Ангар №4. Пилоты телесериалов - Александр Молчанов

ЖУРИН

(кричит)

Эй! Эй! Спасите!

Огонек удаляется. Журин бежит за огоньком. Его лицо залито слезами, он хрипит, падает лицом в песок, скребет его пальцами. Он закрывает глаза…

…Журин открывает глаза и видит склонившегося над ним китайца, нижняя часть лица которого прикрыта марлевой повязкой. Тот поднимает Журина и втаскивает его в кузов маленького грузовичка. Журин снова теряет сознание…

НАТ. ТРУЩОБЫ. ДЕНЬ.

Осипов ест лапшу из картонной коробки. К нему подходит Осипова.

ОСИПОВА

Что ты делаешь?!!

ОСИПОВ

Надя, жрать очень хотелось!

ОСИПОВА

Чем мы заплатим за ночлег?

ОСИПОВ

Хватит уже орать на меня! Надоело!

Осипова бьет по коробке с лапшой. Коробка падает на пол, лапша разлетается во все стороны. Осипов смотрит на что-то за спиной Осиповой. Та оборачивается.

И видит Алису, которая стоит за спиной у нее. Алиса разворачивается и убегает.

ОСИПОВА

Алиса! Стой! Вернись немедленно!

ИНТ. ГОСТИНИЦА. ВЕЧЕР.

Оксана оглядывает свой номер. Это тот же номер, в котором утром проснулась Ирина. Кровать, окно, жалюзи. Оксана подходит к окну, выглядывает на улицу, затем опускает жалюзи.

Снимает «блондинистый» парик. Кладет чемодан на кровать и открывает его. Берет из чемодана один из резиновых членов, раскручивает его и достает из него динамитную шашку. Смотрит на нее, закручивает обратно. Заглядывает в чемодан.

ОКСАНА

Вот сука!

В ряду резиновых членов одного не хватает.

ИНТ. КАЗАРМА. ВЕЧЕР.

Зоя с целлофановым пакетом в руке проходит через казарму, входит в душ. Она закрывается в душевой кабинке и достает из пакета украденный у Оксаны резиновый член.

НАТ. У КАЗАРМЫ. ВЕЧЕР.

Казаков стоит у казармы. К нему подходит Алиса. Казаков смотрит на нее. Алиса смотрит на него. Алиса протягивает руку к Казакову. Тот берет ее за руку, рывком тянет на себя. Они сливаются в поцелуе. Казаков увлекает Алису за казарму, сдирая с нее рубашку и расстегивая свои брюки…

ИНТ. БАР. НОЧЬ.

Лютов подметает с пола осколки разбитой посуды. Последние посетители, пошатываясь, выходят из бара.

ПОСЕТИТЕЛЬ

(заплетающимся языком)

Почему мы не можем посидеть еще немного? Мы же заплатим!

ЛЮТОВ

Потому что ровно в 12 комендант выключит свет. После полуночи перемещения по ангару запрещены, ночной патруль открывает огонь без предупреждения.

Посетители выходят. Через секунду снова стук двери.

ЛЮТОВ

(раздраженно)

Кого там еще черти принесли? Я сказал, мы закрыты.

Лютов поднимает глаза и видит стоящую у двери Ирину. Мрачнеет.

ЛЮТОВ

Сукин сын! Не приехал…

ИРИНА

Я не знаю, что случилось. Он был в списке пассажиров…

ЛЮТОВ

Ладно, утро вечера мудренее. Завтра разберемся.

ИРИНА

Извините. Мне некуда больше пойти.

Лютов продолжает подметать.

ЛЮТОВ

Идите наверх. Вторая комната налево.

Ирина идет к лестнице.

ИНТ. БАРАК. НОЧЬ.

Посетители барака укладываются в постели. Бахтин убирает записную книжку в карман, ложится и накрывается одеялом с головой. Откуда-то слышен голос Жука.

ЖУК

Спите спокойно, жители Багдада.

Щелчок. Свет погас. Но тьма не абсолютна. Скорее это полумрак. Источник света – красный указатель над дверями: «Аварийный выход». В этом полумраке мы видим Бахтина, который лежит на своей койке, накрывшись одеялом с головой.

И со всех сторон барака к нему медленно приближаются тени. Блеснуло лезвие ножа…

КОНЕЦ 1 СЕРИИ

Коммунист

Заявка

Лето 1920-го года в Москве было трудным для всех – и для сторонников новой власти и для ее противников. Раздолье было только всякого рода отребью – воры, грабители, проститутки, спекулянты не растерялись, поняли, почуяли, что настало их время грабить, воровать, обирать растерявшихся буржуев. Никто за них не вступится, никто не защитит, не прибежит на крик «Убивают!» в тихом переулке.

Впрочем, воры бывают разные. Вот, например, виртуоз-карманник Сеня Жук обладает некоторыми принципами. И главный из них – по возможности избегать насилия. Грабеж, убийство, выстрелы, ножи – все это Сеня предпочитает наблюдать на экране синема.

И надо же так случиться, что в один прекрасный солнечный день Сеня ошибся – запустил руку не в тот карман. Это был правый карман бежевых парусиновых брюк, принадлежавших невысокому молодому человеку, на первый взгляд – студенту. Но лишь на первый взгляд этот молодой человек походил на студента, потому что, оказавших в его кармане, рука Сени натолкнулась на нечто твердое, холодное и металлическое, что не могло быть ничем иным, кроме как револьвером. Сеня тут же понял свою ошибку, поскольку бывали на Руси времена, когда студенты носили револьверы в карманах, но к 1920-му году все такие студенты давно обзавелись кожаными тужурками и отдельными кабинетами, а по улицам перемещались отнюдь не пешком, а пролетали на громыхающих американских автомобилях. Так или иначе, Сеня тут же попытался вытащить свою руку восвояси и исчезнуть, по возможности, не прощаясь. Не тут-то было. Сначала Сеня почувствовал, что его руку схватили и хватка эта была равна по мощности хватке хороших чугунных тисков. Потом молодой человек повернулся к Сене и улыбнулся ему, широко раздвинув пухлые губы и показав Сене две черных дырки на верхней челюсти и три металлических зуба на нижней. Так Сеня познакомился с налетчиком и убийцей Гришей Хрустом.

Хруст пригласил Сеню в подпольный ресторан, размещавшийся в тихом дворе в первом Обыденском переулке под вывеской «Ремонт обуви». Официант принес в отдельный кабинет пиво в запотевших бокалах. Разговор шел мирный и непринужденный. Хруст был согласен простить Сеню при условии, что он поможет ему сегодня вечером в одном деле. Дело простое – нужно подстеречь одного человека вечером в переулке и ударить его по голове чем-то тяжелым. Затем нужно обыскать этого человека и забрать имеющиеся при нем ценности. Сеня заговорил было о своих принципах – мол, насилие не в его правилах, но Хруст дал ему понять, что есть вещи важнее принципов и правил. Например, жизнь самого Сени. Словом, ударили по рукам и заказали к пиву ребрышки. За ужин Хруст расплатился золотыми часами.

Вечером все прошло как по маслу. Сеня и Хруст подстерегли нужного человека, Хруст подошел спереди, спросил закурить, Сеня выскочил сзади и ударил незнакомца по голове крепким красным кирпичом, подобранным на развалинах ближайшей церкви, перестраиваемой в гараж. Человек упал как миленький, и Хруст погрузился в неторопливое изучение содержимого его портфеля. Там оказались какие-то бумаги. Хруст встал под фонарь, читал их и мрачнел.

– Это не тот человек, – сказал он наконец. После этого он, ничего не объясняя, подал Сене нож и приказал перерезать жертве горло. Сеня отказался. Тогда Хруст показал Сене документы. Это был мандат Центрального Комитета и предписание – явиться на такой-то вокзал в такой-то день к такому-то времени. Человек, которого Сеня ударил кирпичом по голове, был специальный уполномоченный Борисов, посланный с особым поручением в город Окунев.

Тем временем раненый Борисов пришел в себя, выбил нож из руки Сени и попытался сбежать. Хруст достал пистолет и выстрелил ему в спину. После чего они сняли с убитого его костюм, сбросили тело в канализационный люк и скрылись.

Казалось бы, их дело закончено, но Хруст не отпускал Сеню от себя. У Сени забрезжило подозрение – не хочет ли Хруст избавиться от нежелательного свидетеля или еще того хуже – сдать Сеню как убийцу в милицию, чтобы избавиться от возможного преследования. За убийство своих коммунисты мстили жестоко.

Все оказалось намного, намного хуже.

Наутро Хруст отправился вместе с Сеней в букинистический магазин, спросил географическую карту, и долго искал на ней город Окунев. Выйдя из магазина, Хруст сказал, что Сеня должен взять мандат убитого товарища и отправиться вместо него в Окунев. Не дав Сене опомниться, Хруст объяснил, что, судя по карте, Окунев стоит на Белой речке, по которой в Москву на баржах поступает продовольствие с юга. А значит, и задание у специального уполномоченного Борисова так или иначе связано с поставками продовольствия. И если, прикрывшись его мандатом, пригнать тайком в Москву баржу продовольствия и пустить ее в обход советской торговли через спекулянтов на рынок – можно сделать состояние.