Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Историческая проза » В годы отрока Варфоломея - Максим Яковлев

В годы отрока Варфоломея - Максим Яковлев

31.01.2024 - 01:01 0 0
0
В годы отрока Варфоломея - Максим Яковлев
Описание В годы отрока Варфоломея - Максим Яковлев
О детстве и отрочестве преподобного Сергия Радонежского, о той Руси, о её узловом времени…
Читать онлайн В годы отрока Варфоломея - Максим Яковлев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Перейти на страницу:

Максим Леонидович Яковлев

В годы отрока Варфоломея

Глава первая

Русь, конец ХIII века

— …Креста на тебе нет! Пусти, Марей!.. Ты что деешь, куда лезешь, спятил, что ль? ты что надумал-то?! Окстись!..

Марей, княжий конюх, боролся с женщиной в углу амбара. Сорвал покров с неё, бросил на пол, стараясь удержаться сверху…

— Не всё тебе церковной девкой рядиться.

— Кому говорю, охолонь, бесстыжий! Уберись от меня!

— Ишь ты… ишь, гордая. Холопкой была, забыла?

— Врёшь, я дочь моложского посадника, отец при старом князе в стольниках был.

— Был да сплыл, да след простыл.

— В татарщину он… в Орде сгинул… пусти, лиходей, кричать стану!

— Сгинул, ага, с княжей казной заодно. Не с того ль тебя сродничек твой в работу холопью сдал, на откуп-то?

— Я вольная.

— Знамо дело, вольная, покуда тебя княжич с гриднем своим не снасильничал, да в церковь и сбагрили втихаря, в просвирню прикладницей. Аль не так?

— Пёс ты! пёс паскудный!

Женщина вырвала руку, но Марей перехватил её, заломил с хрустом.

— Шалишь, Огняна, шалишь…

— Ирод, бес!

Она извивалась под ним, билась в пол.

— А с княжичем, поди, уговор был? И за должок родительский рассчиталась… Что молчишь?

— Прочь от меня, жаба, холоп вонючий!

— Холоп, ишь ты, холоп… А кто не холоп-то ныне? Теперь все холопьями стали, и князья и бояре, все под татарами…

— Отпусти, окаянный, грех ведь! Люди!!!

Марей схватил пук соломы, заткнул ей рот.

— Грех, говоришь? А что не грех теперь? Все грешат и всё можно, Огняна, вся Русь во грехе… А наш грех ещё поди докажи-ка.

— Руку!.. руку выломал…

— Сон видел, ты татарам досталася, с тех пор, как чумной, везде за тобой хожу… — шептал ей в ухо. — Огняна, всё грех, сам не знаю, что дею, не могу я жить!..

Раскидавшись в страсти и ненависти, оба не слышали заполошного воя и криков, долетавших снаружи. Не слышали, — словно на самом глубоком дне или в гробу…

У неё уже не было сил, только клокот разбитых искусанных губ:

— Марей! Марей, побойся хоть Бога!

— Какого Бога?! Ты что, Огнянушка… Нету Его! Не нужны мы Ему стали. Может, и был когда, а теперь всё, нету. Нету!

— Не дамся, холуй! — последняя, отчаянная её попытка.

— Рви, кусай меня, рви до крови, любо мне!..

По селу метались в ужасе люди, выбегали из домов и бросались обратно…

Марей грубо дёрнулся, зарычал:

— Всё, Огняна, всё… я твой князь!

— Господи-и-и!!

С улицы разом поднялся топот и свист. Запахло дымом.

Марей тяжело отпрянул, поднявшись, глянул в окошко:

— Татары! — пискнул по-бабьи. — Церковь зажгли!

Уже трещал и стрелял огонь, рвался бешенный гул, смешавшись с чужою гортанной речью… Женщина привстала на корточки, отрешённо запахивая на себе одежду. Марей заметался:

— Пропали мы, пропали! Некуды нам! Уже тут!.. — он впопыхах натянул рубаху и замер.

Было слышно, как кто-то снаружи подступил к двери: стоял на пороге, но не входил.

— Всё, пропали.

Она успела накинуть убрус. Марей рванулся к углу за дверь, но зацепился за крюк, рванулся ещё, и крюк пропорол рубаху между лопаток…

— Сыми… сыми меня! — забился, сипя, её насильник.

Женщина пыталась помочь, но ничего не получалось.

Кто-то ударил в дверь, она медленно отворилась, прикрыв их от залпа света и дыма… Появилась икона «Спас-Ярое Око». Огняна охнула, пала на колени. Марей осел на крюке…

— У-у… Кайса, кайса!

За иконой гыкал, смеялся, оскалив зубы, татарин…

Горели избы, дворы… Кружился хлопьями пепел, слетая на тусклую доску иконы, на припавшую к ней голову Марея, на его кудлатый плоский затылок… Откуда-то вынесся на коне татарин, подхватил за волосы отсечённую голову, и понёсся с нею в конец села. Там — вопль и стон, сгоняют женщин и скот, тащат, разбирают добро; татары кричат, суетятся между повозками; ревут верблюды… Детей бросают в огромную корзину-арбу: кого постарше, вяжут спиной к спине, лупят плётками… Весёлый татарин кружит с головой Марея, пугает, не давая никому разбежаться… Грохочет гром, ветер разносит пыль и солому, треплет одежды… Тёмный ливень обрушивается на село, на людей, всё скрывается из виду, ни земли, ни неба…

Глава вторая

Варницы. Никольская слобода под Ростовом, 1321 год

— Стефан, Стефан!

Стефан, старший сын ростовского боярина Кирилла, обернулся с коня. К нему со всех ног подбегал малец подросток.

— Петян, ты откудова?

— Мы на выселках в горелки играли. Ещё из лука стреляли, я дальше всех стрельнул! Манька-дуруша листопадничка поймала, у него уши сущий пух! такой чеберляйка!.. — задышался с бегу. — Я тебя с далёка углядел! Стефан, ты мне острожку зачинишь?

— Зачиню. А Варька где? всё дома торчит?

— Тама, грамоте учится. Стефан, возьми меня на-конь.

Старшой нагнулся, помог брату забраться, усадил впереди себя.

— Всё мается, не даётся нашему тюхе грамотка-то, — улыбнулся Стефан.

— Маманя корила его. Долбит, долбит по слогам, а не чтёт; на силу два стиха постиг. Он и ночь молится, плачет, никак не сподобится. Жаль его, да?

Стефан дослушал, спросил:

— А слыхал, как я на праздник стихирил?

— Слыха-ал! Прям так соловисто, чисто-чисто! Все сказывали, краше никто не чтёт!

Поднялись по взгорку к березняку, встали над речкой, над жнивьём с перелесками. Вышло солнце, всё вспыхнуло красками…

— Петян, гляди как у нас! Тебе тут и злато, и сребро рекою горит, и синь-бирюза небесная…

— Ага, — шмыгнул носом младший. — Стефан, ты с Ростова, да?

— Не, с Варниц, отец посылал. Заутра обоз отправляем.

— В Орду?

— В Нижний, по Волге. А там может и в Орду. Эх, кабы наше всё было, без всякой дани, знатней бы нас во весь Ростов не найти!

Младший щурился на блескучую рябь реки. Стефан подстегнул коня.

— Отец дома ныне? — спросил.

— Дома. — Мальчик показал куда-то рукой, вскрикнул: — Стефан, глянь, глянь! Кто тама?!

По выгону растекалась клином толпа людей в пёстрых одеждах… Стефан натянул повод, приподнялся на стремени.

— Да то ж слободские, не бойсь.

— Стефан, а куды они?

— Кажись, сватьба. Вишь, к дубу подались…

— Зачем к дубу?

— Веселие будет! Ну-ка слезай, брат, тут недалече до дому, через запруду. Вон уж посад наш видать. Небось, натрясся, гузку-то набил себе?

— Не, я ещё могу.

— Слезай, слезай.

— А ты?

— Поеду, гляну.

Мальчик спрыгнул, махнул рукой старшему брату, помчал по тропке к дому.

Стефан вдруг оборотился ему вослед:

— Стой!

Петька услышал, застыл, как вкопанный.

— Братка! Скажи отцу, Михал Авдеич соли просил, крупца, полдюжны кулей взаймы — ему для тузлука, а коли надо, то может ряпушкой дать, они с Плещова едут. Тогда, скажи, пускай возницу пошлют к нему, он в монастырской даче ночует, что на Усретенской, понял?

Петька быстро кивнул, и припустил дальше. Стефан поскакал краем поля к одинокому дубу, широко раскинувшемуся у самой опушки. Скоро подъехал к крестьянам, собравшимся под его ветвистым, мягко шелестящим куполом, словно под облаком.

Бабы пели песню. Сватьба встала большим полукругом, обступила кряжистого попа в красной войлочной шапке, державшего перед молодыми икону. Жених ещё отрок, годами юнее Стефана, невеста и того младше. Поп обратился ко всем, поднял икону:

— Соделал Божа наш небо и землю. Землю усадил садами, всяким деревом. Соделал Божа Адама. Адам ходит один по земле, плачет горько: «Что мне до неба и до земли, нет у меня милой помощницы!» Взял Божа ребро Адаму, сотворил жену, и сочетал их Божа в едину плоть: «Плодитесь и умножайтесь»! — воскликнул он и, шагнув, что-то сказал молодым.

Жених с невестой, склонивши головы, преклонили колени.

— Божа дал нам двух молоденов хрыщоных, чистых голубев непорочных! — снова возвысил голос крестьянский поп. — Стали дети наши перед нами на серебрян стол, под зелёный венец, просят себе прощения Божа, у земли, у неба, у своих рода-племени, у всего мира руського. Случи, Божа, два маладенца в одно место!

Тут выступил статный мужик с лентой через плечо, закричал в небо:

— Батько родный, Козьма-Демьян! бласлави Божей, да скуй ты нам сватьбу крепко-накрепко, вечно-навечно! абы солнцем не разсушивало, абы дождем не размачивало, абы ветром не раскидывало, абы людие не разсказывали!..

Поп осенил молодых иконой и наперсным крестом, они встали на ноги, приложились к кресту. Поднесли им венки, сплетённые из ржаных колосьев с цветами.

— Дай им, Божа, от росы небесныя свыше и от тука земнаго! Да плодятся и множатся, и скот их, и жито, и всё добро! Поменяйтеся крестами, — шепнул им.

Жених и невеста стали снимать с себя нательные крестики, торопливо менялись ими…

— Божа Единой, сочетай Иване Агапу! Сочетай Агапе Ивана! Совенчай их в едину любовь, в едину плоть, соблюди их, Божа, в мире и жалости!..

1 2 3 4 5 6 7 8 9
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать В годы отрока Варфоломея - Максим Яковлев торрент бесплатно.
Комментарии