Легенда о Фарфоровом гроте - Сергей Саканский

Пока Пилипенко связывался по рации с управлением, Жаров позвонил Тамаре Коршуновой, впервые за это время отметив, что ему нужен не повод для разговора с красавицей, а реальная информация. А она, эта информация, еще и подлила масла в огонь…

– Не было у нее никакого внука! – закончила Тамара.

– Как она сказала? – встрепенулся Пилипенко, краем уха слушая ее голос, который раздавался в трубке Жарова достаточно громко.

Пилипенко задумался.

– Удивительные дела, – заметил он, как бы отвечая на свои собственные мысли. – Поехали-ка в больничку, узнаем, кто это у нас из-под носа Алену Ивановну увел.

В приемном покое больницы их ожидал еще один сюрприз: сегодня утром старушка уехала с молодым человеком – не слишком гладко выбритым парнем в длинном светлом плаще.

Закономерный вопрос вертелся у Жарова на языке, но следователь опередил его:

– Не было ли в нем чего-либо странного?

– Мы и не таких видали.

– Что вы хотите этим сказать?

– Этот парень, – сестра хохотнула, – похоже, не совсем нормальный… Я бы сказала: нетрадиционной ориентации.

– Вот так, – сквозь зубы процедил Пилипенко, садясь в машину. – Мы искали любовника жены, а, дело, может быть, и вправду в любовнике, но мужа!

– И какое это имеет отношение к секте, действующей сто лет, к проклятью Фарфорового грота? – сказал Жаров.

– Ни малейшего. От всего этого с ума сойдешь! Нет, и что он за человек! – в сердцах выкрикнул Пилипенко, ударив ладонями по рулю. – Обрати внимание, все говорят о нем разное, будто и впрямь он насылает на них какой-то морок. Один сказал, что он вроде трехмерной модели из компьютерной игры. Для другого он не шел, а летел над землей. Третьей удобнее считать его гомиком.

Пилипенко помолчал, потирая оплетку руля, вдруг, будто что-то вспомнив, хлопнул себя по карману. Повернул ключ зажигания, машина завелась.

– Едем на квартиру к Калинину, – объявил он.

Войдя, Пилипенко сразу направился в гостиную, на ходу вытягивая из кармана мерку, сделанную из колдовского ожерелья. Высоко подняв руки, он измерил старинный астрологический календарь в стеклянной рамке, висевший на стене. Жаров присвистнул от изумления: оба размера совпали с точностью!

– Вот оно как делается, – с удовлетворением констатировал следователь.

Он бережно взял календарь за рамку, приподнял и снял со стены, поставив на пол. Рядом висела работа Милы Калининой – гурзуфский пейзаж с Медведем. Пилипенко проделал с ним то же самое. Теперь стало очевидным: как и в комнате Алены Ивановны, под пейзажем обозначился явный темный прямоугольник, а под календарем – нет.

Жаров заметил, хоть и так все было ясно:

– Получается, что календарь раньше принадлежал старушке. Это подтверждает связь Калинина с сектой. Значит, убийца – это все-таки он. Калинин мог действовать самостоятельно, в здравом уме, а мог быть как-то одурманен.

– Так точно! – сказал Пилипенко.

Он всегда произносил этот армейско-милицейский слоган, если был полностью не согласен с собеседником.

Выйдя на лестничную клетку, Пилипенко опять прилепил на дверь квартиры Калининых пластилиновую печать и ленту со своей подписью, оставленной здесь позавчера. Что-то взбрело ему в голову, и он позвонил в дверь соседской квартиры.

– Помнишь, как твой коллега-понятой вошел в эту квартиру? Он все оглядывался по сторонам, удивленно покрякивал…

– Ну да! – согласился Жаров. – Я тогда подумал, что он, как и мы, тоже озадачен этой мистической обстановкой.

– И я так подумал. Только озадачен-то он был, похоже, совсем другим.

На пороге появился грузный мореман с татуировками, который, как и Жаров, исполнял обязанности понятого при обыске. По всему было видно, что парень безработный и околачивается на берегу, в ожидании выгодного фрахта, выпивая со скуки галлоны «Оболони». Через несколько минут Пилипенко и Жаров выяснили причину его удивления. Никогда раньше он не видел в квартире Калинина ни астрологического календаря, ни прочих атрибутов магии.

– Я тогда подумал: ну вот, увлеклись мои соседи, с кем не бывает! Вот и доигрались, если у них крыша поехала.

– Все ясно, – сказал Пилипенко уже в машине. – Этот календарь принесли из дома старушки. И, вероятно, вместе с вырезкой из газеты и со всем остальным. Думаю, уже после того, как мы задержали Калинина.

– Так что же – Калинин не член секты?

– Получается так.

– Но кому-то надо, чтобы мы подумали, что он член секты?

– Да не говори так витиевато. В современном русском языке это обозначается проще, словом из уголовного жаргона. Братки говорят – подставить.

– Кто-то хочет подставить Калинина по полной программе! Тот небритый человек…

– Так точно!

Жаров пошел в редакцию и снова занялся версткой, теперь уж спокойно, поскольку временем располагал. Ночевать в этот день он поехал домой, но доспать до рассчитанных восьми утра ему не удалось. На заре раздался звонок от Пилипенки.

– Если не занят, приходи. Случилось кое-что важное.

В управлении все уже были на ногах. Ночью дальнобойщик обнаружил на Севастопольской трассе труп Алены Ивановны. Леня Минин, эксперт-криминалист, докладывал результаты поверхностного осмотра тела.

– Старушку везли в машине, на ее кофте и юбке синтетическое волокно. Мы взяли образцы на всякий случай, но сам понимаешь… С чем сравнивать? Проверить все машины в городе? Преступление было грубо сработано: остались следы протекторов. Возможно, это та же самая машина, что стояла за холмом у Фарфорового грота. Тоже подтекает масло. Лаборатория вот-вот даст анализ, сравним с твоей пробой.

– Преступник или преступники оставили уйму следов, – заметил лейтенант Клюев. – Даже больше, чем необходимо. У нас есть машинное масло, волокно… Не говоря уже об отпечатках указательного пальца на гладкой грани куска кирпича, которым была сделана надпись на стене гаража. Первый же подозреваемый будет проверен, поймать убийцу – это только вопрос техники.

– Время смерти – вчерашнее утро… – проговорил Пилипенко, листая отчет Минина. – Несуществующий внук забрал женщину из больницы. Это значит, что она хорошо знала этого человека, иначе как бы она позволила себя увести? Но он повез ее вовсе не домой. Вывез на трассу и ударил монтировкой по затылку. Труп сбросил в кусты. Дальнобойщик вышел по нужде и наткнулся на тело.

– Скорее всего, – вставил Жаров, – убийца сразу вернулся на квартиру Алены Ивановны, открыл дверь ее ключом и поджег дом. Если надпись на стене сарая сделал он, и сделал в то же самое время, то это наводит на грустные размышления…

– Кто-то водит нас за нос! – воскликнул Клюев.

– Именно. Сначала подставили Калинина, потом – старушку.

– Бедная женщина! – воскликнул Минин. – Сперва отравили, да неудачно, наконец, пристукнули. Что такое она знала?

– У меня есть версия, – медленно проговорил Пилипенко. – Старушку убрали не как свидетеля, который может дать какие-то показания. Ее убрали как свидетеля, который не может дать показаний.

Пилипенко полистал заключение эксперта. Вдруг нахмурился…

– Что? – он вскочил. – Старушка была слепой? Так вот почему у нее в доме не нашлось никаких катушек и ниток…

Через минуту все управление завертелось. Пилипенко приказал Клюеву связаться с таможней Симферопольского аэропорта и экскурсбюро.

– Нужно провести работу по всем фирмам, которые продают путевки, срочно. Надо узнать, что… А ты еще здесь? – Пилипенко посмотрел на Жарова.

– А где ж мне быть?

– Сходи хотя бы в библиотеку. Найди подшивку «Криминального курьера» за тысяча девятьсот пятый год. Прочитай все, что там есть о Фарфоровом гроте.

Жаров вышел, озадаченный. Он понимал, что Пилипенке просто надо удалить его из управления. Началась какая-то серьезная работа…

Что так изменилось за одну лишь минуту? Почему информация о том, что Алена Ивановна была слепой, в корне переменила дело?

Библиотека была чуть ниже по Морской, Жаров дошел туда за две минуты. Еще через пять минут работница библиотеки принесла ему синюю картонную папку.

Жаров бережно развернул ее. Это были старые, желтые и ломкие листы газет. Здесь нашли свое многолетнее успокоение разрозненные номера «Крымского криминального курьера» – начиная с 1900-го года и заканчивая 1920-м. Не густо: некоторые газеты сохранились лишь частично, кое-где зияли вырезки, сделанные много лет назад, давно мертвым человеком.

Жаров знал историю этой подписки – ее передал в библиотеку один краевед, ныне уже покойный, написавший когда-то несколько красивых тоненьких книжек о местных достопримечательностях.

Жаров довольно легко нашел тот самый номер, с материалом об убийстве в Фарфоровом гроте, и здесь его ждало потрясение.