И всё это просто Жизнь (сборник) - Елена Надежкина

Но однажды Ирина вернулась к разрушенному дому, люстра ее все еще качалась на потолке, но половина квартиры уже лежала под ногами в виде груды бессмысленного мусора. Женщина упала на колени и страшно закричала. На этот крик и прибежала ее старая соседка.

– Что ты, Ира, жива твоя Светочка, жива, там мы, в бомбоубежище сидим.

С этого дня и появилась у Ирины Митрофановны мысль отправить дочь в эвакуацию, в то время еще вывозили детей.

– Уж, коль сама не выживу, так хоть дочь спасу, – думала Ирина, складывая кое-какие вещички дочери в холщовую сумку, предварительно вышив на них имя, фамилию и адрес музея, так как дома у них теперь не было. В маленькую сумочку для документов, что осталась от мужа, Ирина сложила несколько фотографий, чтоб девочка не забывала родные лица, и маленькую целлулоидную куколку с одежками: «Все таки ребенок, пусть играет».

Детей посадили в крытый грузовик, стояла тишина, если не считать слышимых вдалеке взрывов. Дети и взрослые плакали молча, кричали только их сердца.

Ирина поцеловала Светочку, положила холщовую сумку рядышком и повесила на шею девочке сумочку для документов.

Машина тронулась. Другие дети что-то кричали своим мамам, а ее Светочка сидела тихо, прижимая к груди свою маленькую сумочку, взрослая, словно и не три года было ей, а все тридцать. Только в огромных голубых глазах плескался страх, выбираясь наружу слезинками, что стекали по ее щёчкам.

Такой и запомнила навсегда Ирина свою дочь. Больше увидеть свою девочку ей не довелось. Где-то под нашим городом эшелон с детьми попал под бомбежку, несколько десятков ленинградских детишек, бежавших от смерти из умирающего Ленинграда, нашли ее в сотнях километров от своего дома и родных. Холщовая сумка с вещами, на которых так старательно вышивала Ирина адрес и имя, лежала рядом с обезображенным тельцем девочки. Детей похоронили в братской могиле вместе с погибшими солдатами, а матерям полетели страшные весточки.

В то время Ленинград оказался в полной блокаде, как выжила, Ирина не знала и сама. А после войны собрала свои вещи, да и переехала в наш город, на ту землю, где была пролита кровь ее дочери. Только вот могилки отыскать так и не смогла, не сохранились документы о захоронении, а может быть и изначально не правильно указано место, война ведь. Но Ирина Митрофановна так и осталась в нашем городе, устроилась в краеведческий музей, специалистом она была превосходным, о чем говорили многочисленные грамоты. А когда сил работать не осталось, вышла на пенсию и жила тихо и незаметно в квартире номер один нашего дома до последних своих дней.

Но жизнь порой бывает не предсказуема.

Дочь Ирины Митрофановны Светочка, по какой-то, одному Богу известной, случайности осталась жива, правда ранена и долгое время провела в госпитале, после чего ребенка перевели в детдом. Вскоре хорошенькую девочку удочерили. Вещей, что так бережно собирала ей мама на девочке не оказалось, сама она только и помнила, что звали ее Света из Ленинграда, мама Ия (р она тогда еще не говорила) Всё, что осталось девочке от прошлой жизни – маленькая покалеченная куколка и несколько фотографий, где, как все решили, была она со своими родителями. Всю свою жизнь берегла Светлана эти фото, одно время пыталась даже искать своих родных в Ленинграде, но всё напрасно.

Жизнь Светланы, несмотря на пережитое в детстве, шла ровно, вышла замуж, родила сына, дождалась внучку. Но, злая судьба в один миг перечеркнула все это.

В тот день они все вместе ехали на дачу.

– Открывать сезон, – смеялся тогда сын. Все они были в тот день веселы…

Муж так и умер с улыбкой на губах. Огромный камаз смял их маленькую «окушку» в груду металла. Как выяснилось позже, водитель был пьян, а из их семьи остались в живых только Светлана и маленькая Ириша. Светлане пришлось ампутировать ноги, слишком переломало, а Иринка отделалась небольшими ссадинами и сотрясением мозга. Погибая, невестка укрыла собой дочь и приняла на себя самые страшные удары.

С тех пор девочка жила в детском доме, а бабушка – в интернате для инвалидов. Квартиру у них отобрали почти сразу же, была она ведомственной – не стало мужа, и квартира перестала принадлежать им. Бабушка и внучка, как могли, поддерживали связь, когда внучка подросла, стали встречаться. Теперь Ирине исполнилось восемнадцать, она получила от собеса квартиру и собиралась забрать бабушку к себе.

И вот.

На кухне плакали все, вместе с нами и наши мужчины хлюпали носами. Чтобы чего-то не пропустить они даже не выходили курить.

Бедная Ирина Митрофановна, как жаль, что она так и не узнала о своей дочери. Какое провидение привело сюда её правнучку Ирину? Все это было так странно…

Через неделю мы познакомились со Светланой, она была очень похожа на свою мать, только глаза небесного света, видимо от отца. Она весьма ловко управлялась со своей инвалидной коляской и все плакала, то от счастья, то от мысли о матери.

На годовщину смерти мы вновь собрались в квартире Ирины Митрофановны. Большая восковая свеча снова горела у ее портрета, легкое пламя бросало отблески на ее лицо.

– Знаете, мне все время кажется, что она улыбается, – Ирина ласково провела по портрету рукой.

Царствия тебе небесного, Ирина Митрофановна.