Чудесное наследство. Книга 4 - Михаил Каришнев-Лубоцкий

– Отоприте, пожалуйста!

Когда команда была беспрекословно выполнена, Пикник сказал:

– Спасибо, теперь можете быть свободны.

Впустив в купе странного пассажира, бедолага-проводник пролепетал, смущаясь:

– Простите, но зачем вам все четыре места? Вам, наверное, хватило бы и одного?

– Не люблю тесноту, – охотно ответил Пикник. – Толкаться с другими пассажирами в узком купе не очень-то приятно. Того и гляди, кому-нибудь на ногу наступишь!

– Да-а, – протянул проводник, приподнимая опавшие усы немного вверх, – пожалуй, вы правы…

И он, пятясь, вышел из купе, споткнулся о тележку с сумкой, «Господи, как она-то тут оказалась?!» – подумал он, обходя с благоговейным ужасом багаж удивительного пассажира, и пулей выскочил на платформу.

Глава восемнадцатая

Вы думаете, на этом приключения Пикника и его спутников-невидимок кончились? Как бы не так! Ночью, когда даже Пикник лег немного вздремнуть, рыцарю Ольгерду пришла в голову идея почитать перед сном роман «Ринальдо Ринальдини». Забравшись на верхнюю полку, он включил ночник и… Впрочем, насладиться чтением он не успел: крошечная лампочка в ночнике вдруг ярко вспыхнула и погасла. «Проклятье, неужели перегорела?» – подумал доблестный рыцарь и стал ковыряться обеими руками в электроприборе. Спустя несколько мгновений купе вновь озарил бледно-синеватый свет, но шел он уже не от лампочки ночника, а от самого Ольгерда.

– Ганс! Гансик! Меня замкнуло! – шепотом взмолился о помощи к другу новоявленный электрик.

– Убери лапы от проводов, дурень! – так же шепотом отозвался с нижней полки Ганс-Бочонок.

– Не могу, их примагнитило!

Ганс и Пикник нехотя поднялись с постелей и стали думать, как помочь бедняге-приятелю. Первым, кому спасительная идея пришла в голову, оказался Пикник.

– Эврика! – воскликнул он, хлопая себя лапкой по лбу. – Нужно отключить в поезде все электричество! Тогда Ольгерд отцепится от проводов и перестанет сыпать искрами!

– Молодец! Как я сам до этого не додумался! – похвалил Пикника Ганс-Бочонок. – Но где это электричество отключается?

– Наверное, у машиниста. Ты можешь пробраться незамеченным в электровоз и сделать все как надо?

– За первую половину дела ручаюсь головой. Постараюсь и вторую половину выполнить без ошибок!

С этими словами Ганс-Бочонок оттолкнулся от пола и ринулся сквозь стенки вагонов и сквозь тела спящих пассажиров через весь состав в головной электровоз. Спустя пять или шесть секунд он был уже на месте. Осмотрев внимательно кабину машиниста, Ганс пришел в ужас от несметного количества разных приборов. «Ну и где тут главный рубильник?» – подумал он, разглядывая это богатство.

Вскоре, однако, Ганс-Бочонок заметил на приборной доске большую красную кнопку, а под ней знакомую картинку: череп гнэльфа, пересеченный наискось красной молнией. На картинке было написано: «ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!»

«Ага, – подумал толстячок-привидение, – вот она, милая!» И резко нажал пальцем на кнопку.

В то же мгновение кабина электровоза погрузилась в кромешный мрак. В темноте раздались перепуганные крики машиниста и его помощника:

– Что случилось?!

– Включайте экстренное торможение!

– Аварийный, включи аварийный свет!

«Кажется, пора удирать, – снова подумал Ганс-Бочонок и, натыкаясь во тьме на снующих туда-сюда гнэльфов, двинулся в обратный путь. – Надеюсь, Ольгерд успел отключиться. Тьфу ты, отцепиться! Хотя он у нас такой медлительный…»

Глава девятнадцатая

Не смотря на то, что все, начиная от Пикника и его друзей и кончая машинистом электровоза, отделались легким испугом, железнодорожное начальство решило не рисковать и на ближайшей станции пересадило пассажиров на другие поезда, следующие в Гнэльфбург. А пострадавший состав вместе с электровозом перегнало в депо для тщательного осмотра и ремонта.

– Просим простить нас за доставленные неудобства! – кланялись виновато сотрудники станции, распихивая полусонных пассажиров по разным вагонам на свободные места. – Не волнуйтесь, вам возместят материальный и моральный ущерб!

Пикнику, разумеется, отдельное купе никто не предоставил. Его внесли в первый попавшийся общий вагон, а рядышком с ним приткнули в уголок тележку с сумкой.

– Извини, приятель, но как говорится: «В тесноте, да не в обиде!» – сказал ему на прощание молодой носильщик-гнэльф. – Поедешь в хорошей компании!

И он, весело гоготнув, исчез. А Пикник, поведя вокруг себя глазами, вдруг понял причину его странного веселья: чуть ли не во всех креслах вагона сидели спящие гнэльфы и гнэльфины и держали у себя на коленях небольшие клетки. А в клетках лежали, щурясь от тусклого электрического света, коты и кошки разных расцветок!

– Ганс, Ольгерд, вы где? – прошептал Пикник, сжимаясь от страха в комок.

– Я здесь, – отозвался из-под кресла Ольгерд.

– Я тоже здесь, – откликнулся с полки для сумок и шляп Ганс-Бочонок. – Не дрейфь, Пикничок, мы с тобой!

– А я и не боюсь, – прошептал снова Пикник и отлип от спинки кресла. – Что я котов и кошек не видел? Просто у меня в горле пересохло…

Уснувшие крепко пассажиры, к счастью, не слышали их разговоров. Иначе бы к голосам Пикника, Ганса и Ольгерда прибавились бы и десятки других. И кто знает, чем бы закончилась эта «говорильня»! Но одна пожилая гнэльфина, все-таки, не спала. Она сидела в кресле напротив Пикника и, сжимая в руках клетку с пушистым белым красавцем, наблюдала из-под опущенных век за соседом в наморднике. Наконец женское любопытство взяло верх над хозяйкой, и дама тихо спросила:

– Простите, вы с кем разговариваете?

– С самим собой, фрау, с самим собой…

– На разные голоса?

– Да, на разные голоса. Надеюсь, вы не против?

– Что вы, пожалуйста!

Гнэльфина смутилась еще больше и замолчала. Зато самого Пикника стало разбирать любопытство.

– Извините, фрау, но почему вы все едете с кошками? Где-то для них открылась обетованная земля?

– Что вы! – улыбнулась его соседка. – Просто послезавтра в Гнэльфбурге состоится выставка породистых кошек. Мы с Арамисом рассчитываем получить золотую медаль!

– Желаю удачи! Прелестный котик!

Пикник потянулся, чтобы погладить Арамиса по кончику хвоста, который торчал из клетки. Но не успел: Арамис вдруг резко повернулся, высунул переднюю лапку в щель между прутьями и сильно огрел потерявшего бдительность серого нахала. Пикник, словно теннисный мячик, перелетел в соседнее кресло слева от себя и… оказался в клетке у другого кота. Плюхнулся в блюдечко с молоком и замер, дрожа от ужаса.

– Пикник, ты не пострадал?! – вскрикнул Ганс-Бочонок и, кряхтя, стал сползать с полки.

– Нет, – тряся головой, пробормотал Пикник. – Но у меня такое чувство, будто я не в своей тарелке… Все так и кружится, так и кружится…

– Ты прав как всегда! Ты в кошачьей тарелке! Живо давай деру, приятель, не время прохлаждаться в ваннах!

Ганс-Бочонок просунул в клетку указательный палец и, словно багром, подцепил Пикника за ремешок брюк. Рывок – и несчастный спасен.

– Господи, я весь мокрый! – вздохнул печально Пикник, когда пришел немного в себя. – Как я завтра заявлюсь в гости?!

– Не нужно было лезть в клетку к коту, – пожурила его соседка-гнэльфина. – Прыгнули к незнакомому котику, забрались в его блюдце с молоком… Что за блажь, дорогой соседушка? И вы снова разговаривали на разные голоса… Я даже немного за вас испугалась!

Дама кокетливо погрозила Пикнику пальчиком, а затем достала из своей сумочки атласную синюю ленту и протянула ее любителю ночных купаний в молоке.

– Это запасной бант Арамиса. Закутайтесь в него, пока ваша одежда будет сохнуть. Дверь в туалет сумеете сами открыть? Ну, тогда в счастливый путь!

Глава двадцатая

Ночь с пятницы на субботу для многих выдалась беспокойной. О приключениях пассажиров экспресса «Мерхендорф – Гнэльфбург» вы уже знаете. Теперь настала пора рассказать о приключениях трех мышат, отданных Кракофаксом Альберту Покусу.

Едва мы с дядюшкой покинули тесный вагончик, как хозяин бродячего цирка тут же запер новых членов труппы в клетку и грозно сказал:

– Только попробуйте удрать! Живо спущу за вами в погоню свору котов-ищеек!

– Но мы хотим пить и есть! – не побоялся возмутиться храбрый Везунчик. – А еще мы хотим прогуляться и подышать свежим воздухом!

– Я не переношу кошачьи запахи, у меня от них будет обморок! – поддержала брата Лакомка.

А Сахарок, встав на задние лапки, помахал передней левой из стороны в сторону и гордо заявил:

– Нас не запугать! Мы не трусы!

– Смельчаки мне и нужны, – усмехнулся Альберт Покус. – Кажется, я сделал сегодня хорошее приобретение! Держите-ка вот полсотни гнэльфдингов, когда-нибудь гульнете на них от души.

И он, протянув мышатам сквозь прутья решетки мятую купюру, строго сказал крутившемуся у него под ногами Ахиллу: