Да придёт взрыватель! - Михаил Сурин

том, что у него нет идей лучше, как бы нам отсюда выбраться.

Сверху что-то протяжно пшикнуло и заскрипело, я поднял голову. Над бочкой появилась широкая труба, из которой тут же полилась бордовая жидкость.

Карл, оказавшийся под струёй тоже задрал голову и радостно открыл рот. Его тут же отбросило потоком, но запах и довольная улыбка моего нанимателя развеяли всякие сомнения: все, кто мечтал о ванне с шампанским, могут мне дико позавидовать — мне предстоит искупаться в бочке с вином.

— Карл, а Карл, а ты плавать то умеешь?

— Не знаю, ни разу не пробовал.

Похмелье как рукой сняло. Я похлопал по карманам — пусто. Очевидно, их обчистил тот, кто бросил нас сюда. Перво наперво я попытался прикинуть скорость наполнения бочки. Не слишком быстро но и не слишком медленно. Бултыхаться в вине нам придётся продолжительное время не пару минут точно, главное, чтобы не пару часов. Поняв, что решить задачу с поступающей в "бассейн" водой решить в уме я не смогу, даже если б знал диаметр бочки и трубы, я вернулся насущной задаче.

Надо как-то сделать так, чтобы Карл добрался до поверхности, а то останусь я в этом мире один одинёшенек. Да и вообще Карл неплохой мужик, хоть и аристократ. Мы с ним даже пили вчера, очень даже хорошо пили.

Видимо, протрезвел я всё ж таки не до конца, потому как мозг соображал медленно, очень медленно вина уже почти по щиколотку, а я тут прокручиваю мысли одну за другой: у меня есть карманы, значит на мне есть одежда, и на Карле есть одежда. Отлично!

— Снимай плащ!

Мой товарищ по несчастью посмотрел на меня, как истинный аристократ на коммунизм. Поэтому я решил на всякий случай пояснить, что хочу сделать:

— Ты же не хочешь утонуть, сделаю тебе плавсредство.

— Лодку из плаща? — с недоумением пробормотал Карл.

— Увидишь.

Хоть времени до того, как мы не сможем стоять вроде бы ещё много, но плащ может только казаться герметичным, поэтому стоит подстраховаться и оставить время, чтобы придумать план Б. Заполучив будущий спасательный жилет, я разулся и вынул из ботинок шнурки. Карл по моей просьбе сделал то же самое. После этого мы тщательно завязали рукава с двух концов. Я поднажал на них и так и эдак, проверяя, как хорошо они держат воздух. Вроде бы не плохо.

Когда вода поднялась нам по грудь, я просунул надутые воздухом рукава Карлу подмышки и приказал держаться за плащ, а не проверять, умеет ли он плавать.

До поверхности чуть больше мера. Если бы я мог хоть от чего-то оттолкнуться — я бы уже уцепился за край. Как бы тщательно мы ни стягивали рукава плаща, но за пару часов они стравили воздуха больше чем на две трети, хотя мой друг-дворянин вроде и бы поднаторел в плавании, рассекая на импровизированном спасательном жилете от стенки к стенке, я всё равно беспокоился о том, что он может перехотеть всплывать, и решит попытаться выпивать вино наперегонки с трубой, которая его подаёт. Выиграть в этой гонке ему не суждено, но ещё десяток глотков и он забудет, как держаться за плащ.

Черпнув ртом вино в очередной раз, Карл принялся напевать, какую-то бодрую песню местных моряков. Я невольно перевёл её на русский и у меня получалось что-то вроде: «Меня не пугают ни волны, ни ветер». Мне не осталось ничего иного, как продолжить его подвывания, немного изменив мотив:

— Пусть Джорджик услышит, пусть Джорджик придёт, пусть Джорджик меня, непременно найдёт.

Промурчав этот куплет, я не смог сдержать смех и нечаянно глотнул вина. На вкус оно оказалось чуть хуже того, что мы пили, но я бы сказал очень даже ничего. Может это даже тоже самое вино, просто наше пребывание в нём делает букет более насыщенным… Главное, не повторять дегустацию, а то до поверхности мы не доберёмся.

Сука, Джордж. Снова его нет с нами. А ведь он должен быть. Это уже не первый звоночек, это прям-таки набат. Если мы таки доберёмся до поверхности раньше, чем опьянеем в ноль — я обязательно поделюсь своими соображениями с Карлом.

* * *

Надо было видеть глаза рабочего, который должен был закупоривать бочку, как и глаза хозяина винного завода, к которому нас доставили прямиком из бочки, даже не дав переодеться. К счастью, главный буржуин нас мигом узнал, хотя, скорее всего, он узнал Карла или звон монет в его кошельке.

Я потребовал отвести нас в ту часть здания и в ту самую комнату, которую мы арендовали.

— Так… это ж, ваш приказчик сказал, что вы закончили все дела и более не вернётесь…

— Джордж, сука, — тихо пробормотал я.

Карл негромко икнул. Мы оба прекрасно понимали, что сейчас нам совершенно нечего показывать императору.

— А на сколько мы арендовали помещение? — я понял, что ждать, пока Карл снова придёт в себя, у меня нет ни времени, ни желания.

— На две недели. Меньше было бы неправильно, — промямлил хозяин.

— А прошло сколько? — с нажимом спросил я.

Нет, не могли мы две недели в бочке проваляться, никак не могли, если он скажет…

— Так, это ж вчера ж только.

— Вот и славно. Я, тут не совсем приказчик, но господин Карл доплатит за вещи, которые вы прибрали. А теперь, мы хотим обратно в лабораторию.

Оказавшись на месте, я убедился, что убрались тут и впрямь неплохо. Всё чисто, выметено, вымыто. Даже столы до блеска надраили.

— Это что ж нам, опять в канализацию лезть? — почти с ужасом произнёс Карл.

— Надеюсь, что нет.

Я прошёлся вдоль стеллажей с пробирками. Все этапы работы надо сохранять, поэтому я, как настоящий перестраховщик, когда готовил динамит в первый раз, к чистым пробиркам насовал свои, с готовыми и полуготовыми реагентами. Так что на создание новой шашки мне потребовалось куда меньше времени, чем на то, чтобы прийти в себя переодеться и поесть. Благо увидевший мой энтузиазм Карл взялся решить насущные вопросы едой, одеждой и транспортом.

На улицах уже горели газовые фонари, когда нанятый автомобиль высадил нас на площади перед дворцом. Внешнюю стену мы миновали без особых проблем, похоже, почётные гвардейцы на воротах охраняют внутренний периметр только совсем уж от праздных зевак, а для входа внутрь достаточно дворянской осанки.