Золотой идол викингов - Людмила Львовна Горелик

– Да… Ах, какая она красивая… Вся из золота, большая – вот такая. – Он показал от стола выше своей головы. – И смотрит всегда тебе прямо в лицо. Проницательно так смотрит. Она на вопросы отвечает, путь указывает… вогулам она еду обеспечивала. Они говорили, что удачу в охоте, счастье она приносит. Вогулы нам сами ее показали. Уж очень гордились ею… И Синеус… Синеус украл у вогулов эту Бабу! Они гнались за нами на своих ладьях. Ладьи у них маленькие, верткие… Ты и не видел таких. Однако воины они никакие. В общем, перебили мы их, вся река кровавой стала. И шаман их, умирая, проклял нас. Сказал, что… Ну, не буду повторять. Эту болезнь он наслал. Не знаю, Вячко, понадобится ли ладья для похорон… Может, все мы в нижний мир поплывем на своих ушкуях… Знаешь, я бы хотел от этой Золотой Бабы избавиться. Через нее эта болезнь пришла. Я бы продал ее сейчас задешево кому угодно, только Синеус не дает.

Он встал из-за стола, выпрямился и держался очень прямо.

– Не слушай, что я тут говорил. Найди подходящую ладью, Вячко, небольшую. Двое атаманов у нас в нижний мир отправятся. Хорошо их отправить нужно.

Глава 7

Полковник Углов, он же Вовка Африка

Еще не было десяти, когда в дверь к Вере Ильиничне позвонили.

Вчера после всех этих ужасов она отправилась, конечно, к Наде. Не могла оставаться одна. Саша тоже был дома, а дети куда-то ушли.

Втроем посидели, выпили по рюмке.

Потом Саша в свою комнату отправился, а Надя с Верой долго сидели на кухне, вспоминали Светку, вообще жизнь в том доме на Ленина вспоминали.

– А помнишь, в пятидесятые тоже было в нашем подъезде убийство? – спросила Надя.

Да, Вера помнила. Ей тогда было лет пять, а Наде десять. Но она хорошо знала девушку, которую убили. Ее звали иностранным именем Стелла, она была красивая и веселая.

Вера очень любила ее за то, что такая взрослая и красивая девушка замечала ее, маленького ребенка, иногда с ней возилась, называла подружкой. Стелла так радостно удивлялась, что Вера уже умеет читать…

При встрече она напевала «Мой Верунчик так уж мал, так уж мал…», подхватывала ее и кружила…

В общем, Стелла Верочке очень нравилась.

Стелла жила одна на втором этаже, в такой же студии, как и Света Соловьева. Ее тоже задушили. Арестовали вначале Вовку Африку из второго подъезда, но потом отпустили. Хотя убийцу так и не нашли.

– Надя, Стелла ведь совсем молоденькая была? А почему она одна жила? Где были ее родители? Ты не знаешь?

Надя помолчала, прежде чем ответить.

– Отца ее я никогда не видела – он на войне погиб, летчик был… У многих отцы погибли, мы же в послевоенное время росли. Она с матерью в той комнате жила. Мать умерла раньше нее. Стелле лет семнадцать было, когда она одна осталась. Она старше меня была на восемь лет всего.

Сестры помолчали.

– А студии на втором этаже теперь уже нет, – вставила Вера. – И даже следов не видно. Ее присоединили к той квартире, которая справа…

– Ну да. Она ведь неудобная. Только у Соловьевой такая странная комната оставалась. Что интересно с ней теперь будет? К исполкому, скорее всего, перейдет. Есть ли у Светы родня?

– Кажется, нет. Она, во всяком случае, говорила мне, что у нее не осталось никого. Кто ж хоронить будет? Думаю, соседи деньги собирают. Ты знаешь, некоторых помню – оказывается, многие люди живут всю жизнь на одном месте.

Надя засмеялась.

– Толик Рассветов из нашего класса так и живет там… Помнишь его?

– Помню, конечно. Он у вас в классе звезда был.

– Да, очень способный, учился блестяще. А сейчас с ЭВМ работает на авиазаводе.

Домой Вера Ильинична вернулась опять поздно. На этот раз ни под аркой, ни возле подъезда никого не встретила. На своем этаже испуганно покосилась на запечатанную соседнюю дверь…

Заснула, однако, быстро: сказалось выпитое с Надей вино.

А на следующий день, в воскресенье, не успела она позавтракать, раздался звонок.

За дверью стоял мужчина, широкоплечий, коренастый и довольно высокий. Лет, пожалуй, хорошо за пятьдесят…

– Вера Ильинична, я полковник милиции Углов. – Он протянул удостоверение. – Меня зовут Владимир Сергеевич.

– Проходите, пожалуйста… – Вера открыла дверь в комнату, показала на стул, сама уселась на соседний.

Настроена она была с утра сурово – нечего по креслам рассиживаться: вчера полдня допрашивали, сегодня опять пришли…

– Извините, возможно, я рановато явился. Но я не задержу вас долго. – Он как будто угадал ее мысли. – Я знаю, что вчера вас подробно допрашивали, читал протокол допроса. Но сегодня я пришел не только как полковник милиции, но и как ваш сосед. Я во втором подъезде живу.

Тут Вера поняла, почему его лицо кажется ей смутно знакомым, и внутренне ахнула.

Это же Вовка Африка! Тогда, на стыке пятидесятых-шестидесятых, он был самым страшным хулиганом в их дворе! Он был много старше Веры, но она отлично его помнила.

В детстве они с Надей его боялись. Этот Африка темными осенними вечерами стоял с двумя-тремя дружками в узкой каменной арке, только сигаретки попыхивали.

Скорее всего, как многие в пятидесятые, они курили «козьи ножки» – самодельные цигарки из завернутого в обрывок газеты табака. Жили бедно, ребята эти были из неблагополучных семей. Отец Вовки, как у многих, на войне погиб.

Прозвище Африка появилось, потому что русоволосый веснушчатый Вовка был похож на негра! Нет, не цветом кожи, а толстыми губами и слегка приплюснутым носом. Его славянское лицо странным образом смахивало на негритянское.

Вера посмотрела на мужчину внимательнее. Губы стали уже, нос – тоже обыкновенный, картошкой. Прозвище Африка теперь трудно было объяснить.

Но всего страннее, что он полковник милиции… и такой приличный. Все были уверены, что он вырастет уголовником. Что за метаморфоза?!

– Владимир Сергеевич, а вы меня не помните? – спросила она. – Я в этом доме жила в детстве. В шестьдесят третьем году мы отдельную квартиру получили.

– Так вы все