именно «котяра», потому что просто котом этого монстра назвать не поворачивался язык! Обхватив всеми четырьмя лапами Санину ногу он, как будто ехидно ухмылялся, прижавшись наглой мордой к колену.

Белозёров с трудом поднялся, с котом на ноге, и повторил свой вопрос:

– Вы квартиру всю осмотрели? Не слышу ответа!

Ответа опять не последовало. Слышался смех, переходящий в жалобное икание. Белозёров с пистолетом в правой руке и котом на левой ноге, в одиночку обошёл всю квартиру и вернулся к продолжающим «ржать» сослуживцам. Саня попытался потрясти ногой, чтобы сбросить кота на пол. Но, не тут – то было! Вредное животное ещё сильнее впивается когтями в ногу. Становится достаточно больно. Ой, ой, ойёёёёй!

– Да, помогайте же! – закричал Белозёров Лёвкину и Парфёнычу и они втроём попытались оторвать от ноги «лохматого преступника». Ничего не получилось. Кот вцепился насмерть.

– Ладно, поищите причину «сработки» и дырку от моей пули, – устало сказал Белозёров. – Надо пулю вытащить, а то хозяева поднимут «волну», устанешь потом отписываться. А я пока тихонько посижу, может этот рыжий урод успокоится и меня отпустит, – он опустил взгляд на ногу, где висело наглое животное и громко пело свою, одному ему понятную кошачью песню. Мур, мур, мур…

Причину «сработки» нашли довольно быстро, и Парфёныч доложил:

– Котику, похоже, скучно стало, вот он датчик на окне и оторвал. И «тревожную» кнопку под столом тоже капитально погрыз! А когда нам казалось, будто драка идёт в квартире, так это он, похоже, свою игрушку-мышь гонял. Вон она, в коридоре валяется. Видимо, прыгнул на входную дверь, от этого и удар получился, в нём веса-то килограммов на шесть-семь будет! А пуля, лейтенант, в диване, её фигушки с два, вытащишь. Давай, комнату проветрим от запаха пороха, а патрон я тебе дам. С последних стрельб «заначил», как раз для такого случая. Только всем молчок, а то проблем будет море! У нас, сами знаете, как из мух слонов делают – очень быстро. И молись, Александр, чтобы в ближайшее время хозяева дырку от пули не заметили. А время пройдет, это их проблемы – кто стрелял, когда стрелял, в кого, зачем? Знать, не знаем, и ведать, не ведаем. И вообще, это кот дыру когтем сделал… Где-то так, значится.

Белозёров почесал своего нового «вынужденного» друга за ухом. Кот успокоился, расслабился, и ещё громче запел свою кошачью песню. Только тогда Лёвкин изловчился и, схватив кота за передние лапы, наконец, оторвал лохматого бандита от Саниной ноги.

Помещение проветрили от запаха пороха, убрали беспорядок, созданный Саниной борьбой с рыжим гангстером, после чего Белозёров скомандовал:

– Всё, быстро эвакуируемся из квартиры, а то могут и хозяева вернуться.

Сказать – не сделать, на «базу» они вернулись только через полчаса. Когда выходили из квартиры, эта «шерстяная бестия», как назвал кота Парфёныч, выскочила в подъезд и «герои – милиционеры» еще тридцать минут развлекались его поимкой. При этом они изрядно напугали проживающих в доме жильцов и бабушек, сидевших возле подъезда на старенькой, давно некрашеной лавочке. Бабушки видели подъехавший наряд милиции и, вполне вероятно, слышали Санин меткий выстрел в диван, а потом и дружные крики:

– Загоняй в угол! Держи его! Уходит, уходит наверх, на чердак! Парфёныч, перекрывай ему дорогу! Уйдёт на крышу, не поймаем! Не стрелять, живьём брать «демона»!

В итоге кот был пойман и, под не очень цензурную брань, препровождён обратно «в родные пенаты», при этом, кителю Лёвкина был нанесён непоправимый ущерб в виде двух здоровенных дыр от острых когтей.

Бабули тесной кучкой уже стояли у подъезда, видимо, ожидая лицезреть, как сейчас в наручниках выведут обезвреженного опасного преступника. Увидев выходящих милиционеров, бабульки бросились к ним с вопросом:

– Поймали злодея?

– Нет, женщины, – ответил им Парфёныч, самый солидный милиционер в их команде, – Матёрый рецидивист попался, ушёл по крышам, стрелять же нельзя, люди кругом. Объявляем план «Перехват», будем брать его за городом. А вам советую идти домой. Мало ли чего? Пуля-дура, штык-молодец! Где-то так, значится.

После его слов про штык-молодец, бабушки быстро ретировались по своим квартирам, чтобы сразу занять место на наблюдательном пункте у окна, интересно же. Занавески, правда, задёрнули, всё-таки пуля-то – дура!

Приехав на базу, опергруппа в очередной раз потешила своими россказнями дежурную смену девчонок на ПЦН. Из рассказа о героическом подвиге милиционеров был выброшен только эпизод с выстрелом.

Парфёныч «по-тихому» принес Белозёрову новый патрон для «Макара» и сам взялся почистить его пистолет. Саня не возражал.

Когда в курилке Парфёныч разбирал пистолет на много маленьких и больших деталей и бережно раскладывал их на табурете, покрытом старой газетой, он, как любящая мамаша, распекающая своего шалопая сына за разбитую вазу, беззлобно бубнил:

– Да, лейтенант, хорошо, что ты в диван попал своим метким выстрелом, а не в зеркало или, скажем, в люстру хрустальную. Вот было бы у нас потом проблем, а так…

– А так, всего лишь диван застрелил! Матёрый был рецидивист! Да? – хохотнул Лёвкин. – Главное, чтобы разлагаться не начал, а то запах пойдет…

Саня, было, открыл рот, но через коридор уже звучал звонкий голос диспетчера Ани:

– Кончаем перекур! Сработал «периметр». Магазин номер десять. Винный склад.

Парфёныч с Лёвкиным полетели «обслуживать тревогу», а Саня собрал в платок всё, что ранее называлось пистолетом, и пошёл к своему рабочему столу, заканчивать начатую Парфёнычем работу, собирать головоломку имени оружейника Макарова.

Закончив сборку пистолета, он передернул затвор и, направив ствол в угол комнаты, нажал на спусковой крючок. Прозвучал сухой щелчок.

– Ну и ладушки, – прошептал Белозёров и резким движением загнал в пистолет обойму с патронами, щёлкнув напоследок предохранителем. После чего он убрал пистолет в кобуру и, откинувшись на спинку стула, повернул голову и посмотрел в замёрзшее стекло окна.

Из раскопанной траншеи, как всегда, валил пар, а между сугробами, к их пульту охраны, высоко подняв пушистый хвост, шёл… здоровенный рыжий кот!

– Нет, только не это, – тихо простонал Белозёров и, закрыв глаза, потряс головой. Когда он через пару секунд открыл глаза, кота не было, а между сугробами ветер лихо гнал большой оранжевый полиэтиленовый пакет. Уфф, показалось…

В нужном месте в нужное время

– Мальчики! Тревога! – звонкий голос дежурной ПЦН Нины Смолиной разбудит даже мёртвого – Квартирная тревога. Улица Карла Маркса 18 кв. 6. Держите ключи от квартиры!

Тревога, тревога, тревога!!!

Машина летит как ветер. Ну, не как ветер, в меру своих реальных возможностей, учитывая изношенность движка и колёс, но в норматив прибытия по тревоге пока укладывается. Перед домом милиционеры «вырубают» сирену, чтобы не спугнуть возможных преступников и быстро поднимаются на четвёртый этаж.

Дом – «сталинка» стены до потолка метров пять, пролёты на этажах длиннющие, лифта нет. Отдышавшись возле квартиры под номером шесть, Белозёров сделал два контрольных звонка, в надежде, что в доме есть хозяева. Ответа не последовало, дверь никто не открыл.

В настоящее время в квартире проживал какой-то «застуженный художник России, трижды орденопросец, дважды не дали». В одной комнате у него была гостиная, а в другой художественная мастерская, совмещённая со спальней.

– Парфёныч, ты берёшь кухню и ванную комнату, Лёвкин, ты гостиную, я мастерскую. Если что, мяукайте, вперёд… – тихо сказал Белозёров и медленно открыл входную дверь.

Милиционеры быстро «просочились» в помещение и, как умные муравьи, у которых каждый знает своё место, разбежались по квартире. Саня осторожно осмотрел помещение мастерской. Всюду картины. Они были на полу, на стенах и просто уложены в стопки в углах комнаты. Несколько мольбертов, небольшой этюдник, грунтованные холсты, для новых работ. Кругом разбросаны масляные краски, кисти и прочие художественные принадлежности.