Наследие Вермахта - Алексей Сергеевич Архипов

— Да, конечно, — тотчас же ответил он с той же улыбкой на лице плавно переходящей в мимику недоумевающего конфуза.

Джонс и Фрэя удалились.

— Ничего не поделаешь… — с сожалением сам себе сказал Арвид, делая глоток своего любимого ликёра «Baileys» и глядя вниз на происходящее в зале.

Внизу всё также постепенно тянулась фееричная суета с периодическими фотовспышками и монотонным гулом толпы. Всё происходящее плавно двигалось вперёд, постепенно теряя свою смысловую наполненность и удаляясь от всеобщего торжественного пика к умиротворённым кулуарным разговорам между группами из двух, трёх, а иногда даже ещё пяти человек, отделившихся от общей хаотичной массы присутствующих в зале людей, редеющей и пропадающей с каждой минутой, как тающий снег на раскалённой поверхности. Пламя спортивного аншлага угасало, чтобы успокоиться на ночь и вновь возродиться на утро, стремясь к новому горизонту актуального всеобъемлющего действа, заключающего в себе острый момент изящной стартовой конкуренции, нового ажиотажа, новой истории и новых побед.

ГЛАВА VI. МАРШРУТНЫЙ ХРОНОМЕТРАЖ

Несмотря на первоначальную простоту и гладкость задуманной немцами тактики, в действительности им пришлось очень постараться, чтобы осуществить её правильно до самого конца. Напряжённость в гонках, вызванная двумя новыми пилотами, оказалась характерно ощутимой на фоне общей утомлённости и нервного напряжения от долгого протяжённого приближения к старту основной секретной миссии, к которой было лишь устремлено их участие в этом спортивном турнире.

Проблемы начались в том самом предполагаемом по расчётам Ганса узле между российской станцией «Мирный» и австралийской станцией «Моусон», а точнее из-за фактического отсутствия это узла. Немцы планировали взять первые места на трёх коротких дистанциях, которые делились в указанном промежутке станциями «Бхарати» и «Прогресс», таким образом, из трёх попыток им было необходимо забрать себе хотя бы две победы. Ганс решил «пойти ва-банк» на первом же маршруте «Мирный — Бхарати», но взял лишь третье место, так как два новых пилота оказались на редкость напористыми и с учётом того, что остальные участники заезда также преследовали особый интерес в тактике интенсивного спринта на малой дистанции, Ганс не смог абсолютно безопасно для себя удерживать необходимый темп в этой гонке. Дальше произошёл эксцесс, — так как каждый маршрут следующего заезда объявлялся перед самым стартом, то заранее спланировать всю турнирную стратегию на сто процентов было невозможно, и после станции «Бхарати» гонка продолжилась до станции «Принцессы Елизаветы», полностью исключая два коротких отрезка до станций «Прогресс» и «Моусон». Особой паники, конечно же, немцы в этом случае не испытывали и в принципе могли отнестись ко всей оставшейся части турнирных дистанций с долей абсолютного отсутствия спортивного энтузиазма. Но привычка быть внимательным в любой ситуации и не упускать тактическую основу своего участия в процессе, заложенную в самом начале, исходя из общих мер предосторожности, не позволяла немецкой группе, а конкретнее Гансу, как теневому лидеру их профессионального тандема с Йозефом, прекратить инициативу в тактических расчётах на каждый следующий маршрут. Он сразу прикинул дальнейшие возможные варианты и, естественно, не исключил путь с «Принцессы Елизаветы» до японской станции «Купол Фудзи», который по своему расстоянию был примерно таким же, как и дистанция «Мирный — Бхарати», которую он только что использовал в своих скрытых намерениях создать видимость спортивной активности для исключения переутомления в интенсивных гонках на более длинных отрезках. Ко всему прочему он учёл тот факт, что довольно низкая температура летнего периода на Южном Полюсе будет иметь своё максимальное воздействие именно в этом, самом холодном секторе Антарктиды и на обогрев сновигаторов в высокоскоростном режиме будет тратиться больше энергии, что в свою очередь будет иметь удельное отношение с мощностью работы ионизаторов силовых установок и в итоге скажется на общей скорости машин, которые всё это время будут подниматься вверх к самой высокой точке Земли Королевы Мод. Здесь как раз и возникал тот самый случай практического применения немецкой предусмотрительной расчётливости, а именно специально разработанный для таких экстренных полярных условий тип сновигатора «Juger Wolf», на котором выступал Йозеф и который в немецких инженерных сертификатах проходил с обозначением «Arktis»(«Áктис», «Арктический»). Сновигатор был тяжелее из-за дополнительного объёма батарей, но в итоге при особо низких температурах это сказывалось в положительную сторону именно в плане сохранения динамики разгона и поддержанию высокоскоростной стабильности машины, а с учётом применения нано технологий в комплексной системе обогрева по всему корпусу фюзеляжа это несоизмеримо повышало общий ресурс электроэнергии при интенсивном движении по сравнению с другими сновигаторами стандартного класса. Таким образом, Ганс сразу отнёс все эти потенциалы к средствам достижения требуемой задачи, и в итоге Йозеф в некотором смысле становился фаворитом этого маршрута с характерно выраженным превосходством в его преодолении.

Так и получилось, — примерно к середине дистанции Йозеф уже уверенно шёл вперёд с хорошим отрывом от общей группы участников заезда. Ни о каком компромиссе, не смотря все старания его догнать, не было и речи. Наружная температура доходила до минус восьмидесяти градусов. В некотором смысле вообще возникал вопрос о целесообразности использования такого маршрута на спортивном турнире в летнее время. Но это была позиция исключительно со стороны пилотного состава и никто больше не осознавал этот фактор так, как осознавали его они, поэтому все эти неудобства не шли ни в какой в расчёт при составлении общей программы маршрутов, а лишь напротив добавляли остроты в происходящее для повышения общих мировых рейтингов вовлечённости в процесс гонки со стороны зрителей сродни показательным схваткам в боях без правил. Но как бы там ни было, а немцы взяли на «Купол Фудзи» своё первое место и теперь скрытым планам Ганса суждено было сбыться. Оставшуюся часть турнирной дистанции до Амундсен-Скотт можно было пройти размеренно без каких-либо взаимных усилий, не привлекая к себе особого внимания со стороны всех возможных наблюдателей и не подставляя под него особую важность следующего этапа их дальнейшей сложной и ответственной миссии. При этом основной упор конечно делался на любой относительно возможный отдых перед неизбежной необходимостью в продолжительных режимах сопротивления тяжёлым нагрузкам с резкой концентрацией внимания.

За всю историю полярных гонок такого уровня это был, пожалуй, самый тяжёлый и неприятный маршрут, который осел в памяти всех участвующих в нём пилотов самыми отвратительными эмоциями. Такая низкая температура на высокой скорости доводила системы машин до невероятно критических пределов, которые только можно было себе представить. Многие пилоты после финиша, покидая кабины, громко ругались, открыто выражая свои негативные чувства. Гидравлика подвески и аэродинамики промерзала, не смотря свои характеристики, предусмотренные для экстремальных условий. Естественной температуры, которую вырабатывал насос, не хватало для