Взмахом одного крыла - Наталья Лазутина

Взмахом одного крыла

Современный женский роман

Наталья Дмитриевна Лазутина

© Наталья Дмитриевна Лазутина, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Багряный закат охватил весь горизонт, облака серо-фиолетовыми лентами медленно плыли по верхушкам деревьев. Стоял удушливо-жаркий июльский вечер. Где-то далеко в русской глубинке, в самой глуши, находилась маленькая деревенька. Покосившиеся деревянные домики стояли вдоль песчаной улицы. Некоторые из них были настолько дряхлые, что, казалось, вот-вот рухнут прямо на глазах. Скрипя прогнившими досками и старыми крышами, они будто вздыхали от неизбежной участи кануть в небытие. Именно здесь, в этом вымирающем островке, всё это и произошло.

Ладно, три леща и десяток плотвы – тоже нормально! – рассудила Катерина. Ноги уже затекли сидеть целый день, да и стемнеет скоро, надо собираться домой. Катя начала потихоньку сматывать удочки, скидывая их в одну кучу на берегу. Схватив лямку рюкзака, она вдруг вспомнила про рыбу в садке. Надо же, опять чуть не забыла! А то будет, как в прошлый раз: оставила на ночь, а там выдра и садок прогрызла, и рыбу всю выпустила! – подумала про себя Катя. Кинув рюкзак в сторону, женщина нагнулась, закатала штаны до колена и поплелась вниз. Вода была очень тёплой, как парное молоко, ногам было очень приятно погрузиться в эту огромную ванну. Нагнувшись уже было за садком, Катерина мельком посмотрела в сторону. Каково же было её удивление, что на тихой глади реки, будто из ниоткуда, вдалеке показалась лодка. Катя выпрямилась и с любопытством стала наблюдать за ней. Лодка была новая – это было видно по свежей краске на бортах. Вёсла болтались в воде, и она выглядела совершенно пустой, но вдруг с другого бока показалась торчавшая человеческая рука. Катерину будто током пронзило. Резко выкинув садок на берег, она опрометью побежала по песку к лодке Тимофея Ильича. Хорошо, что дед показал ей в своё время, как развязать хитрый узел на верёвке. Катя закинула вёсла в маленькое судно и оттолкнулась от берега. Запрыгивая на ходу и, вставляя вёсла в отверстия, Катерина начала лихорадочно вспоминать, чему учил её дед Тимофей в таких случаях. И, естественно, ничего, абсолютно ничего не шло на ум. Крутилась лишь одна единственная мысль: надо успеть, надо успеть, иначе лодку унесёт вниз по течению, и тогда никто её никогда не найдёт, а если и найдёт, то наверно уже будет слишком поздно. С этими мыслями Катя что есть силы налегла на вёсла и подплыла к краю новенькой лодки. Схватив верёвку, она привязала её сзади, как бы взяв на буксир, и, только оттолкнувшись, она поняла: опущенные в воду из другой лодки вёсла будут стопорить ход. Катерина повернулась назад и аккуратно, как кошка, притянув к себе другую лодку, переползла в неё и вытащила злополучные вёсла из воды. Сумерки сгущались – надо было как можно быстрее выбираться отсюда. Пока Катерина карабкалась по чужой лодке, услышала еле заметный стон, вернее даже не стон, а скулёж. Она посмотрела туда, откуда исходил звук, и увидела маленькую собачку. Катя схватила её, засунула за пазуху и переползла на свою лодку. Ну всё, надо быстро-быстро убираться отсюда. Из последних сил Катя выгребла почти на берег. Вытащив собачку, она аккуратно положила её на сиденье, а сама спрыгнула в воду и начала тащить лодку на песок. Вытащила одну, отвязала, вытащила другую. Как же теперь быть? Вот вопрос, я же не вытащу этого человека одна. В этот момент собачка спрыгнула на песок, подбежала к Кате и стала лизать ей руки. Ой!..

– Ты мой хороший, пошли звать на помощь! – обратилась Катерина к пёсику и, взяв его под мышку, пошла к деревне.

Катя подошла к дому и тихонько постучала в окно.

– Кого там черти носят по ночам?

– Открой, тёть Шур, это я, Катя!

Створки окна со скрипом отворились, в окно выглянула женщина. На вид ей было около семидесяти лет, белокурые волосы, затянутые в пучок на затылке, голубые, как небо, глаза, лицо миловидное, хоть и в морщинках.

Похоже, что в молодости эта женщина была просто красавицей.

– Что случилось? Кто помер, что ли?

– Никто не помер. Помощь нужна, долго объяснять! Возьми фонарик и плащ-палатку, я у калитки буду ждать.

Катя стояла там, где и обещала, когда к ней подошла тётя Шура.

– Ты чего мне тут приказы отдаешь? Я тебе не девочка! – с обидой в голосе обратилась тётка.

– Прости, тётенька Шурочка, просто времени нет, там человека надо спасать!

– Ну тогда давай, пошли быстро, что стоишь-то?

Женщины повернулись и быстрыми шагами направились к реке. В темноте трудно было бы найти дорогу, но они её столько раз проходили днём, что могли и с закрытыми глазами пройти. Лишь к спуску, к самой реке, росли высокие кустарники, и тут уж без фонарика не обойтись. Катя включила свет и предостерегла тётю Шуру:

– Ты ступай за мной, тёть Шур, я светить буду, а ты держись за меня, пока кусты обойдём!

– Да иду я, иду, командир ты хренов!

Больше всего тётю Шуру интерес донимал, кто там, что там? Тем более в данный момент она находилась в самом центре событий, чего не было уже тысячу лет. Да и какие тут могут быть события, в заброшенной деревне, в глуши, где остались только две бабки и один дед, и тот не больно разговорчивый. А тут целая история! Жизнь прямо вернулась в это захолустье. Так они думали каждый о своём и потихоньку приближались к лодкам. Оставалось шагов пять, как вдруг собачка выскочила из рук Кати и с радостным лаём помчалась вперёд. Женщины подошли ближе к лодке, в которой лежал человек, осветили фонариком его лицо и тело, увечий не было, за исключением резаной раны на одной руке.

– Давай я расстелю плащ на песке, а потом мы его вытащим и положим сверху! Ты как думаешь, Кать? Иначе мы его не дотащим, он же без сознания и тяжёлый, наверно, как кабан!

– Ну что за сравнение, тёть Шур? Хотя ты права – здоровый мужик!

Женщины еле-еле вытащили мужчину, по очереди вынимая ноги, потом взяли под руки и потащили на песок. Перекатили его на палатку, связали концы узлами с двух сторон, чтоб было легче схватиться, и потащили его в сторону деревни. Собачка бежала следом, поскуливая и норовя запрыгнуть на хозяина. Руки резали узлы, ноги то и дело утопали в песке, бедная тётя Шура, задыхаясь и чуть не плача, взмолилась:

– Господи, хоть бы до травы дотащить, по траве-то легче пойдёт – вечерняя роса упала, скользить хоть чуть будет! Кать, дай передохну – не могу больше!

– Ладно, тёть Шур, давай передохнём, трава – это хорошо, но я босиком – это плохо, буксовать буду!

Женщины, запыхавшись, сели на землю и начали громко смеяться:

– Ты трактор, что ли? Буксовать? В тебе весу, как в барашке, да и вообще ты, как пацан, вечно со своими удочками бегаешь! Тебя откормить надо, чтоб ты трактором была! Ой, не могу!

Тётка так и заливалась смехом. Потом затихла и продолжила:

– Ты не обижайся, жалко тебя, ты вроде баба зрелая, а вид у тебя – оторви и выброси!

– Ну и ладно, какая есть! – огрызнулась Катя.

Катерина действительно в свой сорок один выглядела, как пацан-сорванец. На голове кепка, под ней русые волосы, затянутые резинкой, старая футболка защитного цвета, такие же штаны, закатанные до колен. Худощавого телосложения, со светло-серыми глазами и мелкими канапушками на лице.

– А куда мы его: к тебе или ко мне потащим? – спросила тётя Шура.

– К тебе, конечно, к тебе ближе всего!

– Не, я с ним не хочу нянчиться, да ещё и с собачкой этой, ты его поймала – ты и забирай!

– Он же не вещь, что ты так, тёть Шур?

Катя посмотрела на женщину и поняла, что спорить не надо. Лицо старушки было изможденным от усталости.

– Ладно, давай последний рубеж, и за пригорком отдохнем.

Когда они добрались до дома, было уже за полночь. Втащив мужчину в комнату, оставили его лежать на полу. Катя сняла с него обувь и стала внимательно осматривать его руку. Тётка принесла воду и тряпки, чтоб стереть грязь с его лица и рану промыть. Порез был неглубокий. Катерина обтёрла ему лицо, руки, нашла мазь от порезов, затянула пластырем рану и забинтовала.

– Он вообще живой? А то сколько мы его тащили, хоть бы мявкнул?

Старушка встала на колени и прислонилась ухом к груди мужчины. Потом подняла голову и прошептала:

– Вроде дышит.

– Да куда он денется? – уставшая и не менее измученная ответила Катя.

– Давай его на кровать как-то закинем что ли? Что ж он как тряпка тут будет валяться на полу?

– Закинем, – ответила старушка: – только давай чаю попьём, и вообще передохнуть надо, сил у меня уже нет.

– Давай! – кивнула Катерина, поднимаясь с пола. Уже на ходу Катя добавила: – Слушай, тёть Шур, а про собачку-то мы совсем забыли с тобой.

– Ничего не забыли, вон она на половике лежит, что-то трусит её.

Катя быстро поставила чайник и вернулась в комнату. В углу у самого стола на полу лежала, свернувшись калачиком, собачка, видно, что не дворняга, но масти такой Катя ещё не видела. Чёрная с опалинами мордочка, ушки торчком, ножки стройные, как у породистой лошади. Но приглядевшись, Катя заметила, что она похожа на добермана, только очень маленького роста. Катя подошла к ней, взяла на руки и увидела, что на шее у пёсика сидит клёщ. Катя с отвращением вырвала его из шерсти собаки и выкинула в форточку.