Интермир. Серебряная греза - Нил Гейман

Эскорт из девушки и мутныша меня не вдохновлял. Ведь я и так уже был белой вороной (знаете, каково быть белой вороной среди собственных версий?), а спутники мои лишь всё усугубляли. Из-за меня погиб Джей. Я угодил в лапы магов. Подружился с мутнышом. Второй раз попался магам и потерял весь свой отряд. Меня вышибли из Интермира, но я умудрился все вспомнить и отыскать соратников. И я первым за всю историю притащил на Базу незнакомку. Никто не мог похвастать даже одним таким геройством, не говоря уж о полном наборе… И вот извольте: в компании чужой девицы (не подружки!) и мутныша я слоняюсь по коридорам, словно мне все пофигу.

Неудивительно, что кое-кто из моих квазиинкарнаций меня недолюбливал.

– Задумался? – спросила Акасия, и я сообразил, что пренебрег обязанностями гида. Мы миновали несколько коридоров, а я молчал. Хотя там не было ничего интересного. Коридоры и коридоры. Кое-где были двери, которые вели в другие коридоры.

– Извини. Я всё насчет столовой… Сейчас там не протолкнешься, – уведомил я.

Уверенный ответ «Ничего, справлюсь» ничуть меня не удивил.

И я открыл дверь.

Конечно, хотелось бы сказать, что нас атаковала галдящая толпа рыжих и конопатых Путников-папарацци. Я думал, так и будет, честно. И не сомневаюсь, Акасия сумела бы их отшить. Но на деле мы застали сцену из старого ужастика или какого-нибудь девчачьего фильма, когда вдруг повисает мертвая тишина.

Я открыл дверь, и всё стихло.

Буквально замерло. Один за другим разговоры смолкли на середине фразы, и все взгляды обратились к нам.

Потом очень медленно, точно волна, подкрадывающаяся к берегу, звуки вернулись. Понемногу народ возобновил прерванные занятия – еду, беседу, чтение и возню с мобильными устройствами, – но шуму было далеко до его первоначальной мощи.

Еще никогда в жизни я не чувствовал себя так неуютно, а это о многом говорит.

Похоже, Акасия разделяла мое состояние. Вряд ли кто заметил, но она стала держаться ко мне чуть ближе. Тони, точно попугай, унасестился на моем плече: на людях он всегда занимал эту позицию.

– Вот наша столовая, – ровным голосом сообщил я. Ничего особенного, я всего лишь провожу экскурсию. – Кухня открыта. Разносолов нет, но кормежка сносная, когда привыкнешь.

– Дай угадаю: витаминизированный сгущенный белок? – Акасия легко прошагала к буфету.

– Угу. Совсем как мамина готовка, – пошутил я. Интересно: сейчас воспоминание о маме лишь кольнуло грустью, хотя обычно накатывала гнетущая тоска. Возможно, это было как-то связано с понимающим взглядом моей спутницы.

– Ну да, если б мама была армейским поваром. – Усмешка Акасии плохо вязалась с ее мягким тоном.

Не спрашивая, что есть что, гостья нагрузила себе полную тарелку. Наверное, и сама все знала – или ей было все равно. Ее не поймешь, но не надо создавать впечатление, будто я пытаюсь в ней разобраться. Меня вдруг обуяла галантность, и я принес ей стакан воды и белковый коктейль. Акасия ни о чем не спросила, только вскинула бровь и благодарно кивнула. Не знаю, откуда взялась моя галантность, но этот кивок, не насмешливый, а именно благодарный, подтвердил, что я молодец.

– Вкуснятина, – пробормотала Акасия, вгрызаясь в крупяной хлебец – одно из немногих земных блюд в нашем меню.

Я терпеть не мог эти хлебцы, однако промолчал.

– Где ты живешь? – Я долго сдерживался и не рассчитывал на прямой ответ, но уже умирал от любопытства. Откуда она столько всего знает об Интермире и прочих мирах?

– Неподалеку. – Акасия загадочно улыбнулась и дернула плечиком. Улыбка ее вроде бы поощряла к дальнейшим расспросам.

– А сколько тебе лет?

– Ужасная невоспитанность. Вас тут не учат хорошим манерам?

– Культура культуре рознь. – В кои-то веки я быстро нашелся с ответом. – Кое-где вопрос в лоб считается знаком уважения.

Акасия прихлебнула коктейль и оценивающе меня оглядела.

– Я из других мест, – игриво сказала она.

– Ладно. Круг поиска сузился до нескольких миллионов вариантов. – Я не получил ни одного ответа, но игра наша мне нравилась. Пусть скрытничает. Я хотел больше о ней узнать и, хотя не получал фактов, узнавал, какая она. Уже кое-что.

В своем интересе к ней я был не одинок. Потоптавшись на почтительном расстоянии, народ стал подтягиваться к нашему столику. Терзавшее меня беспокойство слегка улеглось: никто больше не величал Акасию моей «подружкой», что переполняло безмерной благодарностью и напрочь сбивало с толку. Если уж дразнили без нее, разве не в кайф было бы подразнить и при ней?

Хотя, может, и нет. Все мы из очень разных мест, но в принципе одна личность. Вот, скажем, я, переживший немало унижений в школе, никогда не стану изгаляться даже над злейшим врагом, не говоря уж о собственном двойнике. В общем, у меня отлегло от сердца, когда тема «подружки» замялась, и я охотно наблюдал за тем, как Акасия потчует мои альтер-эго такими же уклончивыми ответами.

– Надолго ты к нам? – спросил Джиро, самая мелкая моя копия родом с темной и холодной Земли. Он весь порос мехом и больше смахивает на копию моего чучела (ну, если бы я был зверем). У него большие бесцветные глаза, когти и острые клыки. Его прозвали у нас «Плюшевым», что его изрядно бесит.

– Пока не отзовут.

– Куда?

– На родину.

Тони, съежившийся до размера бейсбольного мяча и умостившийся в капюшоне моей куртки, вдруг подскочил к моему уху и с тихим хлопком исчез. Я невольно вздрогнул, а тут еще дважды взвыла сирена, требуя всеобщего внимания. По трансляции раздался голос Старика:

– Внимание, Путники! Получен код «Меркурий».

В столовой и так было не шумно, но теперь наступила мертвая тишина. За все время, что я провел в Интермире, код «Меркурий» ни разу не поступал. Конечно, моя подготовка подразумевала знакомство со всеми терминами, сигналами и прочим.

Код «Меркурий» означал, что в одном пограничном мире обнаружен Путник, которого проморгали и бинарии, и ХЕКС.

Глава шестая

Придется кое-что разъяснить, чтобы вы поняли всю грандиозность события. Мультиверсум – это всё на свете, то есть все бесконечные варианты миров, которые когда-либо существовали, могли бы или будут существовать. Альтиверсум – сравнительно малая часть Мультиверсума, ее бурлящий водоворот, в котором заключены все бесконечные варианты Земли, прошлые и настоящие, будущие и только возможные.

Кроме того, есть Дуга. Представьте себе ущербную Луну – видна только ее часть, остальная масса затенена, но существует. Дуга – это светлая доля целой картины, видимые миры всего спектра. Темная же часть – это все наличествующие вероятности и возможности, то есть эдакие маленькие альтернативные реальности, которые возникают всякий раз, как принимается какое-нибудь судьбоносное решение.