Метаморфозы Катрин (СИ) - Ром Полина

И я усадила Фицу шить. Швы будут наружные, поэтому делать их придется аккуратно, и лучше — сразу обметочным, что бы не крошились потом нитки. Первые в этом мире трусы были сшиты через час. Я сразу померяла их, подкроила остальные и хотела отправить Фицу отдыхать, но она чуть не со слезами упросила меня оставить ее в комнате.

В помещении кухни после ужина не топили. Дрова выдавались только кухарке и управляющему. Утром вода на кухонных столах превращалась в лёд. Сумасшествие какое-то! Ну, пусть дрова — дорого, но ведь у хозяев есть свой лес. Ладно, жалко лес. Ну, заведи ты нормальную печку, которая тепло хранит и устрой одну спальню для прислуги. Ну невозможно же жить в постоянном холоде! Болеть же будут люди и умирать! Постель Фице устроили на двух составленных вместе сундуках. Тряпки она принесла свои. Дров в камин я не жалела. Мне в этом гадюшнике вообще ничего жалко не было.

Фица напоила Дагу отваром и вынесла перед сном горшок. Из окна я понаблюдала — она его сполоснула, как я и велела. Ну, хорошо. Ей — плюс. Будет нормально шить — может стоит забрать её отсюда? Швея мне так и так понадобится.

Фицу потрясло, что я легла на выкатные доски и не прогнала Дагу на ночь с кровати.

Следующие дни мы шили, как заведенные. Вторую швею я так и не нашла. Дага сильно кашляла и лучше ей не становилось. А Фица старалась мне услужить. Это я отметила. Очевидно, в благодарность за теплый ночлег.

Вечером, на третий день, когда уже шить было слишком темно, я попросила Фицу проводить меня в комнату Сании. Как оказалось — зря. Девица выговорила мне, что я дура и уродка, и что такая сестра — позор для неё, вдруг её, Сании, жених решит, что у неё дети будут такие же уроды? Это всё при том, что она не дала мне и рот открыть. А ведь старшая сестра. Пусть нет любви, но должна бы понимать, что клану всегда легче держаться, чем одиночке. Я молча развернулась и ушла. Дага пыталась меня утешить, думая, что я расстроилась из-за сестры.

— Да ведь всегда она так к вам, леди Катрин. Бросьте уже уговаривать-то. Сколь раз вы к ней ходили, помириться хотели…

— Всё, Дага, больше не пойду.

Мне очень не нравилось сиплое и прерывистое дыхание Даги. Я не медик, но если бы была просто простуда — ей было бы уже лучше.

Утром, когда Фица ушла за завтраком для всех нас и за горячим отваром, я спросила у Даги.

— Скажи, а куда мы с тобой спрятали матушкино благословение?

— Ну, леди Катрин, что-то уж вы совсем всё забываете! Не заболели ли вы?

— Да нет, Дага, я просто спала не слишком хорошо. И ведь мы же проверяли с тобой недавно, все ли там в сохранности?

Тут я "била" наугад. Просто, думаю, что периодически они вытаскивали свое богатство и смотрели.

— Дак вестимо — недавно. Месяца еще не прошло. Туда же и положили, в молельной комнате, с левой стороны на полу…

И она замолчала — вернулась Фица.

После завтрака я решила помолиться. Ключ от молельни был у леди Тирон. Я отправила Фицу за ключем и взяла её с собой. Поставила в коридоре и зашла в комнату. Лампадка горела возле иконостаса. От неё я затеплила свечку, осмотрелась. Большая комната, две широкие, крытые коврами скамейки. По центру что-то вроде каменного пюпитра. Думаю, на эту штуку кладут библию. Я не специалист в иконах, но они явно отличались от наших. И манерой письма и, главное, что нигде не было троицы. Бог везде был изображен один. И ни одной иконы Божией Матери. Зато на некоторых стоят женщины с детьми и бог их благословляет. Ну, хоть материнство здесь ценят. А вообще-то, стоит выучить несколько молитв. Обязательно стоит. Священник здесь приходящий, нужно будет перед свадьбой попросить пораньше привезти — выучу за пару дней хоть самое необходимое.

Шкатулку я нашла в стене. Если не знать — то и не найдешь. С левой стороны на полу я увидела сучек в доске. Осмотрев весь пол, поняла — не там ищу. А вот чуть выше пола из стены вынимался камень. Сам он был легкий, думаю — разновидность песчанника. Он, как дверка, закрывал приличных размеров пустую нишу. Там была только одна деревянная шкатулка. Вот ее я забрала с собой, а камень вернула на место. Заодно прихватила пару тонких восковых свечей.

Глава 14

Вечером я велела Фице укладываться лицом к стене, на столе зажгла свечу в черепке от посуды, села и открыла шкатулку. Она была не слишком большая, сантиметров двадцать на тридцать и, примерно, десять — глубиной. И первое, что меня порадовало — зеркало, вделанное в крышку. Это уже отлично! Накраситься не видя себя я не смогла бы. Небольшой мешочек, где я нашла 45 золотых монет. Они были не больше десятирублевой монетки и казались в половину тоньше. На каждой монетке стояла цифра "2". Два салема. Значит, всего у меня девяносто. Совсем не плохо. Короткая нитка жемчуга, красивого и крупного. Отдельно, в крошечном мешочке еще пять жемчужин. Три, разного размера, но черные и две одинаковые розовые. Надо же, красота какая! Еще лежало несколько пар сережек, две штуки странной формы брошей. Я не сразу поняла, что это не брошки, а — фибулы. Желтый металл, но не золото. Может быть бронза или медь, с одной свечей цвет не слишком хорошо можно разобрать. Несколько связок круглых стеклянных бусин разного цвета. По пятнадцать-двадцать бусин на ниточке. Возможно, пригодится отделывать одежду. И хорошо то, что уже есть цветное стекло. И еще лежало богатое ожерелье. Прямоугольные золотые звенья крупного размера. В каждое вделан кабошон с квадратным основанием. Размер синего камня примерно сантиметр на сантиметр. А по краям каждого прямоугольного звена цепочки — ярко-алая капля. И красный камень — граненый. Значит, гранить уже умеют. Я не знала названия камней, никогда не интересовалась ювелиркой. Но где-то в голове у меня сидела дата — 15 век. Время начала огранки камней. Думаю, подцепила в интернете. Иногда я смотрела на ютьюбе разные ролики. Про что попадется. Не сказать, что это меня сильно увлекало, но именно там я искала, чем бы еще заняться, когда устала от кружева.

Ну, ладно, это всё деньги. Но хорошо бы мне на свадьбу хоть что-то. А это все массивное, тяжелое. Я буду выглядеть нелепо, как ёлка. Эх, был бы бисер, да времени побольше…

Шкатулку я убрала в сундук и закрыла его на ключ. С ключами я не расставалась. Ни леди Тирон, ни её почтительная горничная мне не внушали доверия.

Даге становилось хуже.

Я поскандалила с леди Тирон и, с большим трудом, но все же добилась обещания пригласить доктора. Сегодня же. За это я отдала одну из золотых монет.

Когда доктор приехал, я поняла, что сделала это зря. Толку с него было чуть, а пафоса — на поп-звезду бы хватило… А главное, он не разбирался в травах и обозвал это дремучим невежеством. Даже не осмотрев Дагу толком оставил ей порошок и велел растворять в теплом вине, пообещав, что тогда прекратится разлитие черной желчи и жидкости тела придут в норму. Что делать с этим порошком я просто не знала. Я бы выкинула без зазрения совести, но вдруг поможет? Ну, пусть доктор болван, но где то он рецепт взял? Может, от умных людей?

Открыла сундук и отрезала кусок белой ткани, разложила на столе и высыпала на неё из стеклянной склянки. Что-то белое. По строению похоже на сахар. Темные вкрапления — хитин. То ли таракан молотый, то ли что-то похожее. И еще какие то ошметки покрупнее. Кожа животного. Или не кожа… Но пить это я Даге не дам. Ясно только одно. Болеть серьезно здесь нельзя ни в коем случае. И нужно искать нормальную травницу. Такую, кто хоть что-то в растениях понимает.

Через два дня Дага умерла. Последнюю ночь она сильно хрипела и не приходила в сознание. Священника позвали уже к трупу. Её тело, под ворчание леди Тирон, завернули в кусок полотна и увезли на кладбище. Ехать с ней леди Тирон мне запретила. Леди не хоронят слуг.

Пожалуй, больше всего меня удивило равнодушие других слуг. Я не та Катрин, которую вырастила Дага, но и мне было до слёз жаль её. А эти люди проработали с ней много лет. Но Фица сказала, что прислуга меняется часто, особенно на кухне. Зимой всегда двое-трое умирают. Обычно прачка и кто-то из горничных. Не из личных, которые в комнатах у госпожи ночуют. А из тех, кто дом убирает.