Такая карма - Татьяна Доброхотова

Я выхожу из лифта на втором этаже. Ко мне уже спешит управляющий.

– Алексей Геннадьевич, здравствуйте! Очень рад вас видеть. Что же вы не сообщили, что подъедете, просто чудом застали, я собирался в министерство. Пойдемте, я вам обо всем доложу.

Управляющий хватает меня под руку и тащит в сторону моей приемной. Краем глаза я замечаю непривычную суматоху. Там, у стены, собрались, в основном, женщины. Они возбужденно гудят, что-то обсуждая и рассматривая, не видное мне отсюда. Вот к ним присоединилась уборщица тетя Маруся со стаканом воды в руках, проталкивается дальше и мне больше ее не разглядеть.

– Что у вас тут такое? Пойдемте, глянем.

Но цепкие пальцы управляющего еще крепче впиваются в рукав моего костюма.

– Да ничего особенного, Алексей Геннадьевич, там женщине плохо стало. Посторонней, она даже у нас не работает. Вообще не знаем, кто такая. Сейчас разберемся, не волнуйтесь Алексей Геннадьевич, в Скорую уже позвонили.

Но я стряхиваю со своего локтя настырного управляющего и отправляюсь туда, где все столпились. Не сказать, что мне уж очень интересно, но хоть какое-то происшествие, можно отвлечься. Потому что я прекрасно знаю, что меня сейчас ожидает. Управляющий уволочет меня в кабинет и потом на разные лады будет часа полтора грузить тем, как оно тут у них все происходит. Да не интересно это мне вовсе, давно прискучило. А придется делать вид, что я весь – внимание, хмыкать, качать головой, поддакивать, создавать видимость. Я уже устал от всего этого. С трудом заставляю себя приезжать, только по инерции – так положено, проверять тех, кто работает на тебя.

Служащие передо мной расступаются, и я, наконец, вижу все сам. Там, на составленных вместе мягких стульях, которые, наверняка, притащили из ближайшего отдела, лежит женщина. Рядом хлопочет тетя Маруся: машет на нее газетой, брызгает водой. Но все напрасно, ничего не помогает, женщина без сознания. Я внимательнее приглядываюсь к ней, вдруг она умерла, здесь, в моем банке, в разгар рабочего дня, это будет ужасно. Не молодая, невысокого роста, но сложена хорошо. Мне видны ее крепкие ноги, обутые в скромные лодочки на высоком толстом каблуке. Лицо смуглое, темное, с ярким румянцем, похоже, живое. Черные, не очень длинные волосы растрепались. Глаза закрыты. Ко мне сразу приходит мысль, что они наверняка густо синего цвета, могу с кем угодно поспорить. Определенно, я видел эту женщину раньше, только вот где, никак не могу вспомнить. Может, мы встречались по работе? Я оборачиваюсь к управляющему.

– Виктор Владленович, вы здесь? Кто она? К кому пришла?

– Вот, – он протягивает мне раскрытый паспорт, – достали из сумочки. Никто ничего не знает. Пока не выяснили, как она здесь оказалась.

Жаль, что по черно-белой фотографии нельзя узнать цвет глаз. Наталья Андреевна. Это имя ничего не говорит мне. Я ее не знаю. Вроде все ясно. Не стоит задерживаться здесь. Пора идти слушать управляющего, а то вон он как нервничает, на часы поглядывает, куда-то торопиться. Что он там говорил, в министерство что ли? Я уже разворачиваюсь, чтобы уйти, когда женщина вдруг широко распахивает глаза. Действительно, они у нее ярко-синие. Я угадал! От этого почему-то становится тепло на душе. Да какое мне дело до этой незнакомки и цвета ее глаз? Надо вздуть охрану за то, что невесть кто шляется по внутренним помещениям банка, еще бы в кассы пропустили! И тут женщина произносит:

– Что случилось, Рашми?

Ее глаза опять закрывается, голова еще сильнее запрокидывается назад. Все еще в обмороке. Я застываю, как пораженный молнией. Рашми… Господи, откуда она знает это имя? Это было сто лет назад! Со мной! Воспоминания наваливаются на меня, мне кажется, я сам сейчас потеряю сознание. Не хватало еще и мне завалиться здесь, рядом с ней. Вот будет развлечение для моих служащих! Жесточайшим усилием, я беру себя в руки. Сейчас не время. У меня будет, что вспоминать сегодня ночью.

Она

Сквозь неплотно сомкнутые веки виден дневной свет. Тусклый, какой-то серый. Ах да, сейчас же осень, поздняя, хмурая. На солнце не стоит рассчитывать. Где это она? Что случилось? Уже понятно, опять приступ, теперь все вспомнила, и маленькую девочку на берегу моря в том числе. Она же шла наниматься на работу? Господи, как неудачно получилось. Где она? Даже страшно посмотреть.

Наталья неохотно открывает глаза, первый ее взгляд на наручные часы – всего десять минут одиннадцатого. Странно, как в этот раз все быстро закончилось. Такого никогда не бывало. И чувствует она себя получше, чем обычно в этих ситуациях. Может, ей что-нибудь вкололи? Хотя, вряд ли, что только не пробовали врачи, было бесполезно. Так, надо набраться мужества и глянуть по сторонам. Наталья осматривается. Она лежит на удобном черном диване, кожаном, под головой такая же подушка. В незнакомой просторной комнате, на окнах жалюзи, стол для переговоров. Нет, это не комната, какое-то учреждение, кабинет. Вот, за письменным столом сидит мужчина, подперев кулаками подбородок, и пристально, не отрываясь, смотрит на нее. Пожилой, но в хорошей форме, похоже, высокого роста, массивный, дорогой серый костюм сидит как влитой, волосы коротким седым ежиком. Глаза светло-голубые, прозрачные, холодные, как у викингов, или как она представляет себе их. От его взгляда хочется немедленно завернуться во что-нибудь теплое и мягкое, залезть туда с головой, чтобы укрыться от пронзительного холода, источаемого незнакомцем. А, собственно, почему он так смотрит, это, по меньшей мере, невежливо. Что она такого сделала? Да, упала в обморок, так и что, с каждым может случиться. Что же, ее теперь четвертовать за это? Работы ей тут точно не видать после такого. Значит, нечего здесь разлеживать. Наталья садится на диване, спускает вниз ноги. Вроде, голова не кружится, можно отправляться домой. Только надо что-нибудь сказать хозяину.

– Извините, что побеспокоила.

Незнакомец, кажется, с трудом отрывает от нее взгляд.

– Ничего особенного, Скорая уже едет.

– Нет, я не хочу. Они мне не помогут. Лучше я пойду.

– Как знаете, я не задерживаю.

Наташа поднимается с дивана. Конечно, лучше было бы еще полежать, но чувствует она себя на удивление прилично, и мужчина говорит очень тихим голосом, так, что не раздражает ее. Все терпимо, можно идти.

– Постойте, – останавливает ее порыв хозяин кабинета. – Хочу вас спросить. Вы что, знаете конкани?

– Кто он такой? – изумлению Натальи нет предела. Какое хитрое имя, или фамилия!

– Это язык, диалект, на нем говорят в южной Индии.

– Не имею представления, у меня только английский и немного французского. С чего вы взяли?

– Вы говорили на нем там, в коридоре, когда упали без чувств.

– Да? Интересно! И что я сказала?

– Kasa Jalle, Rashmi?

– Что это означает?

– Это значит – что случилось, Рашми?

Наталья, конечно, помнит все, что видела во время обморока. Но и что теперь? Отчитываться здесь, перед этим? Она даже толком не знает, перед кем. Последний раз она рассказывала свой приступ Вовке, когда ей было лет десять, таким образом, почти двадцать лет назад. Нет, этот обойдется, она не обязана. Опять вытаращился на нее, даже, кажется, не моргает.

– Мне пора. Не хочу встречаться с врачами со Скорой.

– Еще один вопрос и все. Что вы делали в моем банке?

– На работу пыталась устроиться.

– Куда?

– В отдел внутреннего контроля.

– Я понял. Можете идти, сейчас вас отвезут домой, – мужчина потянулся к телефону.

– Не стоит. Я на колесах.

– Куда вам сейчас за руль, после обморока? Еще где-нибудь отключитесь, а потом скажут, что после собеседования в моем банке вам так плохо стало. Вроде, издеваются у меня тут над безработными. Нет, не пойдет такое, тогда отвезут на вашей машине. Где стоит авто? Не спорьте.

Спорить у нее, правда, нет сил. Аудиенция заканчивается, она, наконец, отправляется на улицу. Возле Пежика уже ждет молодой охранник в форме, из холла, она видела его, когда проходила по первому этажу.

И вот она снова дома, и все еще без работы. Будет ли когда-нибудь конец этому бесконечному, бесплодному поиску? Еще пара дней, и она, забив на все, отправится наниматься уборщицей в ЖЭК, будет мыть подъезды в своем доме. А что – не такое плохое решение. Не всем же начальниками быть, как тот мужик в костюме, что пристально глазел на нее. Нет, какая невоспитанность! Она все же женщина, нельзя так смотреть на постороннего человека. Интересно, кто он вообще такой? Со всеми вопросами – в интернет. Наталья открывает сайт «Полярного» банка. Так, учредители, совет директоров, вот он! Банк принадлежит ему! Господи, каким образом она попала к нему в кабинет? Она же направлялась в кадры! И точно помнит, что упала в коридоре, только-только выйдя из лифта. Странно! И мужик странный. Что за взгляд. И еще было что-то необычное. Ах да, он сообщил ей, что она разговаривает на каком-то индийском языке. Тоже непонятно, до сих пор она считала, что в Индии говорят на хинди. Как он сказал? Кажется, конкани. В таких делах интернет – тоже первый помощник. Ничего себе, в Индии почти столько же языков, сколько и штатов, она даже не представляла. На конкани говорят на юге, в Гоа и Карнатаке. И… что? Ни там, ни там она никогда в жизни не была. Что же получается, во время своих приступов она использует чужой, незнакомый язык? Как такое может быть? Не может, чушь какая-то. Что-то тот мужик перепутал, не дослышал. Но… он произнес те же слова, что слышала в своем сне она сама. Непонятно, лично ей самой кажется, что там, в ее видениях, все говорят по-русски. А посторонние, выходит, слышат другое? Да не было никогда при ней никаких посторонних, если только в детстве, она всегда старалась дотерпеть до дома, когда получалось, конечно. Стоп! Светка несколько раз была с ней во время приступов на работе. Надо срочно позвонить ей и спросить.