Птица пустыни - Эли Берте

И она поспешно вышла.

– Дурочка! – пробормотала мадам Бриссо. – Как она меня напугала!

Немного успокоившись, она посмотрела в зеркало и поправила локон.

Между тем бедняжка Клара высказала уверенность, которой у нее не было. Она уже искала повсюду, где только можно, пропавшее сокровище и уже повторные поиски казались ей бесполезными. Когда девушка вернулась в свою комнату, она была близка к тому, чтобы убежать в пустыню и погибнуть там от голода и жажды. Только религиозное чувство и мысль о горе, которое этот отчаянный поступок причинит ее родителям, помешали ей поддаться этому искушению. В отчаянии Клара опустилась на колени и начала молиться.

Постепенно способность здраво рассуждать вернулась к ней... Прошло полчаса, пока она искала алмаз, и Мартиньи, должно быть, очень удивляется ее продолжительному отсутствию. Необходимо спуститься к нему!.. Но что ему сказать особенно после того, как она так его оскорбила? Однако колебаться было невозможно, надо признаться ему в истине, обратиться к его великодушию, умолять о сострадании. И Клара решилась...

Когда она вошла в магазин, вся дрожа и едва держась на ногах, виконт сказал ей с иронией:

– Несмотря на ваши уверения, вы, однако, с трудом решаетесь расстаться с алмазом. Ваша медлительность служит этому доказательством.

– Если уж надо признаться... – ответила несчастная Клара, у которой все плыло перед глазами. – Если уж невозможно от вас скрывать... алмаз... я не помню, где он...

Она замолчала, задыхаясь от душивших ее слез. Мартиньи наблюдал за ней с подозрительным любопытством.

– Объяснитесь, – сказал он. – Где алмаз, который я отдал вам?

– Я... я потеряла его, – прошептала Клара, упав на стул и закрыв лицо руками.

– Вы потеряли его? – недоверчиво переспросил Мартиньи.

Клара, сделав над собой усилие, рассказала в нескольких словах, как она оставила алмаз в галерее, как он вдруг исчез и как, наконец, несмотря на самые тщательные поиски, она не смогла его найти.

Мартиньи долго молчал.

– Ну и что же вы намерены сделать для того, чтобы вознаградить меня за эту странную потерю? – наконец спросил он.

– Ах, откуда я знаю? – Клара уже не могла сдерживать слезы. – О, виконт, сжальтесь надо мной!

– Сжалиться над вами? – повторил Мартиньи. – Какую же жалость я могу иметь – позвольте вас спросить – к... к поступку такого рода? Мой алмаз, мое единственное богатство, цена шестилетних путешествий, трудов, опасностей! И вы воображаете, что довольно сказать мне: «Я его потеряла», чтобы я, ни на чем не настаивая, сел на лошадь и продолжал свой путь, не думая о потерянной безделушке? Конечно, это было бы верхом рыцарства, но мадемуазель Бриссо не может надеяться, что дело кончится таким образом.

– Боже мой, – сказала Клара, молитвенно сложив руки, – чего вы требуете от меня? Что я должна сделать?

– Я требую, чтобы мне возвратили мой алмаз или заплатили его стоимость, – ответил Мартиньи.

– Без всякого сомнения, мой отец и моя мать согласятся заплатить вам, даже если бы им пришлось заложить все, что они имеют... Но дайте мне, по крайней мере, время, чтобы подготовить их к этому несчастью. Хотя отец очень меня любит – я опасаюсь его гнева... С другой стороны, моя мать – женщина нервная, и внезапное волнение может пагубно сказаться на ее здоровье. Дайте мне отсрочку, чтобы я могла рассказать им об этом происшествии с надлежащей осторожностью. Я прошу у вас только несколько дней.

– Я понимаю вас, Клара, но время не ждет. Я должен отправиться на прииски. Каждый час уменьшает для меня благоприятные шансы.

– Мсье Денисон, если я его попрошу, не откажет оказать вам гостеприимство еще на несколько дней, пока я не найду алмаз, или... Или мне придется признаться в моем проступке родителям.

– Вы кажется, очень уверены в Денисоне, не так ли? К несчастью, я не могу вернуться в его дом. Сегодня он опять позволил себе читать мне нравоучения насчет того, как порядочный человек должен зарабатывать деньги, а поскольку я нравоучений не люблю, то мы расстались не лучшим образом.

Клара была бледна, как мел.

– Но чего же вы ждете от меня, виконт? – еле слышно спросила она.

– Я уже отвечал на этот вопрос. Я хочу, чтобы мне возвратили мой алмаз или заплатили его стоимость.

– Но и то, и другое невозможно в эту минуту.

– Тогда я обращусь к судье.

– Судья – Ричард Денисон! Вы забываете, что он друг моих родителей и... мой!

– Я это знаю. Но или я очень ошибаюсь, или он будет справедлив в отношении ваших родителей и вас, мадемуазель Клара. Вчера вечером он видел собственными глазами и другие видели, что я отдал вам вещь очень большой цены. Сегодня утром я прихожу за этой вещью – и вы говорите мне, что потеряли ее... Конечно, вы можете утверждать, будто отдали мне алмаз, когда мы были одни и никто не мог нас видеть...

– Сударь, – перебила его Клара, – вы не имеете права оскорблять меня!

– Если судья оставит без внимания мою жалобу, я, может быть, намекну ему, что много женщин, считающихся честными, чрезвычайно неравнодушны к драгоценным безделушкам, к нарядам и что иногда они не могут устоять перед искушением... Я скажу ему, что эта жадность к драгоценностям особенно развита у парижанок. Мне кажется невозможным, чтобы алмаз бесследно исчез подобным образом. Если мадемуазель Клара не сама злоупотребила доверием своего соотечественника, стало быть, есть другая особа, менее разборчивая относительно средств присвоить себе подобное сокровище. В случае, если судья не поверит мне, придется рассказать ему кое о чем. Я находился в Париже во время одного скандального процесса, и моя память сохранила все подробности. Судья узнает таким образом характер и прошлое некоторых особ, с которыми сблизил его случай, и без труда сообразит, на кого должны падать подозрения.

Клара сначала не совсем поняла намеки Мартиньи, но по мере того, как он говорил, ей наконец стало ясно, что виконт подозревает мать в похищении алмаза.

– Виконт, подобное обвинение без доказательств – низость, недостойная честного человека! – воскликнула она, дрожа от негодования.

Мартиньи снисходительно усмехнулся.

– Ваш гнев не может меня оскорбить, мадемуазель. Но не вам должен я сообщить о своих подозрениях, а Денисону, дарлингскому судье, и я сейчас же пойду к нему.

Испуганная Клара ухватилась за его рукав.

– Погодите, умоляю вас! Если бы дело касалось только меня одной – я покорилась бы, клянусь вам! Но мой добрый отец, моя бедная мать!.. Я ничего не знаю, виконт, об обстоятельствах, на которые вы намекаете, я была ребенком, когда покинула Францию. Но я чувствую, я угадываю, что вы хотите воспользоваться для своей выгоды тайной, которая скрывается в прошлом моих родителей... Пощадите их, умоляю вас! Неужели вам недостаточно, что вы разорите их, потребовав заплатить огромную сумму за ваш алмаз? Будьте великодушны, виконт... Сжальтесь надо мной!