Кассеты Шохина - Светлана Винокурова

Кассета первая

    Ну вот. Проверил, пишет вроде нормально. Так что можно начинать... Я еще вчера придумал — что делать с Колькиным подарком. Колька мой сосед. Он у нас в классе вожатым был раньше... А в прошлую пятницу у меня был день рождения, а его забирали в армию. И он подарил мне все свои кассеты! Шесть штук. Сказал, все равно потом не до них будет... Он к родителям возвращаться не хочет. Всю жизнь с ними жутко ругался. Я их через стенку часто слышал. Он хочет после армии в тайгу, с геологами... Ну, а я не какой-нибудь меломан, и так времени не хватает. Загонять неудобно, все ж подарок... А вчера вот что в голову пришло: начну рассказывать про то, как живу. Когда-нибудь будет здорово интересно послушать себя самого. Если так посмотреть — ведь сколько всего каждый день случается! А говорю тихо из-за предков. Решат еще, что психом стал... Ночь кругом, а я бормочу неизвестно что. Сегодня двадцать четвертое октября. Кончается уже. Скоро каникулы, ура! Поездим с Сашкой в Архангельское, порисуем. Сашка мой лучший друг, с четвертого класса вместе сидим. Немецкая Селедка, наша классная, Сашку не любит. Называет никчемным и бестолковым. Только это чепуха! Ему просто дико скучно в школе, вот и читает на всех почти уроках и учится средне. Такие книги, которые он уже читал, сама Селедка в жизни небось не открывала! Рисует он ничего. В художественную школу, где учусь, сто раз его тащил. Но он чего-то стесняется. С натуры Сашка рисует, конечно, слабее меня. Потому что редко. А вот свои сны — очень клево! В художке я сказал одному, а он: «Сон? Да я их задней левой десяток за час нафигачу!» Трепло. Пусть сначала попробует... А завтра Илья Ильич выходит! Снова нас поведет. Наконец-то выздоровел... Притащу ему летние наброски и этюды, интересно, что скажет. А сегодня, когда шел из художки, так смешно с одной девчонкой познакомился! И сама девчонка смешная. Металлистка, говорит. Но не потому, конечно, смешная, что в шестом и что металлистка... Так, вообще. Не видал еще таких. Влип с ней в одно приключение. Завтра увидимся на Арбате. Пойду туда с Борькой. Он уже кончает художку. На Арбате подхалтуривает. А мне там надо наброски поделать к композиции — задали тему «Москва»... А эта девчонка — Оля — просто так придет, с друзьями... Ой, вроде мамины шаги! На всякий случай вырубаю... Все.

Пожалуй, ничего особенно смешного в знакомстве семиклассника Владика Шохина с Олей не было... Произошло оно, скорее, не совсем обычно. Как люди знакомятся? Люди тринадцати-четырнадцати лет? Как правило, в компании. На дне рождения, например, или слушая у кого-то музыку, или просто вечером — в местах, известных тем, что все тут собираются... И постепенно выясняется, что кому-то говорить друг с другом намного интересней и приятней, чем с прочими. В основном бывает так. А тут — шел себе Владик домой, шуршал листьями и вдруг услышал:

— Эй, чувак, поди-ка сюда!

На территории детского садика около песочницы стоял то ли пацан, то ли девчонка — от грибка падала тень, и разобрать было трудно.

— Перебьешься,— осторожно ответил Владик. Однако остановился.

— Ну поди, по-хорошему тебя просят... Испугался, что ли?

«Дешевая подначка»,— подумал, усмехнувшись, Владик и нерешительно перелез через низкий забор детского сада.

— Этого хмыря помоги поднять, а? — сказала девчонка, тряхнув лохматыми волосами, и Владик увидел криво сидящего у ножки гриба мужчину.

— Вставай, дядь Паш... В милицию захотел, да? Они-то быстро подберут! — задергала его девчонка за воротник плаща.

— О-ля,— сказал мужчина. — Из триста седь-мой квар-тиры.

— Да, да! — насмешливо и сердито ответила она. — Это Оля. А это дядя Паша из триста восьмой! Дурака тут валяет. Что, за тетей Леной сбегать?

После одной неудачной попытки мужчина все-таки встал. Владик пошел справа от него, придерживая за тяжелую руку и дыша в сторону... Шли молча, девчонка за всю дорогу не сказала Владику ни слова. И так же молча оттащила его за локоть на лестницу, когда они поднялись в лифте и она позвонила в триста восьмую...

— Та-ак! — услышали они резкий, заплаканный голос.

«Тетя Лена?» — подумал Владик.

Дядя Паша ответил тихо и невнятно, зашумел обо что-то внутри, и дверь захлопнулась.

— Я бы, конечно, и без тебя обошлась, — сказала Оля. — Но все равно спасибо. Теть Лена без конца моей мамке плачется на его пьянку.

— Она тебя что, просила его найти? — удивился Владик.

— Меня? Еще чего! Мне этот дядя Паша — до лампочки!..

— Ну и тип! — Владик пожал плечами. — Прямо из «Фитиля».

У девчонки был короткий вздернутый нос и разные глаза. Или это электричество путало цвет? «Да нет, — поправил себя Владик, — оно, наоборот, должно скрадывать!» Один глаз под светлой челкой был как будто карий, другой — не то желтоватый, не то зеленоватый. Узкие губы загибались твердыми скобочками на концах. «Ничего девчонка, — подумал он, — занятная!»

— Ну, я пошел, — сказал Владик. — Мне пора.

— А сколько сейчас? Часы есть?

— Пять минут десятого.

— Тогда вместе пойдем, — сказала Оля. — Проведу, а то выловят. После девяти нельзя же без взрослых, забыл? Попадешь еще из-за меня в милицию. Ни разу не попадал? Это сразу по тебе видно...

— Так уж и сразу? — засмеялся Владик, прыгая вслед за ней по ступенькам. Оля так с ним говорила, словно это она была старше, а не Владик! Но не обижаться же на девчонку... — Ты, что ль, попадала?

— А то нет! Продержат, родичей вызовут... Ничего хорошего!

Немного он все-таки обиделся и у пустыря небрежно сказал:

— Ну, все, топай домой. А то тебе далеко будет.

— За меня не беспокойся! Сам не налети. Ну, ладно. Привет! — Она подняла руку, на запястье звякнула цепочка... И вдруг схватила его за плечо: — Едут!.. Давай за мной!

Они влетели через широкий пролом в заборе на стройку и забежали в темный подъезд... Мимо забора медленно, обшаривая дорогу и кусты фарами, проехал милицейский «газик».

— Видал? Я ж говорила! — радостно сказала она.

— Ну и реакция у тебя! — слегка задыхаясь, покрутил головой Владик. — Я даже не услышал ничего... Слушай, а откуда ты все знаешь? Дыру эту, подъезд сразу нашла...

— Я люблю тут лазить. Я вообще лазить люблю. Хочешь, сходим наверх? Знаешь, как там классно!

Под ногами что-то неприятно крошилось, лестница поднималась бесконечным зигзагом, а перил не было. Ослепительно белые прямоугольники на стенах резали глаза — свет прожекторов бил сквозь пустые окна... Но наверху и правда оказалось удивительно! Пустая огромная площадка, как футбольное поле, и ни одной стены. Этот этаж строители кончили, а новый начать не успели. Глядеть вокруг было и жутковато, и здорово... Неба больше, ветра больше.

Вслед за Олей Владик подошел к краю. Открылся тускло сияющий до самого горизонта город, и Владик не без труда отыскал глазами Олин и свой дом. А потом они отошли на середину и легли на спину, лицом в небо, и все, что осталось где-то внизу, в темноте, показалось таким чужим и ненужным! Словно бы его и не было... Были только они и эта площадка — как космический корабль, который в космос еще не прорвался, а Землю уже покинул. И они взлетали на нем в черную неизвестность, от близости неба захватывало дух, и верхушка крана, вздымавшаяся слева, была как крыло звездолета... Ветер сильно гудел в высокой стреле крана — такой осенний, чистый и холодный ветер!

— На кране я тоже была. Но в кабину не заберешься, люк на замок запирают... Какая тут свобода — чувствуешь? — Оля вдруг вскочила и во все горло закричала: — Хэви метал!!!

Владик от ужаса чуть не дал ей по шее: на такой вопль полгорода сюда сбежится! Совсем без головы человек, на все ей плевать!

Она рассмеялась:

— Бежим вниз?

Они выбрались на дорогу через другую дыру в заборе. Но сначала посидели около этой дыры, поглядывая по сторонам — нет ли опасности? Смотрели и говорили о разном. Владик сказал, что рисует и собирается завтра на Арбат, Оля — что тоже там бывает и, может, заглянет со своими... На шее у нее болтался ключ на шнурке. Владик спросил, улыбаясь:

— Что, это тоже метальный знак?

Оля серьезно ответила, что нет, просто часто теряет ключи, вот и вешает для целости.

Друг о друге они узнали все, что можно узнать за полчаса. Но Владик с удивлением чувствовал: Оля настолько другая, что ничего он в ней и ее жизни не понимает! И того ощущения, которое бывает при первом разговоре с будущим другом — что сто лет знаешь этого человека! — у него тоже не было. Наоборот. Словно она — существо вообще не с его планеты и все там иначе... Как? А неизвестно пока! Вот такое у Владика было странное ощущение.

Номер ее телефона он так и не спросил. Дело обычное — обмен после знакомства телефонами... Но Владику не хотелось портить обыкновенными вопросами то, как все получилось у них. К тому же ее дом он запомнил, зрительная память у Владика была сильная. Не зря же он рисовал, в конце концов.