Всемирный следопыт, 1931 № 05 - Ал. Смирнов

Машина беспорядочно качалась с борта на борт, виляла в стороны и то резко набирала высоту, то неожиданно клевала носом. Моторы то рвали воздух сдавленным ревом, то, громко стрельнув, затихали. Казалось, кто-то забавлялся титанической игрой с тысячью лошадей, заключенных в стальные рубашки цилиндров.

Вдруг один из геофизиков — длинный, худой, в старых железных очках — испуганно вскрикнул. Быстро снижаясь, машина шла прямо на него. Она перерезала наискось пролив и серой массой, закрывшей перед геофизиком все небо, с воем и звоном пронеслась над самой головой. Толкнуло бурным потоком крутящегося грохота и обдало резким запахом моторного масла. Геофизик бросился на землю и прижался к острякам мелкого шифера. Но вой сразу угас у него за спиной, проглоченный коротким оглушительным звоном. Самолет ударился в землю.

Из дома обсерватории к самолету бежали люди. Сзади всех, придерживая железные очки, бежал худой геофизик.

Распластавшись разъехавшейся вширь металлической лодкой, с бесформенно изломанными крыльями, самолет лежал на камнях. Из пилотской кабинки торчала рука. Пальцы руки судорожно сжимались и разжимались. Подбежавшие люди заглянули в кабинку. Там было двое. Один сидел скрючившись, прижатый колонкой штурвала, уткнув голову в колени. Другой сидел прямо, придавленный к стенке сплющившейся кабины. Взглянув на его лицо, подбежавшие люди отшатнулись. К ним был обращен ряд оскаленных верхних зубов. Нижних не было. Не было всего подбородка. Вздутый окровавленный язык повис до самого горла.

Прибежавшие с обсерватории хотели вынуть этого человека из кабинки. Они взяли его подмышки и потащили. Он захрипел и откинул голову. Язык его завернулся трубочкой и поднялся к небу. Ноги человека были крепко защемлены обломками самолета. Обсерваторцы беспомощно опустили руки. Человек сделал рукой жест: «Хочу писать». Ему дали карандаш и бумагу. Затирая серый след карандаша полосками крови, он нацарапал:

«Срочно нач Енисейской идите Карские Ворота. Море свободно. Подходы Мат-шару забиты».

Пальцы пишущего судорожно сжались и переломили карандаш.

Кровь стала сильнее пузыриться над усиленно задышавшим горлом. Начальник обсерватории спросил его:

— Кто вы такой?

Тот вывел обломком карандаша:

«Передайте немедленно».

Карандаш выпал из раскрывшихся пальцев.

Со стороны обсерватории подбежал запыхавшийся врач. Начальник сказал:

— Доктор, если нельзя ему помочь, то нужно по крайней мере узнать, кто он.

Доктор вынул шприц и воткнул иголку в повисшую руку. Человек устало поднял веки. Начальник повторил вопрос:

— Кто вы такой?

И вложил ему в руку карандаш.

Едва пошевелились пальцы.

10

Прочтя в газетах сообщение о подвиге бортового механика Карпа, господин Энгель написал телеграмму в столицу одной из великих держав:

«Сделка сорвалась, выезжаю немедленно».

Отдав распоряжение отправить телеграмму, Энгель вызвал по телефону консульство маленькой безобидной страны и повелительно сказал:

— Немедленно приготовьте мне визы. Завтра я уезжаю.

Стеклянный куб в руках средневекового стража слабо вспыхнул и озарил письменный стол. В глубине дома настойчиво дребезжал звонок.

Господин Энгель удивленно поднял брови. Он никого к себе не ждал.

По коридору прошаркала старая Хильма, и из прихожей донесся стук сапог и прикладов.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ В XX ВЕКЕ

Очерк Н. БОЙКО

Караван рабов

Темная, непроглядная ночь. Жители деревни Сюке спят мирным сном. Но воздух ночи напоен тревогой.

Осторожный стук в двери одного дома, другого. Стук усиливается, темные фигуры смелеют.

Жители в панике бросились к дверям. Послышались заглушенные крики, глухая возня — и через несколько часов лентой вытянулся по дороге огромный караван из обитателей деревни, связанных по рукам и ногам, под надежной охраной темных фигур, в солдатской форме.

День и ночь гнали пленников без пищи и отдыха на мыс Пальмас. Заперли в сарай. На утро их посетил сам вицепрезидент Либерии — Янси. Громко, чтобы слышали все, он заявил, что малейшая попытка к бегству повлечет сожжение их деревни. Пленники знали, что это не простая угроза. Несколько лет назад были сожжены три деревни. В огне погибли женщины и дети.

Через несколько дней «живой товар» погрузили на торговый пароход, доставивший его в испанскую колонию Фернандо По.

Это было в марте 1929 года.

Люди оптом и в розницу

Факт этот взят из опубликованною в «Нью-Йорк Таймсе» отчета международной комиссии по расследованию рабства в Либерии.

Комиссия вскрыла ужасающие подробности. Прежде всего установлено, что во главе работорговли стоит президент республики Кинг и вице-президент Янси.

По их повелению объявляется рекрутчина на постройку дорог, военных бараков. Нередко бесплатная рабочая сила отправляется на плантации и фермы президента и правительства.

При малейшей попытке к бегству рабов подвергают пыткам. Их связывают и подвешивают к балкам потолка. Внизу раскладывают костер, который обильно посыпают перцем. Такого рода наказание очень распространено в Либерии. Оно известно под названием «ставить в кухню» или «на огонь».

При постройке военных бараков обычно набирают женщин «для развлечения солдат». По законам Либерии женщина при рождении ребенка обязана доказать, что отцом ребенка действительно является муж. В данном случае доказать невозможно. И женщины принуждены убивать незаконнорожденных младенцев.

Президент и правительство Либерии помимо личного пользования живыми машинами, экспортируют ценный «товар». Главными потребителями живого товара является испанская колония Фернандо По и Французское Конго — Либревиль.

С 1914 по 1927 год торговля шла открыто, по соглашению с испанским правительством. Рабы расценивались как скот — от головы. С 1928 года торговля продолжается в порядке частного соглашения с либерийским синдикатом, в который входит президент Кинг и его родственники.

Правительство, свободное от честности

Испанское правительство пытается отрицать свою причастность к торговле людьми. Консул в Либерии заявил, что «в испанских колониях рабский труд не применяется, так как работа привезенных из Либерии людей оплачивается. Каждый рабочий получает около 15 р. в месяц. Половина выплачивается ему на месте, а остальное по возвращении на родину». Однако на просьбу членов комиссии показать регистрационную книгу со списками вернувшихся туземцев и документы о выплате им остального жалованья консул ответил: «Испанское правительство — свободное правительство и не нуждается ни в каких записях, а также не обязано никому отдавать отчет в своих действиях».

Во французских владениях, в Либревиле, рабский труд применяется главным образом на лесозаготовках. Непривычная работа, зверское обращение концессионеров (кнут надсмотрщика, голод, болезни) уносят в могилу сотни и тысячи рабов.

Хотя Либерия — независимое государство, вся торговля ее находится в руках белых. В столице Либерии — Монровии раскинули сети торговые фирмы Англии и Америки.

Окончание на стр. 15-й

-

ВЗНУЗДАННЫЙ ОКЕАН

В 1924 году в советской прессе появилось сенсационное сообщение об опытах ученых Клода и Бушеро, работавших над способами извлечения солнечной энергии, накопляемой в неисчерпаемом количестве в теплых водах тропических океанов. То. что семь лет казалось фантастикой, сейчас становится явью. Наш очерк рассказывает о первой практической попытке «взнуздать океан»…

С каждым годом запасы топлива — нефти, угля, леса — катастрофически уменьшаются. Особенно остро ощущается недостаток топлива в капиталистических странах Европы и Америки. Не раз уже Англия протягивала свою когтистую лапу к бакинским нефтяным промыслам. Но… Советский союз — не Индия, откуда можно безнаказанно выкачивать все, что угодно. А в то же время и Англия и Франция, которая тоже выкачивает топливо из своих колоний, имеют под боком неиссякаемый источник дешевой энергии — океан.

Вверху: разрез установки Жоржа Клод, наглядно об'ясняющий схему его работы

В течение ряда лет лучшие умы науки Запада занимаются разрешением проблемы использования термической энергии океана. Были попытки использовать энергию, которую дают волны тропических вод, а также разность уровня воды во время прилива и отлива. Однако ни одна из этих попыток не дала реальных результатов.

Ha-днях виднейший французский ученый Жорж Клод, работающий в течение пяти лет на острове Кубе, прислал в Париж каблограмму[4] следующего содержания: