Великая и священная война, или как Первая мировая война изменила все религии - Филипп Дженкинс

фильмов. В более крупных масштабах западные народы верили в легенду, что немцы использовали затем трупы в промышленных целях, превращая человеческую плоть и жир в мыло. Витиеватость сказки о зверствах этих годов будет иметь катастрофические последствия в 40-е гг., когда союзные директивные органы, не желая быть обманутыми во второй раз, отказались кредитовать счета Холокоста. (Легенда о фабрике по утилизации трупов нам представляется действительно фиктивной, но история распятого канадца, имеет, как ни странно, правдивое основание.)[43]

В ретроспективе претензии к немцам из-за зверств во время войны не оставили достаточно серьезного следа в англо-американской массовой памяти, и они совсем уходят на второй план, когда перед нами встают события гитлеровской войны. Но император Германии Вильгельм II тоже привнес свою долю зверства, особенно когда его армия обращается с целыми регионами и группами населения как с пешками и приносит их на алтарь войны.

Захват немцами Бельгии было отвратительным. В разгар вторжения в августе и сентябре 1914 г. немцы убили шесть тысяч гражданских лиц в Бельгии и Северной Франции, большинство из них — по ложному подозрению в помощи французским снайперам и диверсантам. Обыкновенно возбужденные солдаты, войдя в город, слышали какие-то выстрелы, направленные, как они считали, против них, но они могли быть и с их линии наступления. На это они отвечали поджогами и взрывами домов, захватом заложников и их пленением.

Немецкая армия получила мировое осуждение за разграбление Лёвена — старинного бельгийского города. Немцы сожгли библиотеку с коллекцией редких книг и манускриптов, проводили расстрелы случайных прохожих. Хотя такие преступления вряд ли когда-нибудь сопоставимы с теми преступлениями, какие немцы делали в России в 1942 г., но это было ужасающе по меркам предыдущих эпох, по крайней мере, для белых европейцев[44].

В течение всей войны немцы ужасно обращались с населением как Бельгии, так и других стран: вводили принудительный труд и голодные пайки. В 1916 г. немцы депортировали 700 тысяч бельгийцев на работы в Германию, их перевозили в вагонах для скота. Когда немцы зимой 1916–1917 гг. на севере Франции отошли на новую линию обороны, они провели операцию «Альберих», грабя все материальные средства с ранее занятой территории, предвосхитив тем самым свое хищническое грабительство на Украине во время Второй мировой войны[45].

Если бы события развивались по-другому, немцы, может быть, установили такое же господство на более обширных регионах Восточной Европы, предоставленные им по Брест-Литовскому миру. В таком случае они, вероятно, создали бы там рабское общество, предвосхищая эпоху нацизма. В оккупированных Польше и Балтии немцы давно чувствовали себя повелителями и насаждали идеологию расового превосходства. Влиятельный генерал Эрих Людендорф имел далеко идущие планы полномасштабных этнических чисток и германизации Восточной Европы, которую вместе с Крымом считал немецкой колонией. Он также рассматривал евреев как источник большинства бед в современном мире[46].

Если бы Германия выиграла бы эту войну, она бы никогда бы не опустилась до Гитлера. Германия имела бы полное господство над Европой и почти бесконечное жизненное пространство на Востоке, с миллионами крепостных. Если бы Второй Рейх удался, Германии тогда не нужен был бы Третий. Если бы Германия победила в Великой войне, Гитлер ей тогда бы не понадобился.

Ни одна сторона в этой войне не имела монополии на зверства. Немцы осуждали англичан за ряд злодеяний, в который они включили использование разрушительных пуль «дум-дум»[47]. Но при этом, сами немцы делали блокаду для поставок продовольствия Британией, что было тяжелым преступлением против человечности.

Скоро апокалипсис

К шоку войны добавились ее неожиданный ход и продолжительность. Хотя европейской или даже мировой войны никто не боялся, никто не предвидел, что этот конфликт будет длиться так долго — и чем дольше, тем больше будет приводить в ярость своей интенсивностью, нарастающей, как в спортивном состязании. И мало кто предвидел, что масштабы войны распространятся на большую часть обитаемого мира.

Война принесла необыкновенный стресс после великого и прочного мира, который преобладал в течение многих лет до 1914 г. Но на самом деле война пугала участием тех основных сил, которые были в мирном согласии 20 лет до этого, и главный вопрос заключался в том, какие именно созвездия альянсов могут быть вовлечены в конфликт друг против друга. После образования англо-французской Антанты в 1904 г. выявилось наиболее вероятное столкновение Германии против этого соперника. Количество и тяжесть кризисов ускорились, что привело к опасной конфронтации между русскими и империей Габсбургов в Боснии в 1908–1909 гг., а всего два года спустя Европа вплотную подошла к войне за контроль над Марокко[48].

Приближающаяся угроза осознавалась не только профессиональными дипломатами. За 20 лет до начала войны писатели строили предположения о пришествии европейского конфликта, создав популярный жанр «фэнтези». Иногда эти прогнозы были точны в определении основных участников — с немецко-британским столкновением как центральным в войне. В 1903 г. в кинопрокат вышел триллер «Загадка песков», сюжет которого заключался в том, как удачно немцы совершили военно-морское нападение на Восточную Англию. В 1908 г. Герберт Уэллс в романе «Война в воздухе» предвидел в ближайшем будущем глобальные войны, в которых будут участвовать огромные воздушные флоты в многогранном высокотехнологичном конфликте между США и Германией, Британской империей и Восточно-Азиатской конфедерацией.

Но если мало кто был удивлен началом крупной войны в 1914 г., ее хронология была другим вопросом. Любое знание недавней истории предполагает, что в грядущей войне будет обязательно присутствовать интенсивный спазм насилия, но в короткий промежуток времени. Очевидными моделями вероятного конфликта были Австро-Прусская война 1866 г., которая длилась всего лишь семь недель, и Франко-Прусский конфликт 1870 г., в котором подавляющее большинство маневренных боевых действий прошли в течение месяца. Все считали, что война 1914 года пролетит как вихрь и пройдет за один сезон. Как и у ее недавних предшественников, накал ярости придется на лето, когда начнется, предположительно, кульминация грандиозного решающего сражения. Но на самом деле война по настоящему разгорелась, как и в 1940 г., в мае-июне. Во Франко-Прусской войне не было больших потерь в течение всего конфликта; как утверждают, было всего лишь несколько сотен тысяч смертей, а не несколько миллионов. Никто не мог поверить в списки тех потерь, которые принесла эта вселенская борьба, охватившая весь мир. Те, кто не хотел ничего думать, считали, что война 1914 года закончится к началу 1915 г.[49]

Но прошел 1915 год, и за ним последовали и другие годы. Война длилась немного дольше, чем большинство ожидали, и вскоре стало еще более очевидным, что она становилась очень кровавой. Это сопровождалось новыми технологиями ведения войны, еще неслыханными