Николетт. Охотники на оборотней (СИ) - Анна Этери

Глава 10

Усатое яблоко раздора

Стайлеры жили у нас уже неделю, и с каждым из них у меня сложились особые отношения.

Мистер Стайлер и Джек вели себя крайне таинственно, почти каждую ночь они куда-то уходили и возвращались на рассвете. Я пробовала невзначай выяснить, куда они ходят, а Эмма только отшучивалась… то они у нее охотятся на зверей, то патрулируют лес… В итоге я перестала спрашивать, но не прекратила за ними следить.

Старший Стайлер проводил много времени в подвале. Из своего минивэна он перенес туда целую лабораторию. Эмма говорила, что Дэниел ученый и должен вывести какую-то важную формулу лекарства.

Джек, когда не спал после ночной вылазки, занимался во дворе… то копался с машиной, то рубил дрова… Но одно его занятие меня просто завораживало… он вырезал из дерева разные фигурки, и за его работой можно было наблюдать часами.

— Это тебе, малышка, — вручил он мне как-то белку, изумительно вырезанную, с орешком в лапках. Ее глаза блестели черными бусинками.

— А вот у меня плохо получается работать руками, — покосилась я на сарай, где пылились мои кривобокие корзины.

— Чего ж так? Нужно практиковаться.

— Я практикуюсь, только это всё равно не помогает.

— Идем, покажешь, — кивнул Джек на сарай, куда я так неосмотрительно поглядывала, выдав себя.

Я открыла рот, но толку-то оправдываться, если всё равно придется позориться?

Джек оглядел сарай, где пахло деревом и из запыленного окна лился янтарный дневной свет, придавая стеллажам и корзинам золотистость.

— Уютное местечко. Я сюда заглядывал, но не решился войти. Значит, это твоя вотчина?

— Не совсем. Раньше здесь работала бабушка, ну потом и я немного, — приободрилась я.

— И что у тебя не получается? — взял Джек одну из скособоченных недоделок. — Прекрасные корзины. Надо только вот здесь подтянуть и здесь. — Не знаю, что он сделал, но корзинка в его руках преобразилась.

— У бабушки всё равно получалось лучше. Мои не исправить, — вздохнула я.

— Покажи, как ты это делаешь. Никогда не занимался плетением корзин, даже не знаю, с чего начать.

— Ну, это просто, — взяла я заготовки. А вот дальше было посложнее и всегда что-то шло не так.

Провозились мы с Джеком в сарае до вечера, я и не заметила, как время пролетело. А ведь я обещала бабушке почитать и убраться в ее комнате. И Эмме — почистить картошку.

— Что-то ты припозднилась, — заметила женщина, — помоги мне накрыть на стол.

— Я сейчас, — кинулась я к умывальнику вымыть руки и лицо от древесной пыли.

— Мя-ууу, — раздалось жалобно, надрывно, и в то же время угрожающе.

— Не трогай мою кошку! — вырвала я из лап Сэма упирающуюся Мартину и прижала к груди.

— Она меня поцарапала.

— Так тебе и надо, злюка! — показала ему язык.

— Это я злюка? — удивился он, стоя посреди гостиной.

— А кто ж?

— Ох! — вмешалась Эмма. — Ну если у тебя есть силы кошку ловить, тогда и тарелки на столе расставишь, — вручила она Сэму стопку посуды.

Он выглядел совершенно озадаченным, но с матерью спорить не стал.

Мартина вырвалась от меня и выскочила на улицу, когда Джек открыл дверь, заходя в дом.

Я только вздохнула ей вслед. Моя любимица всё меньше и меньше проводила время дома, и я знала из-за кого.

— Не смей ловить мою кошку! — накинулась я на Сэма.

— Почему? На ней не написано: «Собственность Николетт Волкер», — прихрамывая вокруг стола, раскладывал он тарелки.

— И в самом деле, Сэм, если малышка просит не трогать Мартину, так будь другом — не трогай, — вступился за меня Джек, воткнув в вазочку на столе букетик полевых цветов.

— Малышка не понимает, что с ее кошкой ничего не случится.

— Не называй меня малышкой!

— А Джеку, значит, можно?

Что за скверный тип этот Сэм? Сжала я кулаки, едва дым из ушей не повалил.

— Еда готова? — вышел из подвала мистер Стайлер, сел за стол, и на этом наш спор закончился.

— Ты не обращай на Сэма внимания, — после ужина протирая чистую тарелку полотенцем, пока я мыла грязные, сказала Эмма. — Он задиристый с детства. Как поведешься на его провокацию, считай — спокойная жизнь кончилась.

— Ну что ему моя кошка? Вечно он к ней лезет.

— Любит он кошек, и на обед, и на ужин, что с него возьмешь?

Я чуть чашку не разбила. Вспомнилось, что Стайлеры в доме мистера Роуни жгли кошку, не затем ли, чтобы ею позавтракать?

Эмма расставляла чистые тарелки в шкафу, не проявляя ни малейшей озабоченности.

Может, для нее вполне естественно, что ее сын питается кошками?

С этого момента я стала пристально наблюдать за Сэмом. Не раз он пытался задобрить Мартину какой-нибудь вкуснятиной… кусочком курочки или ветчиной за обедом или ужином. Булочки, которые он предпочитал есть по утрам, кошку не очень интересовали. И не раз я выхватывала Мартину у Сэма из-под носа, когда он пытался ее сцапать.

— Я выцарапаю тебе глаза! — прижав кошку к себе, выставила я руку, как хищник лапу.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, малышка, — подмигнул мне Сэм.

Знает, что меня это жутко бесит, и специально так называет.

Если бы не Эмма, давно бы выгнала этого наглеца из дома. Вот же повезло, что у нее такой сын!

Вечером, сидя у воды на бревне, глядя, как на бурной поверхности Белой реки колеблются солнечные блики, я услышала шорох.

Мартина настороженно осмотрелась и вышла из кустов, села рядом, нервно вылизывая лапку. Чудо, а не кошка — в белых носочках и с белыми же усами. Как такую можно слопать?

А меня?

Что ж, приходилось признаться хотя бы кошке, что:

— Либо нас съедят, либо выгонят из дома.

Третьего не дано.

Мартина изловчилась и поймала жука, прижав его лапой к земле. Он жужжал и жужжал, пытаясь выбраться.

Хотя нет… почему только два варианта? Мы еще поборемся за свою жизнь!

А жук всё жужжал и жужжал. Пока не вырвался и не улетел на свободу.

Глава 11

Сердце в формалине

Следующий день мы провели с Эммой на грядках. Она увлекалась огородничеством, и сразу же приметила, что у меня на овощных полях брани не всё благополучно.

— Тут у тебя завелся жук, надо опрыскать… А здесь подвязать, — говорила она, прохаживаясь по огородику.

Когда бабушка могла, она ухаживала за зеленью. Мне никогда не давалась эта наука. Хотя я старалась.

— Хорошо бы посеять базилик. Сэм его очень любит.

— А я не люблю. — Тем более сеять