Развилка - Василий Сахаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Родом с Уманской. А так детдомовский, из Краснодара.
– Из казаков?
– Да.
Он улыбнулся и кивнул в сторону выхода:
– Пойдем, потолкуем?
– Давай.
Мы собрались выйти. Однако уверенность, с какой держался Тихоновский, не понравилась Сайке, и он его окликнул:
– Слышь, командир, а ты в каком звании в Красной армии был?
На вопрос Тихоновский ответил встречным резким вопросом:
– А ты кто такой, чтобы вопросы задавать?
Лопухин мог промолчать и ничего бы не произошло. Однако безнаказанность что-то сдвинула у него в мозгах, и он решил проучить бывшего красного командира.
Вор поднялся и в сопровождении трех шестерок двинулся к нам. Его намерения были написаны на лице, и Тихоновский шепнул мне:
– Ты со мной или в стороне?
– С тобой, – сказал я.
– Добрэ.
Я приготовился драться. Плевать, что нас двое против четверых, я был уверен, что мы сильнее. Однако драка не произошла. Вместо нее было избиение.
Тихоновский свистнул в сторону выхода и в помещение вошли еще три человека. Как и мой земляк, бывшие командиры Красной армии. Если судить по повадкам, люди жесткие, и они сходу, без объяснений, набросились на Лопухина и его бойцов.
Разница между уголовниками и профессиональными военными была видна сразу. Сайка попытался сдать назад, но его и подельников не выпустили, свалили всех в кучу и стали избивать. Молотили воров жестко, но без членовредительства. А они валялись по полу, кричали и звали на помощь, но никто из военнопленных даже с места не сдвинулся. Это и понятно – своя рубаха ближе к телу и в нашем корпусе Сайку уже успели невзлюбить.
Моя помощь нежданным союзникам не понадобилась. Мы с Тихоновским наблюдали за избиением воров со стороны, а затем вышли. Как раз появились немцы, которые услышали вопли уголовников, но с ними объяснялись без нас. Один из бывших командиров очень хорошо говорил по-немецки и быстро убедил охранников, что виновники беспорядков уже наказаны и все под контролем.
Спустя четверть часа все затихло, уголовники забились в дальний угол, а немцы ушли. Тихоновский пригласил меня перебраться в соседний корпус, где преимущественно находились командиры, я согласился, и там мы разговорились. Сначала свою историю рассказал я, предельно честно и открыто, потому что скрывать нечего, а потом он.
Андрей Иванович Тихоновский из казаков станицы Ново-Корсунской. В Гражданской войне участия не принимал по малолетству. Школу закончил уже при советской власти и отправился учиться в индустриальный техникум. Не доучился. Его призвали в армию, и началась военная карьера. Срочную службу тянул красноармейцем химической роты в горно-стрелковой дивизии. После демобилизации поступил в Высшее инженерно-строительное училище и получил диплом гражданского инженера. А потом пошло-поехало. Военно-инженерная Академия РККА имени Куйбышева, должность помощника начальника 2-го сектора 2-го отдела Управления инженеров РККА, начальник 25-го строительного участка Осовецкого УРа, начальник отделения дорожного батальона и звание военинженера 2-го ранга. Чего-то в жизни он достиг и у вышестоящего командования был на хорошем счету. Однако когда началась война, Тихоновский посмотрел, что вокруг происходит, вспомнил все обиды к советской власти и перешел на сторону немцев.
Но это не самое главное, что я узнал. Оказалось, что Тихоновский искал земляков не просто так, от нечего делать или по прихоти. Немцы дали ему первое поручение – выявить в лагере и собрать в одном месте всех уроженцев Дона, Кубани и Терека. Чем он и занялся, организовал поисковую группу и прошелся по корпусам. Наш был последним, и теперь у Тихоновского имелась группа из двадцати трех человек.
Для чего немцам уроженцы юга можно было только догадываться. Вопросы новому знакомому я не задавал, решил в очередной раз проявить терпение, и вскоре Тихоновский сам сказал, что германцы собирают не просто южан, а казаков. В чем причина? Подробностей он не знал. Но предположил, что из казаков создадут отдельное вспомогательное подразделение, и не ошибся.
На следующий день группу Тихоновского вывели из лагеря и построили возле штаба, который раньше являлся конторой животноводческой фермы. Потом к нам добавили еще пять человек – это те, кого немцы выявили самостоятельно по документам. А затем из штаба вышли три немецких офицера, а с ними усатый подтянутый казак в черкеске и кубанке, при погонах, с кобурой на ремне и при кинжале. Он оглядел нас и громко произнес:
– Здорово живете, казаки!
Половина военнопленных промолчала, в основном молодые, и я в том числе. Мы просто не знали, что ответить. А вторая половина, кто постарше, отозвалась:
– Слава Богу!
– Что-то не дружно! – казак усмехнулся. – А ну еще раз! Здорово живете, казаки!
Теперь уже все знали, что нужно отвечать, и получилось довольно дружно:
– Слава Богу!
Казак удовлетворенно кивнул и назвал себя:
– Я есаул Корнеев, прибыл за вами. Агитировать не стану. Сразу к делу. Кто готов воевать против красногадов под командованием казачьих атаманов, шаг вперед!
Тихоновский толкнул меня в бок, мол, не зевай. После чего вышел из строя, и я последовал за ним.
8.
Рава-Русская. 30.09.1941.
Иван Сергеевич, пожилой полный мужчина с гладко выбритой головой, оправил серый китель без знаков различия, прошелся вдоль доски и продолжил лекцию:
– Почему большевики звериной ненавистью ненавидели казаков? По той причине, что они прекрасно понимали – пока есть у казачьего народа сила, он будет сопротивляться бесам. И даже такие красные командиры как Миронов, Сорокин и Кочубей, природные казаки, оказались в опале. Они осознали, что их обманывают, что новая власть ничего кроме горя и беды России не несет, попытались пойти против течения и за это поплатились. Проклятое жидовье уцепилось за Кремль и проводило политику уничтожения православной церкви, отбирало у казаков их привилегии и политую кровью дедов землю Присуда. Одержимые бесноватой идеей – покорить весь мир и заставить его жить по своим законам, они шли по трупам и не останавливались ни перед чем. Казаки это видели, но гнули свою линию. Бились так, как никогда до этого. Однако конец был один – смерть. Или в бою от клинка побратима, или от пули подосланного чекиста, или от голода и тяжкого труда в лагерях смерти.
Пострадали все – спора нет. Досталось тамбовским и сибирским крестьянам, рабочим, интеллигентам и дворянам. От репрессий большевиков погибли миллионы людей. Но более всего пострадали казаки и священники. Нас выселяли и расказачивали, жгли, пытали и убивали, ссылали на север и запрещали иметь оружие. Казака приравняли к мужику. Наши семьи морили голодом, и мы никогда не забудем тридцать второй год, чекистов, отряды интернационалистов-карателей и проклятые «черные доски». Не забудем героев, которые поднялись в станице Тихорецкой и несколько дней отбивались от превосходящих сил красного интернационала. Не забудем атаманов, которые долгие годы вели партизанскую войну и были опозорены перед народом. Не забудем переименованные станицы и расстрелянных офицеров. Не забудем казаков, которые поверили словам большевиков, вернулись на Родину из-за границы и пропали в сибирских лагерях. Трагедия нашего народа – казачьего народа, навечно в сердцах казаков.
Я говорю об этом для того, чтобы вы знали – примкнув к немцам, казаки не совершают измену России. Нет! Мы идем с иностранцами для того, чтобы прогнать захватчика-оккупанта и вернуть свое. В моих словах нет лжи, а только голые факты. Как пример, зачитаю отрывки из нескольких советских документов. Для начала директива ЦК РКП «Ко всем ответственным товарищам, работающим в казачьих районах».
Преподаватель сделал паузу, взял со стола лист бумаги, прокашлялся и начал читать:
«Учитывая опыт года гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путём поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо:
1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.
2. Конфисковать хлеб и заставлять ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам.
3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение, где это возможно»…
А вот одно из предписаний Донбюро:
«В целях скорейшей ликвидации казачьей контрреволюции и предупреждения возможных восстаний Донбюро предлагает провести через соответствующие советские учреждения следующее:
