Загробная политика Саши Маузера - Александр Пасацкий

Багиру на нулевую базу – узнать, как там и что, а сам свернул на шестую. Идя по улицам по направлению к лаборатории по производству андроидов, я не мог отделаться от мысли, что прошло уже больше года, как я здесь очутился, а сколько всего произошло за это время! Да, что ни говори, а взрослая самостоятельная жизнь – полный отстой. Только сам на себя и полагайся, за ошибки свои сам отвечай, думай наперед, а налажал - разгребай…. Один суд чего стоит, до сих пор не верится, что меня в топку на переработку не отправили. А Игра? Как вспомнишь, что за жесть там творилась – мороз по коже. Может, надо было на ферме за свиньями навоз убирать, и не рыпаться?

Любой человек, мечтающий о приключениях, и получивший их даже больше, чем хотелось, начинает в конце концов мечтать о нормальной, тихой и спокойной жизни. В последнее время я тоже думал, что беготня по джунглям меня изрядно достала. Отпуск, нужен отпуск. На две недели махнуть куда-нибудь, вместе с Багирой, где не будет никого, кроме нас двоих. Но как оставить мир без присмотра, если столько на тебе всего завязано? Свадьба еще эта…. Тьфу, блин!

Устал. Устал все решать, постоянно за кого-то переживать, за всех думать, улаживать проблемы и свои, и чужие. Хотелось подумать о личном счастье. Но какое счастье может быть у того, кто ежедневно проливает кровь, убивает, цинично набивает карманы, врет и выкручивается в суде, чтобы спасти свою шкуру, трахает разных женщин без разбору и всех достает своим занудством? Взять Дашу – выбрала себе судьбу безответственной лентяйки, и теперь катается, как сыр в масле. Шикует, строит свое счастье, семейную жизнь, и ни о чем лишнем не думает. А ведь дура дурой была, по-другому не скажешь. И за что ей, скажите пожалуйста, такая везуха?

Тяжело осознавать, что кто-то лезет наверх, чтобы чего-то добиться, а кому-то это с неба падает. Ну и что, что потом у всех по-разному закончится? Главное, что есть, что вспомнить. У меня было уже дофига приключений, но приятного в них, признаться, мало. Пожалуй, встреча с Багирой была единственным приятным моментом. Ну, и еще интересно было в самом начале, когда мой охотничий отряд состоял из нескольких человек, и мы жили одной дружной семьей в домике возле ручья. Потом уже, когда каждый день руки по локоть в крови, и смерть сзади на пятки наступает, уже не так весело. Теперь вроде все есть – статус, деньги, любимая рядом, и охотиться не надо постоянно, а только руководить, но все равно… чего-то не хватает. Чего-то для полного счастья. И умрешь уже не скоро, мое новое тело позволит мне прожить долгую, очень долгую жизнь, а как распорядиться ею с умом? Так и мучаться, или все-таки что-то переделать?

Хорошо тем людям, которые всегда знают, чего хотят, и четко идут к своей цели. У меня такого никогда не было, я охотником на монстров стал просто, чтобы после смерти опять в нищете не прозябать. И потом уже оно все как-то само собой разворачивалось, только и успевай, что под ситуации подстраивайся, и решения принимай. А сейчас задумываешься – а может, пока не поздно, свернуть? Заняться чем-то другим. Может охотник на монстров стать простым рыбаком, или садовником? Сел на лодку – и подальше от людей, наедине с океаном. Или на свежем воздухе цветочки нюхай, которые, в отличие от монстров, тебя не сожрут, если к ним близко подойдешь. А может лучше, раз ты такой хороший специалист в области, которую сам для себя выбрал, то и не надо ничего менять? Зачем лишний раз судьбу искушать, мало ли, чем оно обернется. Вот такие мысли меня одолевали в последнее время.

- Александр Сергеевич, вот так встреча, - доктор Шульц встретил меня, как всегда, приветливо. – Неужели есть жалобы на наш продукт?

- Работает, как часы, - я согнул руку в локте, демонстрируя фантастической упругости бицепс. – Правда, в последнее время во время любовных занятий небольшая отдышка.

- Хм! Странно, такого быть не должно…. Если хотите, я могу просканировать ваше тело.

- Не надо, у меня мало времени. Я к вам вообще по другому вопросу пришел. Как там… она?

- Это хорошо, что вы спросили, - посерьезнел доктор. – Пройдемте, пожалуйста.

О существовании находившегося глубоко под землей секретного Блок Д-35 я знал не понаслышке – именно там в свое время содержалась королева монстров. Свернув в нужный коридор, мы очутились у стальных монолитных бронированных дверей – это были даже не двери, а сплошная стена с крошечным сканером и прорезью под ним. Доктор Шульц отстегнул от пояса ключ-карту, провел по прорези, и придвинул свое лицо к сканеру. Система безопасности одобрила пропуск, и стена медленно и бесшумно отъехала в сторону.

Теперь мы очутились в крошечном тамбуре, где находились вторые двери – теперь уже из сверхпрочного, прозрачного стекла. За ними находилась уютно обставленная комната – красные ковры на полу, камин, в котором полыхало пламя, диваны и кресла.… Сам бы не отказался здесь пожить – и пофиг, что глубоко под землей, здесь этого не чувствуешь.

Посреди комнаты, прямо на полу, то есть, на ковре, сидела маленькая черноволосая девочка-подросток. На коленях у нее была книжка с картинками, которые она внимательно рассматривала. Уловив движение за стеклом, она повернула голову… и неспешно поднялась, не отрывая от меня пристального взгляда. Я сглотнул.

- Ну и, доктор, какие у вас новости? – не смотреть на девочку было невозможно – ее бездонные голубые глаза, так похожие на глаза матери, королевы монстров, словно заколдовывали.

- Она растет намного быстрее, чем обычный человеческий ребенок, - сказал Шульц. – Когда вы ее привезли, ее биологический возраст составлял пять-шесть лет; сейчас ей все десять, хотя прошло не так уж и много времени.

- Это я и сам знаю. Что еще?

- Голос по-прежнему отсутствует, молчит, как рыба. С телепатическим общением, которым пользовалась королева монстров, тоже не все складывается – девочка просто не хочет ни с кем вступать в контакт. В общем, абсолютно замкнутый в себе, не подпускающий никого, ребенок.

- Мда… - такую дочь на свет произвести – не дай Бог каждому. С другой стороны, ее мама тоже была не подарок. Изнасиловала меня, чтобы взять семя для зачатия, а потом покончила жизнь самоубийством – и все,