Моя девушка живет в сети - Дейв Робертс

Дейв Робертс

Моя девушка живет в сети

Предисловие

Есть кое-что, что вам следует знать о так называемых виртуальных романах.

При виртуальном общении некоторые фразы очень скоро намозолят вам глаза. Например, «я никогда и ни с кем не испытывал(а) ничего подобного» и «мы как будто знакомы всю жизнь».

Ваши пальцы будут выстукивать по клаве такое, чего вы в жизни бы не сказали лоб в лоб, если бы этот человек стоял перед вами. Как вам: «Смотрю в окно и вижу на небе звезду… Она напоминает о тебе!»

В киберпространстве не стыдно опозориться — все равно никто не видит.

Здесь все притворяются, будто внешность ничего не значит. И вы тоже начнете притворяться вместе со всеми. «Главное — внутренняя красота, — будете твердить вы, а через несколько реплик, как бы невзначай: — Ну и, кстати… как ты выглядишь?»

Вы будете строить планы. Втирать объекту страсти, что хотели бы состариться вместе с ней/ним. И даже если он/она уедет всего на несколько дней, повеситесь от тоски. Вы признаетесь объекту в вечной любви…

А потом, если повезет, встретитесь в реальности.

На этом обычно все и кончается.

Перед вами история моих киберпохождений, продолжавшихся три года. За это время мне удалось списаться, пообщаться и встретиться с добрым десятком женщин (я по крайней мере надеюсь, что они действительно были женщинами), а с двумя был даже опыт совместной жизни.

Все началось летним вечером 1999 года…

Глава 1

Среда, 19:20

«Как ты выглядишь?»

Если ваш пол — женский и вы любите чаты, будьте готовы к тому, что рано или поздно вам зададут этот вопрос.

Среднестатистический подросток всерьез думает, что у мониторов по ту сторону киберпространства сидят тысячи супермоделей в нижнем белье, которым больше делать нечего, как сутками торчать в чате.

Но где еще безнадежно стеснительные, асоциальные и внешне отталкивающие типы могут на время стать Джеймсами Бондами?

Вот, скажем, я. Из-за болезни, поставившей в тупик всех докторов, я не выхожу из дому. Я толстый и бедный, у меня нет работы, а скоро не будет и квартиры.

Последние деньги пошли на компьютер (бессмысленно тратить их на кредитный взнос за жилье; я и так уже оставил всякую надежду расплатиться). Влезьте в мою шкуру и скажите: какое времяпрепровождение может быть круче Интернета, когда на улице новозеландское лето с его долгими нудными днями и чем-то надо заполнить немую пустоту между вставанием по утрам и сном?

Я, конечно, слыхал о виртуальной любви и раньше. Тут в новостях сообщали о местном парне, который пару недель назад списался с одной американкой и теперь решил отдать ей почку, — во мужика зацепило! — чтобы им вместе прожить долгую и счастливую жизнь.

Отчаянный чувак. Спорим, он не пользовался большим успехом у противоположного пола?

И я его понимаю.

Хоть я пока и не был готов пожертвовать почку первой же привлекательной вумен, все к тому шло.

Мой первый чат назывался «Париж». Для тех, кто не знаком с чатами, поясню: это такое место в Интернете, где тридцать и более человек обмениваются сообщениями.

Я вошел под ником Лорд Бретт Синклер, надеясь, что выбор имени скажет всем о моем тонком чувстве юмора, ведь именно так звали героя Роджера Мура в сериале «Сыщики-миллионеры».[1]

Но вскоре мне стало ясно, что никто не понял намека и все думают, что я (первое) прикидываюсь лордом или (второе) являюсь им на самом деле.

Одно имя в чате сразу привлекло мое внимание — не оригинальностью, а странным написанием.

Ее звали Леди Генневра.[2]

И тут мои пальцы зажили собственной жизнью и стали печатать такое, о чем мой мозг никогда не смог бы даже подумать.

Четверг, 11:32

«Как дела, Леди Генневра?» — написал я.

Через две минуты, когда я уже не надеялся получить ответ, Леди Генневра откликнулась.

«Нормально, милорд. А у тебя?»

Засомневавшись на мгновение, что средневековые рыцари и дамы обращались друг к другу на «ты», я все же продолжил в чопорной манере.

«Откуда родом прекрасная леди?»

Пять минут спустя: «Сорри… Кормила собаку, а потом какой-то козел постучал в дверь, пытался впарить страховой полис… Делакруа, Луизиана. А ты, милорд?»

«Родом я из славного города Оксфорд, что в Англии, но живу в Веллингтоне, Новая Зеландия. Неувязочка вышла с кредитными компаниями. Не будет ли наглостью спросить, сколько леди лет?»

«Двадцать шесть, — ответила Генневра. — А тебе?»

Не соврать было просто невозможно. И я соврал, скостив пяток годков. Мой следующий вопрос был не слишком оригинален.

«Ну… а как ты выглядишь?»

«Хочешь, вышлю фотку? Только ты сначала опиши себя».

«Идет. 175 см, 90 кг, волосы седые, нос большой, глаза карие. Друзья говорят, я похож на профессора английской литературы».

«Знаешь, что я думаю, милорд?»

«?»

«Как раз такой парень мне и нужен».

Пятница, 13:12

Весь вдохновляющий эффект от вчерашнего разговора с Генневрой был испорчен сегодняшним визитом страхового агента. Он пришел поговорить насчет страхового полиса, который я хотел обналичить, чтобы оплатить хотя бы часть счетов.

Оглядев меня проницательным взглядом, он не упустил и всклокоченные патлы, скорее белые, чем седые, и не подстригавшиеся годами, и нездоровый цвет лица, давно не видевшего солнечного света, и оплывшую, вялую фигуру, которая когда-то, в незапамятные времена, была мускулистым источником гордости.

— На вашем месте я бы сохранил полис до пенсии. Вам ведь сколько сейчас — пятьдесят семь, пятьдесят восемь?

Мне ничего не оставалось, как кивнуть. Не мог же я признать позорную правду — что прошло всего несколько недель со дня моего тридцать девятого дня рождения.

Пятница, 21:22

Когда от Леди Генневры пришло фото (по мейлу), я уже кое-что о ней знал. Она была «исполнительницей экзотических танцев» и скрывалась от мужа-дебошира (эту сказочку я впоследствии слышал не раз). В реале ее звали Джеки и у нее была маленькая дочка Кортни.

Ее семейку точно характеризовало прилагательное «ненормальный». Это был непроходимый лабиринт: жестокие отчимы, бессердечная мать и стая прочих родственников, которым почти или вовсе не было до нее дела.

Все познания Генневры о британцах были почерпнуты из фильма «Храброе сердце». Конечно, вряд ли она на самом деле думала, что мы ходим по улицам в килтах, разукрасив лица боевой раскраской. Но мне показалось, что варварскую казнь Уильяма Уоллеса Леди Генневра ставит в вину мне лично.

Когда я сказал, что я тут ни при чем, она съязвила: «Ну что еще ты мог сказать. Твоей вины тут как бы нет».

Без этого «как бы» у нее не обходилось ни одного письма и разговора.

Да, фотография… Леди Генневра оказалась шикарной блондинкой из тех, кто никогда не обратил бы внимания на такого тюфяка, как я. Она не посмотрела бы на меня, даже если бы мы вдвоем застряли в лифте.

Генневра была великолепна. Более того, ей будто бы даже нравилось общаться со мной.

Разговор зашел о музыке, и Леди Генневра пообещала прислать сборник песен своих любимых исполнителей. Тогда меня как-то не насторожило, что среди них были такие рок-команды, как «Queensryche», «Poison» и «Whitesnake». Не могут же вкусы совпадать во всем?

Со временем мы начали общаться по несколько часов в день, иногда по три-четыре. Пару раз приходила в голову мысль, как при таком раскладе у нее остается время на экзотические танцы, но я сразу запретил себе думать об этом. В виртуальном мире очень важно верить в то, во что хочешь верить. В тот момент мне хотелось верить, что на меня крепко запала очаровательная молодая стриптизерша.

Вторник, 17:36

Помимо Леди Генневры я познакомился с Петрой, австралийкой двадцати пяти лет, у которой почти все на свете люди и события вызывали неописуемый восторг.

Вот что она рассказала о парне, с которым познакомилась по Интернету.

«Он просто классный, — захлебывалась от восторга Петра. — Представь, в двадцать четыре года уже занимается гольфом профессионально! Все называют его новым Тайгером Вудсом. Я никогда не испытывала ничего подобного. Мы как будто знакомы всю жизнь».

Вообще-то, я и сам болтал в чате с этим парнем. «Новый Тайгер Вудс» был ирландцем, и стоило мне назвать любое имя, как оказывалось, что он с этим человеком выпивал. По его словам, ему довелось бахнуть и с Питером О'Тулом, и с Бобом Гелдофом, и с Боно из «U2».

Он наплел Петре, что на прошлой неделе побил рекорд на местном гольф-поле и все исключительно благодаря ей. Я видел это письмо: в нем бывший собутыльник Боно расписывал, как он идет по газону к последней лунке, сжимая в кулаке подаренный Петрой кулон.