Мифы об идеальном человеке. Каверзные моральные дилеммы для самопознания - Майкл Шур

добродетелей (или игнорирует их). Но мы намеренно начали с простого вопроса, поэтому немного модифицируем его: «Нужно ли ударить друга по лицу, если он сделает то, что нам не очень нравится?» Может, друг немного вас задел, посмеявшись над вашими новыми шортами цвета хаки, и нужно определить, стоит ли ударить его. Специалист по этике добродетели сказал бы, что удар в лицо после такой чепухи — признак избытка гнева, как если бы мы сделали это без причины. Но благодаря Джудит Шкляр (1928–1992), латвийскому философу, которая много писала о личной свободе и свободе общества, мы можем взглянуть на проблему под другим углом. Темы, которые она затрагивала в своих исследованиях, близки и дороги ей, учитывая историю ее еврейской семьи. Шклярам пришлось бежать из Латвии, чтобы спастись от Сталина, а затем еще дальше — уже от Гитлера[53]. Добравшись в конце концов до Америки, Джудит получила докторскую степень в Гарварде и стала первой женщиной, когда-либо трудившейся в правительственном департаменте Гарварда. В своей главной работе «Обычные пороки» она приводит убедительный аргумент в пользу того, что жестокость — а не гордыня, зависть, гнев или любой другой классический «смертный грех» — худший человеческий порок и должна быть первой в списке того, чего нужно избегать.

Поставить жестокость на первое место означает пренебречь идеей греха, как она понимается в богооткровенной религии. Грехи — нарушения божественных правил и преступления против Бога… Однако жестокость — умышленное причинение физической боли более слабому существу с целью вызвать страдание и страх — это зло по отношению к другому существу[54].

Когда мы считаем религиозные грехи самым кошмарным из того, чего не хотим совершать, мы придумываем оправдания ужасным злодеяниям. Пример Шкляр: европейские завоеватели, приехавшие в Новый Свет, встретившие коренные народы и устроившие там геноцид как волю христианского Бога. Если же мы поднимем жестокость — преступления против других людей — на первое место в списке худших человеческих преступлений, мы больше не сможем находить и использовать подобные лазейки.

Но у Шкляр есть еще одна претензия к жестокости, которая поможет нам понять, почему нельзя бить друга за то, что он высмеивает шорты. Жестокость, по ее словам, часто несоразмерна действиям, которые побудили к ней[55]. Человек совершает мелкое преступление (как в романе «Отверженные», где герой украл буханку хлеба, поскольку голодал) и отправляется в тюрьму, где относятся к нему невероятно жестоко. Это неправильно: суровость наказания сильно перевешивает преступление. Убедительный аргумент, правда? Современная система уголовного правосудия посадила многих людей в тюрьму за незначительные правонарушения, включая, например, хранение марихуаны, что сейчас в некоторых странах легально. Но эта проблема проявляется не только в преступлениях. Почти все основные ситуации взаимодействия людей изобилуют неоправданной жестокостью. Если вы мне не верите, выложите на YouTube видео, в котором скажите что-то безобидное, например «Вкусный сыр!» или «Я люблю Мичиган!», а затем изучите комментарии. («Возвращайся в свой Мухосранск, дурной урод, любитель молочки» — вот лишь один из примеров.)

Поскольку наша цель сейчас — стать лучше в обычной жизни, неплохо бы поставить жестокость на первое место в списке того, чего нужно избегать. К сожалению, за это приходится платить немало: вокруг нас слишком много жестокости, и когда мы считаем ее худшим пороком человечества, это тяжело сказывается на психике. «Если жестокость нас пугает, — пишет Шкляр, — мы должны, учитывая факты повседневной жизни, всегда негодовать»[56]. И она права! Если пробежать взглядом по заголовкам новостей, мы увидим много примеров жестокости: расизм, сексизм, подавление избирателей, законы, держащие людей в нищете, мерзкие комментарии на YouTube. Она, по словам Шкляр, угрожает превратить нас в мизантропов. Именно поэтому у нас есть соблазн не заострять на ней внимание. Но существует способ избежать бедствий из-за жестокости: знание (в частности, знание культурных традиций, отличных от нашей). Цитируя великого философа эпохи Просвещения Монтескье, она говорит нам, что знание делает людей добрее[57], а невежество ожесточает нас. Думаю, идея понравилась бы Аристотелю: чем больше мы пытаемся узнать и понять жизнь других, чем больше ищем золотую середину сопереживания, тем менее вероятно сочтем допустимым обращаться с ними жестоко.

Мы уже прошли большой путь! Мы не только понимаем, что не должны бить друга по лицу без причины (или по неподходящей причине), у нас уже есть более глубокое понимание того, почему это так. Мы знаем, к чему стремимся (золотая середина разных качеств) и что это нам дает (глубокое понимание наших действий, делающее нас «гибкими и современными» по отношению к другим, в более сложных условиях). Мы также понимаем, почему жестокое действие (бессмысленное причинение боли другому) должно быть первым в списке того, чего не следует совершать.

Но опять же — стоит ли бить друга по лицу без причины? Это была просто остановка. Мир, как мы уже говорили, сложен, и большинство решений не так просты. А если мы в ситуации, когда наш выбор состоит не в том, чтобы

а) ударить человека по лицу

или

б) не делать этого,

а скорее

а) ударить человека по лицу

или

б) в живот?

…И что нам делать дальше?

Глава 2. Если у вагонетки, которой я управляю, отказали тормоза, что делать: ничего и задавить пятерых или резко повернуть и убить одного (не из этих пятерых)?

Странный вопрос, правда? Мы маялись дурью, болтали об «Отверженных», обсуждали комментарии на YouTube и вдруг оказались в мрачной психодраме на рельсах. Естественно, вы, скорее всего, никогда не были в такой ситуации и вряд ли окажетесь. Но поверьте: чтобы осознанно принимать решения в современном мире, ориентируясь на этику, нужно как следует подумать, что бы вы сделали, если бы столкнулись с необходимостью выбирать, и, главное, почему бы вы это сделали.

Итак, вы едете на вагонетке, тормоза отказывают. На рельсах перед вами пятеро строителей, которых она непременно задавит. Но вы можете дернуть рычаг, который переведет стрелку, и вагонетка уедет на другой путь, на котором один строитель. Вопрос понятен: оставить всё как есть и убить пять человек? Или дернуть рычаг и убить одного? И вообще, почему эти