Концепции современного естествознания - Вардан Торосян

Вардан Григорьевич Торосян

Концепции современного естествознания

Предисловие

Испокон веков изучение природы было фундаментом практической деятельности человека, опытной и идейной базой эволюции мировоззрения. Основные понятия, архетипы, тематические пласты культуры, само представление о закономерностях были порождены исследованием природы. Отношение к природе, понимание ее места в мироздании, представления о ее познании всегда были пробным камнем любой цивилизации, ядром научных и философских систем, социальных и политических программ.

Триумфальные успехи естествознания, особенно с XVII–XVIII вв., надолго сделали принципы и нормы механико-математического естествознания, отождествляемые с научным познанием вообще, образцом, эталоном рациональности. Наряду с несомненными достижениями к настоящему времени, однако, все более выявляется ограниченность сциентистского мышления, искусственного разделения культуры на сциентистскую и гуманитарную. Развитие естествознания, задавая идеалы и нормы научного познания, вместе с тем все более обогащается традиционно считавшимися «вненаучными» элементами гуманитарного мышления.

Основные мировоззренческие и методологические принципы и проблемы современного естествознания, ведущие линии их эволюции, их место в общекультурной картине мира и участие в современном движении к единой культуре предлагаются для изучения в курсе «Концепции современного естествознания».

Новый предмет, обязательный для всех гуманитарных вузов Российской Федерации, не случайно введен именно под таким названием. Понятие концепция объединяет в себе общий подход, ведущие идеи, принципы описания и объяснения. Если от теории требуются детализированные выводы и расчеты, конкретные результаты, то концепция означает скорее общую стратегию исследования.

Цель любого научного исследования – теория, но столь же очевидно, что она недостижима без концепции, и было бы бессмысленно выяснять, что важнее для науки. Другое дело, что студентам – гуманитариям необходимо прежде всего концептуальное восприятие естествознания – учитывая влияние естествознания на нашу жизнь и образ мышления, приложимость его принципов к самым разнообразным сферам деятельности, а также выражение в них объективных тенденций современной культуры. Концептуальное мышление необходимо в той же степени и для студентов естественных и технических факультетов, иначе знание естественнонаучных теорий и формул останется для них мертвым грузом, не допускающим творческого развития.

РАЗДЕЛ I

Естествознание в структуре техногенной цивилизации

Глава 1. Наука и общество

Наука как объект философского анализа. Роль науки и техники в культурной истории человечества. Особенности ситуации на пороге тысячелетий. Наука и техника: двуликий Янус. Проблемы этики науки. Сила и слабость научного знания и стремления к господству над природой.

Природа научного познания. Научная истина и заблуждение. Научное и ненаучное знание. Взаимодействие науки и других форм общественного сознания. Социокультурная обусловленность научного познания. Взаимодействие “внутренних” и “внешних” факторов развития науки. Внутренняя логика науки и формы ее реализации. История науки как эволюция ее “метафизических каркасов”. Понятие парадигмы.

Основания научного познания: нормы и идеалы, научная картина мира, философские основания науки. Стиль мышления как обобщенное выражение оснований науки.

Концептуальный смысл понятия “естествознание”. Значение знакомства с ведущими естественнонаучными концепциями.

Человечество стоит на пороге следующего века и нового, третьего тысячелетия. И хотя его культурная история значительнее древнее, начавшись задолго до христианского летоисчисления, символический рубеж тысячелетий всегда внушает особую торжественность и тревогу одновременно. Первый из таких рубежей, придясь на самую середину Средневековья, был наполнен мистическими суевериями, бесчисленными предзнаменованиями (находящими религиозное и «научное» обоснование) скорого конца света.

Прошла тысяча лет, и удивительным образом ситуация приобретает сходные черты. В эру высоких технологий и всеобщей компьютеризации растут обращения к мистике, ожидания пришельцев с небес, вновь предрекается гибель человечества, но уже не по тайным предвестиям, а по вполне конкретным причинам, связанным с деятельностью самих людей. Человечество оказалось на своеобразной развилке, образно предсказанной еще в середине века. Один путь – «продолжить эволюцию уже на уровне культуры», выйдя из стадии «предыстории» в эру «сверхжизни» и реализуя возможности, «не использованные в игре шансов и случайностей» (П. Тейяр де Шарден). В противном случае – «признав свою несостоятельность в ситуации, наиболее богатой возможностями и опасностями», человечество окажется перед лицом самоуничтожения (К. Ясперс).

Далеко не последняя роль в столь драматичной альтернативе принадлежит науке. Пронизанность наукой определяет характер всей человеческой жизнедеятельности, материальной и духовной, даже на обыденном уровне (хотя эта особенность далеко не всегда осознается). Так, по наблюдению крупнейшего историка науки, Т. Куна, после открытия Коперника люди стали ощущать себя как бы совершенно в ином мире – изменились даже пространственные соотношения рая и ада в живописи той эпохи. Новая система мира, вместо того, чтобы унизить, умалить место человека во Вселенной, наполняла его гордостью и уверенностью в себе. Не в меньшей степени меняют представление о мире и о месте в нем человека, его происхождении и перспективах современные исследования (в первую очередь естественнонаучные – в физике, химии, биологии, астрономии). Вместе с тем, если в эпоху Просвещения наука представлялась панацеей от всех бед, позволяющей преобразовать мир и самих себя на основе знания законов природы, то теперь ожидания от науки подточены присущим нашему веку потребительским отношением ко всему, включая ту же науку. Упоминаемый выше К. Ясперс пишет: «Наука доступна лишь немногим. Будучи основной характерной чертой нашего времени, она в своей подлинной сущности тем не менее духовно бессильна, так как люди в своей массе, усваивая технические возможности или догматически воспринимая ходульные истины, остаются вне ее». (Смысл и назначение истории. М. 1994, стр.111) Тот же потребительский дух, безответственно-эгоистическое стремление к наживе, к власти любой ценой (включая власть над природой), столь характерные для нашего столетия, делают науку и технику двуликим Янусом (чего не было прежде).

С одной стороны, техногенная (т.е. порожденная техникой и порождающая ее) цивилизация добилась потрясающих успехов в исследованиях космоса, атомного ядра, молекулярной генетике, кибернетике, медицине. С другой стороны, та же медицина, покончив было с многими страшнейшими болезнями, не может справиться с мутациями вирусов (в том числе происходящими «в ответ» на новые медикаменты). Ядерные технологии, обещая замену невосполнимых и катастрофически истощающихся источников энергии, могут оборачиваться Чернобылями, а исследования атомного ядра, поднимая на новые ступени в понимании природы, в то же время воплощаются в оружии, угрожающем самому существованию человечества. Столь же неоднозначно воспринимаются исследования Вселенной, всегда занимавшие особое место в культурной истории человечества. Одно из самых поразительных достижений современной науки, клонирование, позволяя из единственной клетки давно умершего существа воссоздать его генетическую копию, внушает не только надежды (выращивание новых органов для замены поврежденных, продление жизни, чуть ли не возвращение «с того света»), но еще больше и тревогу – какие новые угрозы оно таит в себе, особенно в руках бесчеловечных режимов и криминальных групп. Став непосредственной производительной силой, наука впервые дает возможность радикального воздействия на природу (включая космос), однако и это оборачивается необратимыми экологическими разрушениями.

В этой связи на первый план выходят проблемы этики науки – если во времена Кеплера (1571–1630) или даже Г. Лоренца (1853–1928) ее требования ограничивались добросовестностью, честностью, бескорыстностью ученого, то сейчас речь идет прежде всего об ответственности за последствия научных разработок. Предлагаются даже (начиная с середины века) моратории на определенные исследования – каждый раз безуспешно. Ученый – это Фауст, готовый и «душу продать» ради удовлетворения своей любознательности; только так и развивалась во все времена наука. Наряду с этим ученых покупают и в более прозаическом смысле, и с этим бороться тоже практически невозможно.

Неудивительно, что именно сейчас стали вспоминать о голосах, уже издавна предостерегающих и призывающих к осмотрительности в безоговорочном уповании на прогресс науки и техники. Первые претензии на господство над природой на основе ее познания относятся к эпохе Возрождения. Выражая гуманистический пафос эпохи, они были тогда чрезвычайно прогрессивны, внушая уверенность в возможностях человека. Флорентийские гуманисты утверждали, что человек «может встать вровень с Богом, благодаря бесконечному познанию и преобразованию природы». «Знание – сила», – провозгласил Фрэнсис Бэкон на рубеже ХVI–ХVII в.в., видя бессмертие человечества именно в научных достижениях, которые, подобно кораблям, связывают различные исторические эпохи. Аналогичные идеи высказывал Дж. Бруно, считавший, что человека приобщает к вечности «героический энтузиазм» познания «божественной природы». «Всем знать все обо всем» (Ян Амос Коменский) – таково было кредо эпохи Просвещения.