Великая Перемена (и прочая ложь) - Джо Аберкромби

людей сами могут стать могущественными. Камеристка Леди-Губернатора — не та особа, которой можно пренебрегать. Особенно этой, подозревала Феттел. Её выдержка была такой же стальной, как оружие, что они производили в этой оружейной.

— Её светлость леди Савин, несомненно, заметила бы — и она приносит глубочайшие извинения за своё отсутствие — что готовность продавать любому платёжеспособному клиенту и есть суть оружейного бизнеса. Если это проблема, боюсь, вы осматриваете не ту мануфактуру, — прокатилась волна вежливого смеха, и джентльмен отступил, покраснев до самого высокого воротничка.

Феттел жалела, что не ищет, куда вложиться. Но на самом деле она подыскивала хорошую партию для своей сестры. Деньги притягивают деньги, а значит, любое предприятие, в котором имела долю Савин дан Брок, становилось мощным магнитом для состоятельных мужчин. Она ещё раз осторожно взглянула поверх веера на замеченные перспективы. Костлявый тип с тщательно уложенными волосами был лордом Семптером. По всем отзывам — редкостный зануда, но баснословно богат. Его титул был куплен на новые деньги, но они оплачивают те же долги, что и старые. Феттел слышала, что в прошлом году он овдовел и мог бы заинтересоваться чистокровной особой — кем-то, чья родословная в сочетании с его деньгами создала бы весьма респектабельный сплав. У семьи Феттел было происхождение. Чересчур много происхождения, если на то пошло. Оно у них из ушей лезло.

А вот денег не хватало.

Зури распахнула двустворчатые двери, и вой механизмов тут же усилился. — Это точильный цех, здесь завершается обработка клинков.

Даже от этой искушённой публики послышалось несколько впечатлённых возгласов. В этом огромном помещении с железным остовом должны были храниться тысячи единиц оружия, все аккуратно размещённые на одинаковых стойках с той же строгой дисциплиной, что у элитных солдат на плацу. Два десятка рабочих собрались вокруг вращающегося приводного вала, проходящего через середину, трудясь у водяных точильных кругов, и каждый высекал свой собственный фонтан искр, затачивая смертоносное лезвие очередного клинка.

Зури умудрялась даже показ стоек с оружием сделать безупречно элегантным, пока вела инвесторов через оружейный зал.

— Кавалерийские топоры слева от вас, пехотные мечи там, а это новый образец ножа для пушечных расчётов, выкованный из современной тигельной стали на литейном заводе здесь, в Инглии.

Их можно было бы назвать кинжалами, подумала Феттел, но они были почти как короткие мечи, с тонким клинком длиной с её предплечье. Никаких украшений. Настоящее промышленное оружие, созданное машинами, каждый экземпляр точная копия другого, и всё же в этой строгой функциональности была своя красота.

— Можно... подержать один? — неожиданно для себя спросила она.

Зури кивнула, словно просьба была совершенно обычной. Впрочем, её самообладание было таким, что даже упади метеорит сквозь потолок позади неё, она бы, наверное, и бровью не повела.

— Конечно.

— Клянусь Судьбами... — прошептала Феттел, бережно снимая один со стойки. Почему-то она чувствовала необходимость обращаться с ним с почтением, как со святой реликвией. Она вскинула бровь, глядя на лорда Семптера, и тихонько рассмеялась:

— Он такой лёгкий.

Она ожидала, что нечто столь смертоносное будет тяжёлым, но нож без труда лёг в руку. Она ясно осознавала, как мало усилий потребовалось бы, чтобы развернуться к пухлому старому джентльмену рядом и вспороть ему живот. Она чувствовала себя могущественной, держа его. Пугающе могущественной.

Казалось, одна из чёрных бровей Зури едва заметно приподнялась. Будто она точно знала, о чём думает Феттел.

— Можете оставить его себе.

— Правда?

Зури указала на десятки и десятки идентичных клинков:

— У нас их хватает.

— На какие инвестиции рассчитывает Леди-Губернатор? — проворчал джентльмен, чей монокль то и дело выпадал.

— Минимум десять тысяч марок, но она ожидает быструю отдачу.

Феттел внимательно оглядела собравшихся, оценивая их реакцию на названную сумму. Прикидывая состояние каждого мужчины.

— Она гарантирует это? — спросил кто-то.

— Её светлость не занимается гарантиями, но заметила бы, что едва ли найдётся что-то надёжнее вложений в оружие.

— Даже в мирное время? — спросила Феттел, задумчиво взвешивая нож в руке.

Зури едва заметно улыбнулась:

— Какое время может быть лучше для перевооружения? А теперь позвольте показать вам пушки.

***

— Мы здесь за... — Сарлби нахмурился, глядя на женщину, которая стояла слегка согнувшись и цеплялась рукой за угол стола, точно загнанный зверь. — Как там её?

Пришлось Бремеру заглянуть в ордер, поскольку он единственный из них умел читать: — Феттел дан Сарова, донос от зятя, лорда Семптера, обвиняется в спекуляции, наживе и заговоре с целью...

— Обычное дело, — буркнул Спаркс, шагая к ней.

Сарлби так и не вывел формулу, как люди реагируют на арест. Большинство становились покорными, некоторые пытались спорить, а совсем немногие впадали в ярость. Эта оказалась из буйных.

— Вон отсюда, проклятые! — завизжала она, бросаясь на Спаркса и царапая его ногтями. Он отшвырнул её, и она сильно ударилась о стену. Её голова разбила окно, зазвенело стекло, и она рухнула на потёртый гуркский ковёр.

— И зачем было так? — сказал Сарлби, упирая руки в бока. Судья не любила, когда арестанта приводили в крови. «Наказание — дело суда», — всегда говорила она с той хмурой миной, от которой мурашки бегут по коже.

Спаркс потирал лёгкую царапину на щеке: — Сучка поцарапала.

— Наказание — дело суда, — Сарлби погрозил пальцем в точности как Судья. В последнее время он часто ловил себя на том, что копирует её повадки.

Раньше он считал, что в каждом есть и хорошее, и плохое, нужно только склонить человека на свою сторону. А потом увидел трупы друзей, качавшиеся в клетках над дорогой в Вальбек. Вчера Судья как бы между прочим обронила: «Тонкости нюансов и компромиссов — для тех, кому нечего менять в мире», и он понял, что она права. Люди либо на правильной стороне, либо на неправильной, а от неправильных нужно избавляться. Каждый выкорчеванный сорняк делает мир чище. Такова горькая правда.

— Ублюдки, — хрипела женщина, её голос метался между рыком и всхлипом. Стоя на четвереньках, она тяжело дышала, а по её лицу от линии волос стекала кровь. — Вы ублюдки…

Сарлби вздохнул: — Добро творят не ради благодарности. Пошли.

Лувонте надул щёки и принялся заковывать ей руки. Сзади, раз уж она из буйных. Потом Спаркс схватил её под мышку — она взвизгнула, когда он рывком поднял её на ноги, затем охнула, когда он толкнул её