Пять дней до осени - Игорь Дручин

Игорь Дручин

Пять дней до осени

Двое синеньких ребят

Возле дворика сидят.

Дождь в ворота выпускают

И по капелькам считают:

— Раз, два, три, четыре, пять,

Выходи-ка ты гулять!

Детская считалка, см, «Фольклор», XXI век

Формирование циклона

обусловлено

парой электроджет, с

помощью которых

избыток энергии в поясах

радиации перетекает в

тропосферу.

Из школьного учебника 2003 годаНаучно-фантастический рассказ

Бжоды сновали по полю, оставляя после себя пласты вспаханной земли. Разбухая от зерна, они беспокойно вращали чашами антенн и тревожно попискивали. Тогда к ним устремлялись юркие липпи и отсасывали избыток собранной скелы…

Скела отличалась вкусовыми качествами от пшеницы, да и зерно было мельче, но в условиях, где все подчинено жесткому временному ритму, пшеница не укладывалась в сроки, отпущенные суровой северной природой. Скела была отдаленным гибридом пушицы и ржи и рассматривалась селекционерами как промежуточный генотип, с помощью которого удастся создать морозостойкий сорт пшеницы, пригодный для освоения тундры. Такой сорт был получен, но и он плохо развивался в условиях непрерывного светового дня. Выяснилось, что скела по содержанию протеина намного опережает пшеницу, и селекционеры, оставив попытки продвинуть привередливый злак на Крайний Север, довели урожайность скелы до промышленных кондиций. И скела щедро расплачивалась за проявленную о ней заботу. В считанные годы она завоевала тундру и создала кормовую базу не только для Крайнего Севера, но и умеренной полосы. Мало того, она способствовала постепенному нарастанию почвенного слоя, и урожаи ее росли с каждым сезоном. Был у нее недостаток: до полного созревания зерно плохо отделялось от чешуи, а через неделю после созревания оно само высыпалось из колосков и разлеталось на длинной пушистой ости, самопроизвольно расселяясь по тундре. В этом сказывалась наследственность пушицы. Эта же длинная пушистая ость забивала, как вата, все транспортерные линии комбайна, и для уборки пришлось конструировать специальные комплексы. Наиболее удачными из них оказались бжоды. Они не только убирали зерно, прессовали из пушистой ости плиты, оказавшиеся прекрасным утеплительным материалом, но и утилизировали солому, превращая ее без доступа кислорода в органическое удобрение, вспахивали поля, тут же удобряя их и засевали спелым отсортированным зерном. Чтобы укладываться в отведенный природой срок, пришлось содержать значительный парк этих машин и обслуживающих их липпи. Уборку проводили в течение пяти суток, по строгому графику. Синоптики на этот период давали обычно солнечную погоду, удерживая грозящие прорваться циклоны в энергетической узде. Северяне, привыкшие к этому, называли период уборки пять дней до осени. И вот это напряженное время наступило.

Вероника Калитина прибыла на элеваторный комплекс в Агапу за неделю до уборки и успела познакомиться с немногочисленным персоналом. Рассудительная Линда Томингас была родом из Прибалтики. Она провела Веронику по всем корпусам, показала диспетчерскую и поселила рядом со своей комнатой. Быстрая, горячая Катя Стоянова приехала с отцом из Болгарии. Скела пользовалась большим спросом у всех стран мирового содружества для откорма мясных пород скота, и поработать в тундре, вырастить этот удивительный злак, каждый считал делом привлекательным и даже романтичным. Поэтому персонал на элеваторных комплексах чаще всего бывал интернациональным, что, впрочем, не мешало четкости и слаженности в работе, так как туда попадали специалисты высшего класса…

Вероника взглянула на указатель седьмого силоса. Хотя липпи шли непрерывным потоком, ей казалось, что заполнение длится целую вечность. Сменяясь, Линда сообщила, что центральный распределитель элеватора барахлит, и ей пришлось переключать вручную подачу на последний в ее смене четвертый силос. Однако первая половина дежурства прошла в режиме, и можно было поужинать, но есть еще не хотелось, а теперь Вероника опасалась оставить пульт без присмотра. Наконец предупреждающе вспыхнула контрольная лампочка, означающая, что автоматика сработала и скела пошла в восьмой силос, и успокоенная девушка спустилась в буфет.

Выбор блюд в термостате не блистал разнообразием, но терять время на заказ не хотелось… Покончив с ужином, Вероника хотела убрать посуду, но внезапно почувствовала, что за спиной кто-то стоит. Быстро обернулась. Никого. Это не успокоило ее. Наоборот неосознанный, почти животный страх накатил волной. Она вскочила и бросилась к дверям. В коридоре тревожно на низких тонах, словно охрипший, гудел зуммер диспетчерской. Страх уступил место боязни за огромное хозяйство элеватора. Вероника помчалась к пультам. В диспетчерской беспорядочно мигали разноцветные лампы, неистово плясали стрелки индикаторов. Разлад контролирующей системы был полным…

Вероника рванула на себя рукоятку рубильника… Мягкий матовый свет залил диспетчерскую. Сработало аварийное реле. Аварийная система управления тоже работала со срывами, но все же с ее помощью удалось навести порядок. После этого она вызвала дежурного. Тот прибежал полусонный и чем-то явно сконфуженный, но Веронике было не до расспросов. Техник проверил модули, пожал плечами. Попробовал включить рубильник. Снова заметались огни индикаторов. Невразумительно угукнув, он подошел к окну и раздвинул шторы.

— Вот оно в чем дело!

В прозрачном сумраке белой ночи завис над тундрой алый столб полярного сияния, окруженный причудливым занавесом, будто сотканным из тончайших стеклянных нитей, ежесекундно меняющих окраску, словно на экране цветомузыкального зала. Занавес пульсировал и колыхался то удаляясь, то приближаясь настолько, что казалось: стоит протянуть руку и до него можно дотронуться…

— Останови бжоды и липпи. Это магнитная буря, да такая, какой здесь не случалось со времен пуска энергетического баланса! Как бы она не сотворила чего с электроникой!

Калитина в два шага очутилась у главного пульта, и пальцы ее виртуозно пробежали по клавишам.

— Что же это такое, Толин? — спросила она, возвращаясь к окну.

— Где-нибудь прорвало, Все-таки год максимума солнечной активности. Какая-нибудь вспышка экстра-класса. И балансу каюк. На время, конечно. Сейчас спохватятся, начнут давить! Полюбуйся лучше! После установления баланса даже здесь они стали большой редкостью.

Сиянье и в самом деле представляло необычное зрелище. Пышущий ало-красным огнем цилиндр то расплывался, теряя четкость очертаний, то снова собирался в пучок, усиливая яркость. Этому ритму подчинялось и окружающее его радужное драпри…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});