Птица пустыни - Эли Берте

Клара в нерешительности смотрела на виконта.

– Отец ваш скажет вам, что вы должны повиноваться мне, – продолжал Мартиньи, улыбаясь. – Притом не сами ли вы дали мне право располагать вашей рукой?

Клара по знаку отца повиновалась. Виконт взял ее руку, и, запечатлев на ней поцелуй, вложил в руку Денисона.

– Вот! – сказал он, вздохнув. – Все кончилось, как мелодрама в парижском театре.

Все были изумлены, и особенно Денисон. Заметив, что руки Клары и судьи разъединились как бы с сожалением, Мартиньи прошептал:

– Бриссо, вспомните о вашем обещании... От вас зависит счастье вашей дочери.

Начались переговоры шепотом. Клара горячо поцеловала отца и мать, потом Рэчел, между тем как Денисон, приблизившись к виконту, взволнованно сказал ему:

– Благодарю, виконт де Мартиньи! В вашей груди бьется благородное сердце джентльмена.

– И я вас тоже благодарю, – ответил виконт. – Ведь я не забыл, что если не изжарился живьем в этих проклятых зарослях, то только благодаря вам. Поскольку я тогда был вашим соперником, то скажу, что не все способны на такой рыцарский поступок. Но теперь, когда вы жених мадемуазель Клары, позвольте сделать свадебный подарок... Вот он... Пусть он напоминает вам о несчастном французе, нарушившем на минуту спокойствие вашей жизни, но который, я надеюсь, не внушает вам отвращения.

И он протянул Денисону алмаз. Судья взял его, но посоветовавшись о чем-то шепотом с Кларой, возвратил Мартиньи.

– Пусть вас не оскорбляет наш отказ, виконт, – сказал он. – Мы и без того сохраним воспоминание о человеке, которому стольким обязаны. Вы должны понять, почему мисс Клара и я не можем принять этого подарка.

– Я понимаю, что вы ничего не хотите принять от меня, – с горечью произнес Мартиньи. – Надеюсь, однако, что мсье и мадам Бриссо не имеют тех же причин, чтобы отказаться от наследства соотечественника, которого они приняли так гостеприимно.

Мадам Бриссо покраснела от удовольствия и уже протянула руку, чтобы взять алмаз, когда Денисон поспешил сказать:

– Те же самые причины, которые заставляют нас отказываться от такого дорогого подарка, существуют, я думаю, и для моего будущего тестя и будущей тещи. Достоинство семейства, к которому я скоро буду принадлежать, не позволяет ему принять ваш подарок.

– Мсье Денисон прав, – вздохнул Бриссо. – Извините нас, дорогой Мартиньи, но эта драгоценная вещь должна перейти к вашим родным: лишить их этого было бы подло с нашей стороны.

– Еще раз повторяю вам: у меня родственников нет. А если и остались, то они так же мало думают обо мне, как и я о них.

– Но у вас должны быть друзья в Париже.

– Я вам говорил, что имел много друзей, когда был богат, но это было так давно... Да, я мог бы еще найти там каких-нибудь мнимых друзей, для которых, за недостатком богатого американского дядюшки, я создал бы новый тип «австралийского друга». Один, получив в наследство мой алмаз, был бы способен, из признательности, назвать моим именем первого породистого жеребца, родившегося в его конюшне. Другой непременно подарил бы его какой-нибудь танцовщице или водевильной актрисе... Но довольно, я полагаю, мне остается еще несколько часов, чтобы подумать, как лучше распорядиться этим алмазом... Теперь, пожалуйста, извините меня... я не могу больше говорить.

Все почтительно удалились, чтобы дать виконту возможность отдохнуть. Он долго оставался неподвижен, лежа с закрытыми глазами и шепча прерывистым голосом:

– Столько усилий и пожертвований для того, чтобы увенчать желания этого Денисона... англичанина... Этот честный человек, однако, и составит счастье очаровательной Клары!

Через несколько дней Мартиньи скончался, окруженный заботами семейства Бриссо. Вопреки своим ожиданиям, несчастный искатель приключений не был съеден дикими зверями, не был погребен в волнах океана... Алмаз его был продан за одиннадцать тысяч долларов, и эти деньги были посланы одному скромному парижскому чиновнику, имевшему много детей, и следовательно, очень бедному, с которым виконт когда-то был знаком.

Вскоре после его кончины Ричард Денисон женился на Кларе Бриссо, отец и мать которой, разбогатев, переехали жить в Мельбурн. Теперь Денисон занимает важное положение в штате Виктория, и нет такой почести, на которую он не имел бы прав.