Загробная политика Саши Маузера - Александр Пасацкий

научных наблюдений, - загадочно ответил новый специалист по генетике. – В конце концов, даже вороны, когда кричат «кар», на самом деле общаются на каком-то своем, недоступном для нас языке.

- Очень глубоко замечание, - ответил Шульц. – Кстати, Маузер, у вас была какая-то мысль по поводу некой Киры, которую вы не успели высказать.

- Да, Кира…. Извините, но мне пора бежать, меня там одна кошкодевочка ждет. Я к вам загляну дня через три. Доктор Шульц, доктор с длинной фамилией – респект!

И я покинул лабораторию в еще более глубокой задумчивости, чем был, когда подходил к ней.

Глава третья: Безалкогольный мальчишник

«Я календарь переверну… кто сп***ил третье сентября?!»

Уже несколько недель мы были любовниками.

Нет, само слово «любовники» мне не очень нравится. Почему-то всегда навевает на неприятные ассоциации: жена, изменяющая мужу, или муж, изменяющий жене, или вообще какой-нибудь греховный инцест с кровосмешением. Короче, что-то такое, чем похвастаться нельзя.

Но другим словом этот процесс описать никак невозможно.

Кошки всегда отзывчивы на ласку – особенно если эта ласка идет от любимого им человека, хозяина. С женщинами также – особенно, если ласка идет от мужчины, которого они уже считают своим. В Багире объединились эти два качества, и стоило только немного подуть на уже горевшее в ней пламя чувственности, чтобы разбудить настоящий вулкан эмоций и страстей. Хладнокровная убийца, хищница, охотница на монстров – в постели она превращалась в настоящую богиню любви и страсти, отдавая всю себя, и забирая взамен то, что отдавал ей я.

Хотя… и не полностью.

Забавно иногда жизнь складывается. Вот с Кирой я больше года спал – не по любви, а просто так, и все получал, на высшем, так сказать, профессиональном уровне (недаром она в борделе трудилась, когда мы познакомились). А с Багирой по любви – и все равно остаются шероховатые моменты. Ну, вот не могла она мне сразу открыться полностью, обнажить самое сокровенное, не могла, и все тут! Хотя у нее уже появились свои любимые любовные пристрастия.

Особенно кошкодевочка любила целоваться – по ее признанию, это осталось у нее еще со времен приюта, когда повзрослевшие девочки тайком в уголках целовались с повзрослевшими мальчиками, а она смотрела, и завидовала; теперь же, имея такую возможность, наслаждалась ею сполна. Поэтому ни один секс у нас не обходился без длинных, страстных поцелуев – немного в начале, чтобы разогреться, и немного в конце, чтобы отблагодарить партнера за доставленное удовольствие. Предварительные ласки тоже заходили на «ура», но пока только с моей стороны. С ее стороны ответной реакции пока не наступало. Хотя ей нравилось то, что я делал, но взаимной оральной любви я так и не получил.

А еще мне нравилось, когда во время секса она оставалась кошкодевочкой, не превращаясь в обычного человека. Не, мужики, ну кто из вас не мечтал об этом? И сколько ваших женщин надевали кошачьи ушки, и цепляли хвосты, чтобы эту мечту исполнить? А тут все живое и натуральное, бери, и пользуйся. А уж как звучит довольное кошачье мурчание после оргазма – словами не передать. Единственная проблема – острые когти, которые так и норовят «случайно» вспороть тебе спину, и вонзится в хребет, так что предварительное связывание рук тоже вошло у нас в практику. А вот позы у нас были далеко не каждые – три или четыре самых основных, все остальное пока табу. Что поделать, Багира – не Кира, и мое невольное увлечение «Камасутрой», которое я обрел с бывшей путаной, кошкодевочка не разделяла. Она вообще была достаточно консервативной в данном вопросе – вот, что значит приютское воспитание.

Ну и, конечно же, все остальное – обнаженные, переплетающиеся тела, стоны и вздохи, немного соревнования за право быть сверху (иногда даже не в шутку, а всерьез), обжигающие поцелуи, вколачивающаяся в обнаженную плоть другая обнаженная плоть, и наконец – тот самый пик наслаждения, ради которого все это затевалось. И даже легкая неудовлетворенность, когда каждый раз ждешь ответной инициативы на что-то большее, но не дожидаешься, атмосферу не портила. Пока.

- Люблю тебя, - мурлыкала Багира, лежа сверху на мне, и благодарно целуя меня в губы. Ее нагое тело все еще слегка потряхивало, но судя по сохранившемуся игривому настроению, кошкодевочка была бы не прочь продолжить. – Давай еще раз!

- Дай воды попить, - попросил я, одним движением развязывая узел ремня, которым были стянуты за спиной ее руки. Освободившаяся Багира немедленно легла на живот рядом, ее хвост мотылялся туда-сюда, выдавая эмоциональное состояние хозяйки, кошачьи ушки торчали строго вверх. Я слегка почесал за левым ушком, отчего она замурлыкала и соблазнительно выгнула спину, и поднялся с кровати. Странно, обычно у меня во рту не пересыхает, а сейчас в горле прямо пустыня Сахара. Вот же пантера ненасытная, новое тело уже успела заездить! Причем в буквальном смысле – сегодня она была сверху.

- Ты мне два раза должен, - напомнила Багира, пока я глотал воду. – Помнишь?

- Угу, - промычал я, не отрываясь от живительной влаги. Один стакан жажду не утолил, и пришлось наливать второй, а за ним и третий. – Два оргазма – два раза, я считал.

- Ну, Саша! Опять ты за свое! И вот почему тебе так нравится делать вид, будто ты не заинтересован в сексе, а просто делаешь мне одолжение?

- А лучше из себя мачо изображать, который готов трахаться сутками напролет, только попроси?

- Ну… - задумалась кошкодевочка. – Не лучше, но…

- Вот и не жалуйся. Просто у меня игра такая. Кстати, именно благодаря ей ты хоть немного раскрепостилась. А если бы я сам все делал, ты бы до сих пор на себя одеяло натягивала, и в глаза мне боялась смотреть. А так ты немного начала сама проявлять инициативу, и вот, что получилось.

- Так, минуточку! – нахмурилась Багира. – Что значит «немного»? Тебя что,