Во сне и наяву. Титан - Борис Вячеславович Конофальский

— К ней не подойти, ублюдок! — почти орёт баба. — Ты, что, не слышишь меня? Её хранит Гнилая!

— А ты к ней и не подходи, — спокойно отвечает Роэман. — Зачем тебе к ней подходить? Ты к её отцу подойди, используй свои эти штучки.

Она смотрит на него и, кажется, ещё не понимает.

— Папаша её инвалид, весь в долгах, — поясняет Виталий Леонидович. — Тянет семью, пашет на двух работах. Твои фокусы могут с ним сработать.

Кажется, она начинает понимать.

— На мужиков умение моё не на всех действует, — отвечает она.

— Знаю, Златочка, знаю. Но ты попробуй, вдруг выйдет, говорю же, он загнанный, работает — неба не видит. Может, твои фокусы с ним и пройдут. Ты, главное, попробуй.

Она морщится, седые волосы на её родинках топорщатся. Злата сомневается, и Роэ добавляет:

— Ты просто попробуй, и я обещаю, получится у тебя или нет, неважно, я верну тебе нож, если найду.

— Мне сначала нужно будет увидеть девку, — наконец говорит баба.

— Не забывай, с нею будет Хозяйка Могил, — напомнил ей Роэман.

— Просто увидеть, — настойчиво повторяет Злата. — Надо знать, на что упирать в разговоре с отцом.

— Прекрасно, дать тебе адрес девки?

— Не надо. Спрошу у дочерей, — отвечает она. — Они тебя помнят и проклинают.

— Извинись перед ними за меня, я не знал про Хозяйку Могил, — Виталий Леонидович повернулся и дошёл уже до двери. — Кстати…, — он опять обернулся к ней. — А что там у тебя за ребёнок в сарае?

— Не твоё дело! — взревела старуха. — Слышишь, не твоё собачье дело, ублюдок!

— Конечно, не моё, я так спросил, ради интереса… Просто хотел знать — ты детьми торгуешь или, быть может, жрёшь их, как баба-Яга из сказки?

— Вон пошёл! Вон пошёл, пёс…, — орала баба. — Ублюдок!

— Да ладно тебе, я просто спросил… Из любознательности, — Роэман усмехнулся и вышел из комнаты.

⠀ ⠀⠀

Глава 5

А вот и попугаи, это было странно, но этих птиц теперь было в небе полно. Даже не добежав до церкви, она увидела несколько чёрных точек в небе. Ей стразу расхотелось бежать дальше в ту сторону, поэтому Света свернула в кварталы, что были справа от неё. Она уже бывала здесь, через эти дома её проводил Любопытный. Так что эту дорогу девочка знала.

Она добежала до детского сада, забор которого утонул в густой растительности. Растительность — вещь опасная, от неё желательно держаться подальше. Света пробежала мимо садика быстро и уже на углу дома вскрикнула от неожиданности. В этих мёртвых местах, где практически нет звуков, кроме звука её собственных шагов, где ничего, абсолютно ничего не движется, она заметила краем глаза движение, быстрое и совсем рядом.

Она сразу прибавила хода, пробежала немного и обернулась. Волновалась она напрасно.

«Вот дуры! Зачем вы сюда забрались?»

На куче строительного мусора стояли и смотрели на неё две собаки. Нет, не взрослые собаки, а щенки. Взрослая собака дорастала бы Свете до бедра, а эти были чуть выше её колена. Точно, щенки, совсем не большие собаки, да ещё и тощие. Реально тощие, кости торчат во все стороны. Света любила животных, в том числе и собак, вернее, собак даже больше, чем других, и этих заморышей ей стало жалко: они тут подохнут. И, чуть подумав, девочка размахнулась и кинула в их сторону тяжеленную лапу силача, которую до сих пор тащила с собой, держа её за средний палец. Рука, честно говоря, ей надоела — тяжёлая. Пара килограммов или даже больше. Одна из собак тявкнула, вроде как поблагодарила. Светлане показалось это милым. Хорошие собачки. Но вниз они спускаться не спешили, наверное, боялись её. Света ждать не стала, повернулась и побежала в сторону улицы Ленсовета. Пробежав метров пятьдесят, она ещё раз обернулась и увидела, что собаки спустились с кучи и уже рвут лапу силача, тащат её в разные стороны. Это было хорошо. Этих худых собак ей было жалко. Она улыбнулась и побежала дальше.

⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀

Кажется, от голода. Да, ей показалось, что она проснулась от голода. Ну, и от жажды. Светлана встала и тихонечко подошла к братьям. Они спали. Хотелось их погладить, но побоялась разбудить. До подъёма в детсад ещё было время. Она была голодна, но прежде чем пойти на кухню, сначала подошла к окну. Сырое тёмное утро. Кто-то из соседей уже сел за руль своего авто и выезжает из двора. Листья жёлтые засыпали весь асфальт и всю детскую площадку. Дворнику мука. Светлана смотрит в окно и не чувствует никакой тревоги, её чёрные пальцы так же расслаблены, как и все остальные. Во дворе после случая в подъезде никого не было. Она в этом была уверена.

Точно! Пальцы! Девочка с замиранием сердца подносит их к глазам. И не зря у неё замирало сердце. Даже тут, у окна, в пятне света от уличного фонаря Светлана видит, что чернота продолжает растекаться по её руке. Сок фикуса уже был не такой насыщенный, как поначалу. Ладонь и запястье были уже не тёмные, как сразу после нанесения, а скорее серые. И на фоне этой серости черноту было прекрасно видно. Эти «чернила» перебрались через сгибы, и уже заливали третьи фаланги пальцев, теперь черноту уже не скрыть. Даже если пальцы сжать в кулак, всё равно заметны чёрные костяшки. Странно, но её это не очень опечалило. Вчера, позавчера, три дня назад, она каждое утро пребывала в ужасе, глядя на свои пальцы, а теперь… Теперь она боялась совсем другого. Она, стоя у окна и разглядывая свою ладонь, боялась узнать новости о Владе. Вот что по-настоящему пугало девочку. А ведь сегодня, скорее всего, она их узнает, даже если так и не будет принимать вызовы от его мамы. Нет, ей нужно было от этого отвлечься. Тем более, что голод её не ослабевал. И она, не одевшись и не почистив зубы, не смыв с себя остатки сока фикуса, пока было время, пока братья не проснулись, пошла на кухню и принялась