Замуж за монстра - Анна Григорьевна Владимирова

спинке кровати, но так даже интереснее. Она уперлась спиной и широко раскрыла глаза, глядя, как я развязываю пояс на штанах и стягиваю их с бедер. От ее шумного сглатывания и дрожи ресниц захотелось забыться, намотать рыжие волосы на кулак и заставить взять в рот то, на что она так невинно вытаращилась.

— Ты никогда голого мужика не видела? — зло спросил я и содрал покрывало на пол, едва не уронив вместе с ним и Ринку.

Она молчала. Смотрела на меня сверху вниз, как девственница. Девственница, которая изо всех сил пыталась строить из себя пресыщенное безразличие. И на этом контрасте меня больно приложило открытием. Ноги задрожали, и я сделал вид, что просто так опустился рядом с ней на колени. Просто так осторожно толкнул на спину и принялся заботливо раздевать, концентрируясь на ее трепетном отклике.

Мне некого рвать на куски, некого искать и срываться за то, что пользовал мою девочку и не сделал счастливой. Ведь она стоит того, просто сама этого не знает. И переспрашивать лишний раз об этом не стала.

У нее не было никого.

Только я.

И я не знал, как вообще позволил себе вернуться. Ещё и так. Но зверь во мне сгорал от тоски и голода. А Ринка хоть и жмурилась и задыхалась от моей близости, пыталась отвечать, строя из себя матерую любовницу, для которой я лишь какая-то пародия, зверюга неотесанная. И я снова оставил на ее нежной коже набухавшие кровью царапины, с упоением зализывая каждую. Конечно, Ринка сжималась в ответ на любую ласку. Но если эта дурочка не перестанет подсовывать мне подделку вместо себя настоящей, я буду продолжать её наказывать. Выбивать из нее оригинал, не давая передышек, пока не закричит мне правду.

Но ведьма не сдавалась. Обвила шею руками, освежила царапины на коже и впилась зубами в шею… И тут же вскрикнула, когда я сбросил её с себя, развернул задницей кверху и схватил за горло.

— Растеряла все свои таланты, — прохрипел ей на ухо, грубо прошелся пальцами меж ее ягодиц.

Ринка завертела задницей, пытаясь сбежать, а меня захватила злость. И я принялся трахать ведьму пальцами, срываясь на такую сумасшедшую экспрессию, что чуть не кончил сам, когда она задергалась вокруг моих пальцев и сжала ноги, хныкая, как малолетка. Лучший аккомпанемент для безразмерного чувства вины, заигравшего на совести. Но не было способа заткнуть его лучше, чем заставить Ринку сменить репертуар.

Я не стал сжигать нас обоих в безумии, как вчера. Почему-то вид разомлевшей от ласки и удовольствия ведьмы успокоил злость, и я медленно вошел в нее, наслаждаясь каждым ее рваным вздохом. Настоящая ведьма, породистая. У нее на роду написано сводить зверя с ума. Я и сходил. Медленно, с каждым движением в ней. Ринка трогательно морщила брови и кусала сочные губы, жмурясь. Достало. Она вскрикнула, когда собрал ее волосы и впился в них пальцами, заставляя ее приподнять голову.

— Смотри на меня, — прорычал в раскрытый рот.

Но стоило ей подчиниться, меня сорвало.

Я уже не слышал, лишь смотрел, как наполняются влагой ее большие глаза и как капли скользят проторенной дорожкой по её вискам, вздрагивая с каждым моим толчком. Но долго не смог. Потянул Ринку за волосы, вынуждая подставить мне шею, и впился в метку зубами до полного самозабвения…

Она не принимала меня. Ерзала, пытаясь соскочить с члена, но я лишь вяло пресекал ее попытки, вжимаясь в нее снова и снова.

— Ты меня раздавишь, — прошептала она.

— Жаль, у тебя нос не растет от вранья.

— Миш, отпусти! — проревела вдруг она. — Выпусти!

Я выпустил, удобно устраиваясь на спине, и закинул руки за голову:

— Что, трахаться тоже не хочешь?

Член всё ещё стоял колом, не давая ведьме шанса избежать его взглядом. Ринка, конечно, попыталась, но, быстро сдавшись, разразилась вдруг таким неумелым и трогательным матом, что я рассмеялся. А она неожиданно кинулась на меня с кулаками. Ну вот и как тут выдержать такой вожделенный напор? Ринка сама меня оседлала и принялась царапаться и кусать мне пальцы, когда я пытался изящно скрутить идиотку и не трахнуть ее снова.

— Тихо! — рявкнул, вынуждая ее остолбенеть, но опрометчиво оставив свободной ее правую руку.

И она сочно заехала мне по лицу.

Мы замерли, тяжело дыша друг другу в губы. Она — испуганно раскрыв глаза, я — наливаясь звериной злостью. Один вдох, один выдох… и я швырнул сучку под себя, игнорируя ее испуганный писк. Сил, как оказалось, у неё осталось прилично, а я тут её жалею! Теперь не жалел — драл со всей страстью, аж мурашки шли по коже. Но Ринке будто это и было нужно. Видел — отдалась, забылась и перестала путаться в своём вранье. Уже не боялась смотреть. Пусть и из-под опущенных ресниц, но всё равно сплеталась взглядом с моим, доверяла, следовала за мной…

Мы взмокли так, будто дождь пролился на нас из ниоткуда и оставил после себя невероятный запах, который хотелось пить — слизывать с кожи ведьмы, собирать, как росу, и бесконечно долго катать на языке…

Глава 3

Я даже не сразу понял, что меня отключило. Вскинувшись, разбудил и Ринку, лежавшую у меня в руках.

— Ты как слон в фарфоровой лавке, — сонно проурчала она.

— Медведь, — прохрипел я, настораживаясь.

Что-то было не так.

Я приподнялся на локте, прислушиваясь.

Дождь… дождь оставил не только запах свежести в нашей спальне. Через открытое окно в занавески бился свежий ветер. И это мешало запаху гари полноценно расцвести у нас в спальне. А когда слух уловил слабый характерный треск, я подскочил с кровати и бросился в гостиную. Но тут же застыл, завороженно глядя, как наша с Ринкой картина тлеет на глазах и разгорается изнутри жрущим её пламенем. Пожарная сигнализация безмолвствовала.

— Что? — изумленный спросила Ринка. — Что происходит?!

И она едва не кинулась мимо меня по лестнице, но я не пустил. Огонь в это мгновение прорвался через плоть холста и ярко вспыхнул, озарив гостиную целиком. И не сказать что не реальный — жаром от него перло вполне осязаемо. Но когда я уже собрался эвакуировать Ринку через спальню, пламя вдруг вспыхнул ярче… и погасло, не оставив дыма.

Ведьма растерянно обмякла в моей хватке, и я оттащил её в спальню и усадил на кровать.

—